— Возможно, Корсары просто не знали точно, что это за компас, — пожал я плечами. — Описание на нем очень короткое и мутное.
— Ну, или, возможно, у них он не один, — предположил Док. — Они же держат Белый берег и Бухту Левиафана. Бьют местных мини-боссов, вылавливают сундуки с потопленных кораблей…
— Да, тоже вариант, — согласился я. — Маверик тоже это предположил. Ну, или Глаз Дахамеша для них сейчас стратегически важнее. Чингиз ведь как раз на него выменял компас.
— В конце концов, получить компас — это полдела, — подытожил Терехов. — Нужно еще и найти эти самые слезы.
— Вот именно! — вдруг хихикнул Хануман. — Огненные слезы рассеяны по всему Артару, но самые крупные — в таких местах, где безволосых ждет верная смерть.
— А что насчет Уобо? Ты ведь знаешь, где находятся слезы в пределах твоих владений?
— Конечно!
— Расскажешь нам?
В ответ царь обезьян только издевательски рассмеялся.
— А что, если я скажу, что это и есть цена за нашу помощь? — прервал его Терехов.
Хануман осекся и посмотрел на командира с укором.
— Я не могу, — сказал он. — Не могу отдать безволосым такое сокровище. Просите что-нибудь другое.
— Не можешь или не хочешь? — вкрадчиво спросил Стинг.
Царь обезьян опять посмотрел на него с такой недовольной рожей, что, казалось, еще немного — и запустит в него чем-нибудь увесистым.
— Не могу, — процедил он чуть ли не через силу. — Здесь, в Уобо, я почти всемогущ. Но и здесь для меня есть табу. Особенно их много, когда речь идет о вас, безволосых. Мне и появляться-то перед вами нельзя без особых причин.
— И нападать на нас — тоже? — уточнил Стинг. — То есть нечего и надеяться, что ты по нашей просьбе нападешь на отряд Чингиза или натравишь на него ванаров?
Хануман аж подпрыгнул от возмущения.
— Конечно, нет! Я вообще против насилия. И ванары тоже.
— Да уж мы заметили, — скептически отозвалась Ката.
— Это все дурное влияние шаманов! Потому я и хочу с ними покончить. Они накличут беду на Уобо.
— Ну, хорошо, — продолжил Стинг. — Но что, если ты увидишь, что тот, второй отряд, уже приближается к одной из огненных слез? И вот-вот найдет её? Если ты передашь эту слезу нам — ведь ничего не изменится. Слеза будет у безволосых. Какая тебе разница, у каких именно? Мы ведь не просим тебя отдать все огненные слезы Уобо. Только те, до которых и так вот-вот доберется Чингиз.
Царь обезьян прищурился так, что глаза его превратились в едва заметные горизонтальные щелки. Не отвечал он долго, но мы терпеливо ждали. Терехов тем временем осматривал свою ногу. Лепестки, опутывающие ее, пожухли и пожелтели. Он без труда разрывал ослабевшие ростки, высвобождая конечность. Согнул и разогнул ее в колене, удивленно хмыкнул.
— Я не могу вмешиваться напрямую, — в который раз повторил Хануман. — Но, раз уж вы решили помочь мне — я помогу вам. Я могу направлять. Подсказывать. Немного колдовать — чтобы, например, вас не трогали местные живые создания. Но основную работу вы должны будете сделать сами.
— Идет, — кивнул Терехов. — Все, что нам нужно — это всегда знать, где находится отряд Чингиза и где находятся ванары. Ну, и остальные ваши достопримечательности. Тот же Шепчущий дуб и Джубокко. Будь нашим проводником в Уобо. Нашими глазами и ушами. А мы станем твоей карающей дланью.
Похоже, такая перспектива Хануману пришлась по душе — на морде его заиграла самодовольная улыбка, взгляд мечтательно устремился куда-то вверх. Ну, как же — у него в кои-то веки появился свой отряд. Он ведь хоть и величает себя Царем обезьян, а ванаров — своими поданными, на деле ничего не решает и никем не повелевает.
— Мы забыли о Гюрзе, — напомнил я.
— Ах, да, — поморщился Берс. — С нами постоянно еще один паренек.
— Да-да, такой, темноволосый, — кивнул Хануман. — Ему, увы, не так повезло при побеге. Но он уже потихоньку оклемался и пробирается сквозь джунгли.
— В нашу сторону?
— Пока не совсем. Но он на этом берегу реки. И прочесывает заросли зигзагами. Если будете оставаться на месте — он вас скоро найдет.
— Он не должен увидеть тебя, — предупредил Терехов. — И вообще узнать о нашем договоре. Сможешь что-нибудь придумать?
— Хм… Хорошо, я не буду показываться вам на глаза. Я могу передавать свои слова… да вот хотя бы через этого малыша, моего крошечного подданного.
Он ткнул узловатым пальцем в детеныша ванаров, который тут же спрятался за моим плечом.
— Я думал, ты поможешь вернуть его семье, — сказал я. — Мне удалось вытащить его буквально из-под носа у ванаров Шепчущего дуба.
— Увы, возвращаться ему некуда. Та семья, которую он знал, погибла. На ее смену совсем скоро придет другая. Но… это не совсем одно и то же.
— Так что, выходит, пацан остался сиротой?
— А ты уверен, что это вообще пацан? — усмехнулся Стинг. — Ты под хвост-то ему заглядывал?
В ответ детеныш показал ему язык, издавая протяжный неприличный звук. Обиделся, похоже.
— Да парень, парень, — буркнул я, погладив детеныша по голове. — И очень храбрый, кстати. Вот только что мне теперь с ним делать?
— Ну, пока что он нам понадобится, — пожал плечами Хануман. — А когда решишь покинуть Уобо — решай сам. Можешь просто оставить его здесь. Он не пропадет, уверяю тебя.
Царь обезьян настороженно прислушался к чему-то и вскочил со своего живого кресла. Гибкие стебли тут же пришли в движение, превращаясь в обычный молодой куст.
— О, похоже, мне пора! Ваш приятель куда сообразительнее, чем я думал. Он идет прямо сюда.
Не успели мы и опомниться, как Хануман рыжей молнией метнулся вверх, одним прыжком взлетая на ветку метрах в десяти над нашими головами. Черт возьми, мне бы так! На него, кажется, вообще законы гравитации не действуют.
Оставшись одни, мы переглянулись.
— Ну, наконец-то хоть что-то прояснилось! — буркнул Берс. — А том мне уже надоело, что мы мечемся по этим джунглям, как слепые щенки.
— Не тебе одному! — хмыкнул Данила.
Терехов поднялся на ноги, попрыгал на месте, проверяя, полностью ли зажила нога, и удовлетворенно хмыкнул.
— Да уж, эта рыжая обезьяна может быть нам очень полезной. Молодцом, Мангуст! Я знал, что на тебя можно положиться.
— Угу, — поддакнул Берс. — Что бы мы без тебя делали, малой?
Остальные тоже одобрительно загалдели, наперебой хваля меня и хлопая по плечу. Детеныш даже испугался и спрятался еще дальше за спину.
— Да неужели? — фыркнула Ката. — Вот вы, значит, как теперь все запели? А как до этого шпыняли его, не давали даже за стол наш сесть?
