На краю поднимавшегося на два человеческих роста откоса, нечеткими серыми пятнами, маячили загадочные фигуры. Арил насчитал пять десятков встречающих, но сколько еще чужаков могло укрываться от его взгляда за высокой границей обрыва, выяснить возможности не было. Круча все приближалась и приближалась. Отворачивать неуклюжие плоты к противоположному берегу было поздно — жадное жерло пещеры, уводящей воды Великой под горы, темнело уже совсем рядом. Засосет плоты — и прямой дорогой к Зарбагу. Лучше уж драться. Неизбежность встречи страшила, но выбора у родичей не было. Арил нервно теребил в пальцах оперенный кончик стрелы.
То, что плывущее Племя поджидают отнюдь не Безродные, Лис догадался сразу. Те бы не стали показываться врагу столь малым числом. По мере же приближения к берегу, его уверенность только росла — зоркий глаз лучника постепенно подмечал все новые и новые детали. Несмотря на все странности, замершие на откосе пришельцы несомненно были людьми. Две руки, две ноги, голова, нос, глаза, уши, рот — ничего необычного, если брать по отдельности. Но вот в целом загадочные чужаки мало походили на бородатых, обряженных в шкуры жителей здешних лесов.
Невиданная чудная одежда, опущенные на лбы, блестящие гладкие шапки, разнообразное диковинное оружие, нацеленные на беглецов странные подобия луков — все просто вопило о чужеродной сущности таинственных воинов, а многих людей на плотах и вовсе склоняло к пугающей мысли, что перед ними посланцы богов. К тому же, загадочные пришельцы восседали на спинах неведомых в Долине животных, смахивающих на здоровенных безрогих оленей, и это удивительное обстоятельство вселяло в сердца перепуганных родичей еще больше суеверного трепета.
Плоты подходили к пляжу. Арил давно выбрал цель и терпеливо удерживал натянутую тетиву между пальцами. Судьбоносный момент приближался. Напряжение возросло до предела — еще чуть-чуть, и колючее облако стрел взмоет в воздух. Вдруг, один из пришельцев картинно бросил на землю оружие и стянул с головы свою странную островерхую шапку. Другие воины тут же перестали целиться в родичей и убрали лукообразные штуковины куда-то за спины. Молодой русоволосый мужчина плавно развел руки в стороны, показывая плывущим пустые ладони, и прокричал на обычном людском языке:
— Опустите оружие! Мы пришли с миром!
* * *
Частенько настроение человека на весь последующий день зависит от обстоятельств его пробуждения. Разбудит утром пение птиц — дело одно, заставит проснуться нежданный пинок — совершенно другое. Несомненно, не самый удачный способ прервать свой сон — свалиться с высокого дерева. Хотя, в таком случае уже гораздо уместней переживать не за какое-то там настроение, а за вполне реальные травмы.
Вот и Гамай придерживался такого же мнения и, устраиваясь на высоких ветвях, выбранных для ночлега деревьев, каждый раз прочно привязывался лозой к стволу, страхуясь от случайных падений. Странствуя в одиночку и не имея возможности по-другому обезопасить свой сон, силач каждый вечер взбирался на любой из подвернувшихся лесных великанов, где без особых удобств, но в спокойствии проводил темное время суток. Обычно такие ночевки проходили у парня без происшествий, и первые утренние лучи ласково будили Гамая, но сегодня сон великана прервали другие причины.
Накануне, стараясь как можно скорее выбраться к кругосветной стене, Гамай почти что добрел до начала предгорной пустоши, но опустившаяся на мир темнота заставила его прервать свой поход. Протопав еще какое-то время при свете звезд, охотник вышел к южной границе леса, где вскоре смог отыскать подходящее дерево. Ругаясь и царапая о шероховатый ствол кожу, Гамай по-медвежьи взобрался на вершину сосны, где разместился среди колючих ветвей. Конечно, раскидистый дуб гораздо лучше подошел бы для ночлега, но к сожалению кряжистые хозяева леса так близко к горам не росли.
Прежде охотник всегда засыпал без проблем, но в этот раз очень долго не мог погрузиться в мир грез, терзаясь в нелегких раздумьях. Скоротечный поход завершился. Завтра придется заняться поиском кремня. А вот что делать дальше? Этого Гамай еще не решил. Мысли в перегруженной голове великана хоть и ворочались медленно, а заснуть все равно не давали. Лишь во второй половине ночи, измотав себя до предела, силач, наконец, задремал. Вставшее утром солнце не смогло разбудить лежащего на ветвях человека, зато с этой нелегкой задачей прекрасно справился раздавшийся рядом звук.
Внизу затрещало. Гамай распахнул глаза и, вспоминая спросонья, где он и кто он, какое-то время продолжал лежать неподвижно. Потом осторожно сместил голову вбок и выглянул из-за ветвей, в надежде отыскать источник странного звука. Треск не смолкал, и отследить откуда именно он раздается труда не составило. Вот только увиденное, вместо того чтобы дать ответы, наоборот, добавило новых вопросов.
Огромный безглазый червяк, толщиной с приличное дерево, высунувшись из соседних кустов, увлеченно уничтожал подлесок, отправляя в свою загребущую пасть все, что оказывалось поблизости. Большой круглый рот открывался на всю ширину существа и щеголял аж тремя рядами зубов по периметру. Первое из колец составляли острые редкие клыки, а два других складывались из плоских тупых наростов, идеально подходящих для пережевывания чего бы то ни было. Чудесным образом тело червя без всякой опоры висело в воздухе, постоянно перемещаясь в поисках пищи из стороны в сторону. И жрала тварь на удивление быстро. Тонкие ветки, побеги, листва и даже желтая прошлогодняя хвоя, вперемешку с засохшими шишками ловко заглатывались безостановочно жующей пастью, навсегда пропадая в ненасытном чреве чудовища.
Пока обалдевший Гамай разглядывал первого гостя, откуда-то сбоку явилась еще одна точная копия голодной уродливой твари, а из-за тех же кустов, в погоне за густыми сосновыми ветками, почти строго вверх, взметнулось и третье змееподобное существо. Перепуганный парень еще крепче прижался к сосне, как будто старался слиться с деревом в единое целое. Отчего-то охотник не сомневался, что чудища не побрезгуют и мяском, если выдастся случай поймать кого-либо живого. Черви с бешеной скоростью объедали пространство перед собой, постепенно продвигаясь вперед. Они вытягивались все дальше и дальше, навстречу еще не освоенной пище, но, в отличие от своих крохотных земляных собратьев, по-прежнему плыли по воздуху, никак не желая ползти.
Чудовища все удлинялись и удлинялись, добавляя к своим непомерным размерам локоть за локтем, но на скорое появление потерявшихся где-то хвостов не было даже намека. Зато в поле зрения парня неожиданно попало здоровенное серо-зеленое нечто, двигавшееся вслед за червями. Удивительно, но эта гигантская туша имела точно такой же окрас, что и трио летучих обжор. С небольшим промедлением до Гамая наконец-то дошло, что он наблюдает за трапезой всего одного, но невероятно огромного существа.
Голодные черви оказались отнюдь не червями, а тремя здоровенными щупальцами — каждое по полсотни локтей длиной. Гамай аж тряхнул головой, стараясь разогнать наваждение. Бесполезно — страшный сон никуда не девался. Чудище продолжало ползти вперед и вскоре целиком выбралось на поляну возле приютившей Гамая сосны. Вот это действительно был гигант, так гигант! Подстреленный Арилом зубастый зверь смотрелся бы на фоне этой громадины просто кроликом рядом с медведем. Обтянутое грубой шероховатой шкурой, широкое плоское тело поддерживали над землей на высоте в два человеческих роста сразу шесть толстых округлых лап. При полном отсутствии головы, исполинское чудище походило чем-то на паука или рака, правда, оставшегося без единой клешни. Ни рта, ни ушей, ни ноздрей — сплошной цельный панцирь. Зато по краям передней части огромного туловища, не моргая, таращились, лишенные век и ресниц, два красных большущих глаза. Необычно бликуя на солнце, эти буркалы всем своим видом наводили на мысль, что их прочная оболочка не поддастся даже стреле. Шкуры это касалось тем более. Охотник, сам того не желая, принялся выискивать слабые места в идеальной звериной защите, но, похоже, таких просто не было в принципе. Ни зверь, а живая гора!
