Ладно Пальчовский – какой-то интриган при дворе Сигизмунда III. А вот знаменитый польский историк Казимир Валишевский (1849–1935). Как видим, точка зрения поляков на нас за 300 лет не изменилась.
Я не буду останавливаться на ходе военных действий 1605–1618 гг., это было сделано в ряде моих книг
[59]. Отмечу лишь, что династию Годуновых погубила недооценка противника и полнейшая безграмотность в стратегии войны, как царя, так и его воевод.
Посмотрим на карту. Кратчайший путь из Польши в Москву лежит через Смоленск, Вязьму и Можайск. Ареной всех предшествующих русско-польских войн традиционно была смоленская земля. По этому маршруту в 1609 г. двинулся на Русь король Сигизмунд, в 1610 г. – Жолкевский, в 1611 г. – Ходкевич, в 1618 г. – королевич Владислав, а в 1812 г. – Наполеон.
Однако в 1604 г. Лжедмитрий и Мнишек пошли кружным путем через Чернигов и Новгород Северский, то есть на 300–350 км южнее, чем это обычно делали завоеватели, шедшие с запада на Москву. Сделано это было неслучайно. На берегах Десны и Сейма еще со времен Ивана III строились многочисленные крепости и остроги, предназначенные для защиты южного «подбрюшья» России как от поляков, так и от крымских татар. Естественно, что сидеть в маленьких гарнизонах было скучно, шансов на чины и награды было мало. Туда отправляли опальных и проштрафившихся дворян и стрельцов. Дисциплина в крепостях и острогах была низкая, жалованья на жизнь не хватало, и служилые люди часто промышляли разбоем. Появление царевича Димитрия для большой части служилых было манной небесной. А серьезно, каким другим способом они могли получить богатство, чины, покинуть остроги, вокруг которых постоянно рыщут злые татары и не менее злые ляхи, и переселиться в хоромы в Москве?
Находясь в четырехугольнике Чернигов – Стародуб – Кромы – Рыльск, самозванец мог спокойно проигрывать сражения, нести сколь угодно большие потери и… продолжать войну до бесконечности. Ведь оружие и порох Лжедмитрий свободно получал из Польши, оттуда же шли толпы грабителей-шляхтичей. С Дона и Днепра к Лжедмитрию шли казаки. Наконец, в упомянутом четырехугольнике хватало и охотников до приключений из русских служилых.
Русскому командованию вести борьбу с самозванцем в этом четырехугольнике было абсолютно бесперспективно.
У царя Бориса была прекрасная возможность в ответ на поход банды Мнишека устроить Речи Посполитой «потоп» на полвека раньше.
В феврале 1605 г. герцог Карл Зюдерманландский (правитель Швеции, с марта 1607 г. – король Карл IX) предложил царю Борису наступательный союз против Польши. Годунову надо было опередить герцога Зюдерманландского и заключить со Швецией союз еще в 1604 г. При этом ни под каким видом не следовало пускать шведские войска в Россию, как это сделал позже Василий Шуйский. Шведы давно зарились на Лифляндию, Курляндию и другие земли, принадлежавшие Речи Посполитой. И для наступления туда у шведов был превосходный плацдарм в Эстляндии. Кроме того, шведы имели сильный флот, который мог произвести десант в любой точке польского побережья. Царь Борис же, выставив небольшой заслон против Лжедмитрия, мог бы с основными силами идти из Смоленска на Оршу, Минск, Гродно и далее… Разгром Польши был бы неизбежен. Минусом этого предприятия было бы серьезное усиление шведского королевства, что было бы нежелательно, но вполне терпимо, так как шведы никогда не собирались идти на Москву, да и Швеция, став протестантской страной, из орудия папской экспансии на Восток давно уже превратилась в непримиримого врага католицизма. Плюсом было бы приобретение пограничных земель Речи Посполитой, заселенных русскими православными людьми. А голова Отрепьева стала бы предметом торга победителей и побежденных.
И это не фантазии автора, а объективная реалия. Вторжение поляков в Россию и глупость Бориса отсрочили польско-шведскую войну до 1621 г., когда шведский король Густав появился с флотом в устье Западной Двины и высадил двадцатитысячный десант.
Стоит отметить еще один момент – польские историки, да и ряд отечественных, пытаются объяснить поход короля Сигизмунда III на Россию помощью, оказанной Швецией царю Василию Шуйскому. Увы, факты опровергают эту ложь. Договор со Швецией был заключен в Выборге 23 февраля 1609 г. стольником Семеном Головиным и членом риксдага Ераном Бойе. Шведы должны были послать в Россию наемное войско в составе двух тысяч конницы и трех тысяч пехоты.
Из этого следует, что, во-первых, эти более чем скромные силы ничем не могли угрожать Речи Посполитой. А во-вторых, в Варшаве узнать об этом договоре могли не раньше апреля 1609 г.
Но Сигизмунд III еще в январе (!) 1609 г. получил одобрение сенаторов на войну с Россией. А в марте 1609 г. вышел королевский универсал о начале войны.
Впрочем, хватит обличать беспредельщиков-панов и их аллилуйщиков – современных польских историков. А «не лучше ль на себя, кума, оборотиться»?
Услужливый дурак опаснее врага. Поляки так дискредитировали себя в 1605–1618 гг., что нашим историкам остается только сидеть и переписывать очевидные и неоспоримые факты. Например, подвиги Сапеги или Лисовского по сравнению с деяниями герцога Альбы в Нидерландах кажутся детскими шалостями. Увы, наших умников постоянно охватывают бредовые идеи, вызывающие гомерический хохот поляков.
Но вот 27 ноября 1836 г. в Санкт-Петербурге состоялась премьера первой отечественной исторической оперы «Жизнь за царя». Краткое ее содержание: Варшава. Бал у короля Сигизмунда III. Танцы. Прибегает гонец и рассказывает, что москвитяне выгнали из Кремля польский гарнизон и выбрали царем Михаила Романова. Немедленно инициативная группа поляков решила собрать войско и изловить оного Мишу, после чего танцы возобновляются с новой силой.
Зима. Изба костромского крестьянина Ивана Сусанина. К нему вваливается толпа поляков. Паны требуют показать местожительства Михаила. Иван Сусанин отправляется в дорогу.
Первоначально опера, написанная композитором Михаилом Ивановичем Глинкой, называлась «Иван Сусанин». Николаю I опера понравилась, однако он велел переменить название на «Жизнь за царя». Либретто к опере написал придворный Г.Ф. Розен. Немец плохо знал русский язык, зато был личным секретарем цесаревича Александра. Опера идеально подходила к теории графа Уварова – «православие, самодержавие и народность».
С 1918 по 1938 г. опера в России не исполнялась. Во-первых, ее считали ультрамонархической, а во-вторых, не желали дразнить поляков. В конце 1938 г. Сталин предложил восстановить оперу и написать для нее «советское либретто». Сергей Городецкий быстро написал оное либретто, и 2 апреля 1939 г. в Большом театре состоялась премьера обновленной оперы «Иван Сусанин».
Тут Сусанин спасал уже не Мишу Романова, а отряд ополченцев во главе с Мининым. Сталин лично изменил ряд эпизодов в опере. Так, комиссия во главе с Иваном Большаковым предложила снять финальную сцену «Славься…», поскольку там было много «патриархальщины и церковности». Сталин же заметил: «Давайте сделаем наоборот – сцену оставим, а снимем Большакова». Именно Сталин настоял на появлении в финале Минина и Пожарского верхом на конях.
