На мой взгляд, лучшим проявлением польского реваншизма является фильм Анджея Вайды «Катынь». О том, что офицеры Красной армии и войск НКВД представлены там дегенератами, я уж не буду говорить – это норма для поляков. Интересно другое, чего не заметили ни российские полонофилы, ни патриоты.
В фильме действие происходит в собственно Польше, оккупированной немцами, и в Кресах, то есть в Белоруссии и на Украине, занятых Красной армией. Так вот в Кресах снято два десятка массовых сцен, в которых действуют одни поляки и ни одного украинца или белоруса. Представим себе немецкий фильм об оккупированном Смоленске в 1942–1943 гг., где на улицах города будут исключительно немцы. В Германии никогда не снимут подобную чушь. Зато Вайда показывает, как по улицам неизвестного города в Кресах ездит советский агитационный автомобиль с громкоговорителем и на польском языке обращается к полякам. Да с какого перепугу? Там и до войны поляков было не более 20 %, а после 17 сентября 1939 г. и тех половина разбежалась.
То есть никогда не было Западных Украины и Белоруссии, а было лишь Польское государство, незаконно захваченное Советами.
На мой взгляд, фильм Вайды следует в обязательном порядке прокрутить во всех классах белорусских и украинских школ и спросить: а где там ваши деды и прадеды? И вообще, на чьей земле вы все живете – на польской или на своей собственной?
Польские политики, интеллигенция и СМИ буквально вне себя от того, что они теперь, боясь Евросоюза, не могут предъявлять претензии на Кресы и выливать всю свою желчь на Россию за все прошлые ошибки. Нам их просто не понять. У них совсем иная история, чем у нас.
Вот совсем простой пример. Перед нами две картины XIX века польского художника Яна Матейко и российского Карла Брюллова. Обе они посвящены одному и тому же событию – осаде Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 г.
Посмотрим внимательно на польскую картину. Огромный красивый шатер. Гордо восседающий король Стефан. Перед ним стоит на коленях иерарх Русской православной церкви и протягивает золотое блюдо. (Уж не с ключами ли от Пскова?) Один русский боярин стоит на коленях и молит о пощаде, а другой бьет лбом о землю.
Что же было на самом деле?
26 августа 1581 г. к городу подошли основные силы поляков во главе со Стефаном Баторием. Король приказал поставить свой шатер недалеко от стен Пскова на московской дороге у церкви Николы Чудотворца.
Как говорилось в «Повести о прихождении Стефана Батория на град Псков»: «Государевы же бояре и воеводы не велели стрелять по шатрам днем, но все орудия для этого велели днем приготовить. Когда же были поставлены многие шатры и наступила ночь, приблизительно часу в третьем, повелели ударить по ним из больших орудий. Наутро же не увидели ни одного шатра, и, как рассказывали языки, многие знатные паны были тут убиты»
[192]. Есть сведения, что король сказал по этому поводу: «В Литве нет ни одной такой пищали, которая бы так далеко стреляла!»
Какой прекрасный сюжет для господина Матейко! На фоне того же шатра выбегающий без порток король, громко проклинающий русских за столь дальнюю стрельбу, да еще ночью.
Несколько польских штурмов были отражены с большими потерями. А в ночь на 3 ноября пьяные поляки проспали проход в Псков стрелецкого полка Федора Мясоедова. Замечу, не прорыв с боем, а мирный проход, да еще с большим обозом с продовольствием и боеприпасами. Поляки заметили отряд, лишь когда арьергард стрельцов проходил через городские ворота.
В 3 часа ночи 6 ноября польские войска начали тихо отволакивать осадные орудия из туров и траншей. К рассвету укрепления осаждающих были пусты.
Так как же историческая правда вяжется с картиной Матейко? Очень просто. История должна нравиться полякам, а если нет, то тем хуже для истории. Она у нас разная с поляками с V века нашей эры, когда польский (!) князь Кий из династии князя Леха основал город Киев.
Спору нет, Карл Брюллов на своей картине несколько идеализировал русских. Но такая степень идеализации свойственна всем художникам-баталистам, начиная с барельефов Древнего Египта и Ассирии. Но представьте себе русского художника, написавшего картину «Александр I под Аустерлицем» или «Адмирал Рожественский в Цусиме», где перед царем стоял бы на коленях плачущий Наполеон, а перед Рожественским бил поклоны адмирал Того!
У нас такого художника если не упекут в психушку, то он станет героем многочисленных анекдотов и шуток. А картина Матейко и поныне экспонируется в Национальном музее в Варшаве. Именно по ней юные поляки изучают историю русско-польских отношений.
Все, что ни говорится в истории Польши, является ложью. В Западной Европе, да и у нас сложилось впечатление, что поляки чрезвычайно набожны. Но насколько глубоки их религиозные чувства?
Вспомним, как в XVIII–XIX веках тысячи просвещенных панов перешли из католиков в ислам только для того, чтобы воевать вместе с турками против русских.
Отечественная «рафинированная» интеллигенция чуть не ежедневно клянет большевиков за разрушение православных храмов. Но большевики были атеисты. А вот как набожные поляки раньше большевиков устроили массовое уничтожение православных храмов по всей Польше образца 1920 г.
Собор Александра Невского в Варшаве был построен в конце XIX века на добровольные пожертвования. Стены и своды украшали мозаики, выполненные под руководством В.М. Васнецова. Самая большая мозаика «О Тебе радуется» имела площадь 1000 кв. м. Интерьер украшали 16 яшмовых колонн, подаренных Николаем II. Собор вмещал до 3000 молящихся. Колокольня, напоминавшая московскую Ивана Великого, возвышалась над городом на 73 м. Наверху ее была устроена популярная у туристов смотровая площадка. И вот с 1920 по 1926 г. поляки с большим трудом разломали этот величественный храм. Украшения собора были разворованы. Позже несколько мозаичных фрагментов украсили костел Марии Магдалины в предместье Праге, а яшмовые колонны собора, в конце концов, установили над могилой маршала Пилсудского в Кракове.
Замечу, что собор Александра Невского, в отличие от храма Христа Спасителя, никому не мешал. И в 1926 г. противником польских панов была не царская Россия, а атеистический Советский Союз. Разумные политики могли сделать этот собор символом борьбы против «безбожного большевизма», местом общения белогвардейских элементов и т. д. Но ненависть ясновельможных панов к православию и всему русскому затмила политическую целесообразность.
Снос такого огромного капитального здания – мероприятие довольно дорогостояще, тем более для разоренной войной страны. Но варшавский магистрат нашел выход: он выпустил специальный заем с тем, чтобы «каждый поляк мог стать причастным к этому делу». Заем был обеспечен стоимостью материала, полученного в результате сноса. Иными словами, социал-националист Пилсудский, стоявший за этими процессами, желал повязать коллективным преступлением весь народ.
Страшные гонения обрушились на православную церковь. По данным польских историков Дарьи и Томаша Наленча, настроенных, кстати, весьма патриотично, «…некогда униатские, а более ста лет православные церкви на Волыни были превращены в католические костелы и целые деревни стали польскими. Только на Волыни к 1938 г. были превращены в костелы 139 церквей и уничтожено 189, осталось лишь 151»
[193].
