Богач и его актер
Глава 1. Полдень. Ханс и дядя-полковник
Ханс Якобсен в четырнадцать лет захотел стать офицером. Эта удивительная мысль пришла ему в голову, когда они с отцом были на параде. Когда в день рождения его величества по площади перед королевским дворцом красиво вышагивали солдаты в изящных декоративных мундирах – потому что страна не воевала уже более ста лет. Армия была маленькая, но, как писали в газетах, очень боеспособная. Эта маленькая армия, как хвастались в газетах, могла вклиниться в расположение противника чуть ли не на триста миль, чуть ли не за неделю дойти до любой столицы, захватить ее, а там остановиться, ожидая союзников. Хотя, замечу в скобках, союзников у страны тоже не было, поскольку она уже лет пятьдесят соблюдала официальный нейтралитет. Тем не менее газетные обозреватели прекрасно понимали, что пятидесятитысячная армия, даже прекрасно вооруженная и отлично тренированная, все равно не сможет справиться с серьезной континентальной державой. Поэтому они допускали некоторую логически объяснимую путаницу, упоминая несуществующих союзников.
Так или иначе, армия в этой миролюбивой стране была в большом почете. Перед офицерами широко раскрывались двери светских салонов, рафинированных клубов и просто обывательских квартир. Люди любили этак солидно упомянуть: «Наш Эрик стал капитаном», «У нашей невестки дядя подполковник» и все такое прочее. Кроме того, офицер, получив майорское звание, автоматически становился почти аристократом: в старые времена за это звание полагалось потомственное дворянство; правило ушло, но след в умах остался. А полковник ipso facto был членом самого высшего общества, тем более что генералов в стране было всего четверо.
Вот поэтому Ханс Якобсен захотел стать офицером.
Я сказал, что это желание было удивительно. Хотя на самом-то деле большинство мальчиков из простых семей именно в военной карьере видели свой путь к славе, почету и деньгам. Кадетский корпус! Училище Святого Георгия! Академия Генштаба! Три заветные ступени, о которых мечтал, наверное, каждый третий гимназист, не говоря уже об учениках ремесленных школ. Однако такое желание, возникшее в чудесной светло-русой головке Ханса Якобсена, очень удивило его семью, потому что Якобсены была знаменитая если не на всю страну, то на ее южную часть и уж точно на столицу торговая фамилия.
Кажется, еще в середине XVII века первый Якобсен купил в порту пустое здание и устроил там склад для всякого товара, который привозили купцы из разных стран. То есть он, говоря по-нынешнему, предоставлял услуги скорее логистические. В XVIII веке появилась специальность – торговля текстилем и одеждой. В XIX веке – металлом. Сначала руда и железо, потом отменная сталь, которую Якобсены продавали оружейникам и часовщикам, и наконец, Эрик Якобсен приобрел небольшую мастерскую, заняв свое место среди производителей слесарного инструмента. Позже с этой мастерской пришлось расстаться, хотя она не сегодня завтра должна была превратиться в настоящий завод. Но спорить с Эриксенами и Валленштейнами не приходилось. Вернулись к торговле текстилем. Владели еще небольшой кожевенной фабрикой, которой суждено было сыграть существенную роль в судьбе Ханса Якобсена.
А сейчас он вдруг захотел стать офицером, чем очень расстроил своего отца и матушку, потому что был единственным наследником – сестра не в счет. Отец уже начинал его готовить к торгово-промышленной карьере, обучать азам коммерции, посвящать в тайны прибылей и убытков. Но мальчик упорно отказывался, говоря, что мечтает пойти в армию. Умный отец понял, что уговоры тут бессмысленны, подростку нужно дать возможность перебеситься. Хотя, с другой стороны, всегда есть опасность, что беситься он будет слишком долго и упустит те золотые годы, когда в голову закладываются основы торгового и промышленного искусства.
Поэтому одним прекрасным летом, когда семья отдыхала в своем поместье на озере, отец за завтраком как бы между делом сказал, что завтра приедет погостить дядя Эдгар. «Полковник Якобсен, разве ты не помнишь?» Мальчик не помнил. «Ну как же! – воскликнул отец. – Полковник Якобсен, гордость всей нашей семьи!» – и засмеялся. Мальчик пожал плечами. Он первый раз слышал это имя. Отец, взяв из комода лист бумаги и карандаш, быстро нарисовал генеалогическое древо, из которого неопровержимо следовало, что полковник Эдгар Якобсен был племянником двоюродного брата мужа сестры прабабушкиного племянника. Мальчик еще раз пожал плечами, но решил не удивляться, потому что в столичной адресной книге фамилия Якобсен занимала восемь страниц, уступая только Хансенам и Йенсенам.
Дядя-полковник приехал назавтра, и ему отвели комнату во втором этаже. Он спустился к обеду. Это был коренастый подтянутый мужчина, почти уже старик – так показалось мальчику, хотя на самом деле полковнику было немногим за сорок. Жилистый, серебряно-седой, в красивом сером военном мундире. В мундире, так сказать, на каждый день. Офицеры в этой стране, как, впрочем, и в большинстве монархических стран, не имели права ходить в штатском, однако еще дедушка нынешнего короля сделал для них послабление – помимо парадного и полевого мундиров был введен мундир так называемый бытовой, который на самом деле ничем особенно не отличался от обыкновенного костюма, кроме того, что пиджак был слегка приталенный, а на лацканах и рукавах виднелись тоненькие серебряные или золотые, в зависимости от чина, плетеные полоски.
Мальчик понял, что визит дяди-полковника – неспроста. Он даже понадеялся, что родители приняли его желание и хотят познакомить с человеком из высшего офицерства, с тем чтобы облегчить дальнейшую карьеру сына. Чтобы дядя-полковник мальчика сориентировал, объяснил, как в армии обстоят дела. Как говорится, что и кому, куда и почем. Это было бы неплохо. Но одновременно томило его подозрение, что это какая-то инсценировка и что дядя-полковник – кстати, мальчик не знал, на самом ли деле это дядя и полковник, может быть, это вообще какой-то нанятый артист! – что этот самый «дядя» будет его отговаривать и постарается сделать так, чтобы мальчик сам отказался от своей мечты.
Так оно и оказалось.
С той лишь разницей, что дядя Эдгар был никакой не артист, а полковник самый настоящий и действительно дальний родственник его отца, дедушки, дядюшки и кого-то там еще, мальчик успел позабыть ту ветвистую генеалогическую схему. Первые два-три дня дядя как будто бы не замечал мальчика. Они познакомились во время первого обеда, пожали друг другу руки. Мальчик почувствовал, какое твердое у дяди рукопожатие, и ощутил, как от него сильно пахнет крепким одеколоном и простым мылом («Армейским, наверное!» – подумал он). Но затем дядя занялся разговором с родителями, а потом гулял по поместью в одиночестве или читал книгу, сидя на балконе своей комнаты. Мальчик понял, что дядя выжидает, когда он к нему обратится, – решил поиграть с ним в молчанку.
