Муравьи! Сотни, тысячи проворных красноватых бестий с огромными, похожими на щипчики для ногтей, жвалами.
Гюрза длинно и витиевато выматерился, перепрыгивая на соседний столб.
— Я вспомнил! Сиафу! Муравьи-кочевники! Сваливаем отсюда!
— Ты чего, мурашей напугался, что ли, чепушила? — рассмеялся Берс, приплясывая и давя насекомых целыми пачками.
Но мелкие чудовища все прибывали — перли, будто выкипающее из кастрюли варево. И вот уже Берс, у которого они добрались до открытых участков тела, взревел, как раненый медведь. Я и сам получил пару болезненных укусов прямо сквозь плотные штанины — там, где поверх ткани не были нашиты накладки из кожи тарраска. Ощущения были не из приятных. Даже не укол иглой, а будто тебе отщипнули кусочек мяса крохотными кусачками.
Я врубил Сердце дуба. Вряд ли это укрепит мою кожу настолько, что муравьи вообще перестанут ее прокусывать. Но, может, стану для них хоть немного пожестче.
Со стороны соседнего от нас муравейника донесся подозрительный хруст. Еще немного — и на стенках его начали образовываться трещины. Да и купол под нашими ногами начал неприятно потрескивать.
— Бежим! — заорал Гюрза, отчаянно стряхивая с себя назойливых насекомых и, не дожидаясь остальных, рванул прочь, огромными скачками перепрыгивая на соседние столбы.
Вся поверхность глиняных муравейников на глазах становилась рыжей от слоя муравьев. Огромная шевелящаяся масса насекомых казалась единым существом — какой-то жуткой растущей амебой, быстро поглощающей все пространство вокруг себя. Выглядело это довольно мерзко, но поначалу не особо пугало.
А зря.
Что можно сделать против целых полчищ насекомых? Не посохом же их бить, в самом деле? И не топорами. И как защититься? Доспехи — дело хорошее, конечно, но это же не герметичные скафандры. Остаются открытые участки кожи, да и под сам доспех эти мелкие гадины так и норовили залезть. Так что Гюрза был прав — от этой напасти можно было только бежать. Драпать, сломя голову, как от стихийного бедствия.
Единственный, кого муравьи буквально обходили стороной — это Док. Точнее, его фамильяр. Некромант говорил, что аура Карачуна, высасывающая жизненные силы, пяти метров радиусом, но насекомых она отпугивала не настолько, чтобы они бежали прочь, едва попав под нее. Однако, основательно углубившись в зону поражения, они начинали все-таки чувствовать, что что-то не так, и поворачивали в сторону. В итоге Док с Карачуном оставались на небольшом чистом пятачке — будто на льдине посреди бурлящей реки. Увы, от ауры муравьи не дохли мгновенно — только становились медлительнее. Похоже, урон жизненным силам она наносит в процентах, а не в абсолютных единицах.
— Стойте! — крикнул я. — Надо вытащить самородок!
— Сдурел? — нервно хихикнул Стинг. — Ты туда лезть собрался?
— Нет, но я могу спустить кого-нибудь на своей веревке, — я показал Жало. — И быстро вытянуть наверх. Только надо кого-нибудь не очень тяжелого. Давай ты попробуешь?
— Ага, щас! — фыркнул лучник, отпрыгивая еще дальше от разрастающегося облака муравьев. — Я туда в жизни не сунусь! Они же до костей обглодают!
— Да, без магии с ними не справиться! — поддакнул ему издалека Гюрза — он уже ускакал к самому краю кратера. — Нужен огонь!
На верхушке центрального муравейника остался только я и Док с Карачуном. Мы с трудом умещались на свободном островке, образованном аурой смерти. Но и этот островок постепенно сужался, будто таял.
— Карачун их потравит! Морозным дыханием!
Псы на несколько секунд замешкались, обдумывая мои слова. Наконец, Эдж вернулась обратно к нам. Немного не допрыгнула и приземлилась прямо в гущу муравьев, и они явственно захрустели под ее подошвами. Я ухватил ее за руку, притягивая к себе.
— Я попробую! — выдохнула она.
Я молча кивнул и вложил ей в ладонь наконечник Жала.
— Осторожно, он острый. За веревку держись, не за наконечник.
Она набросила веревку на запястье, сделав для верности пару витков.
Берс, Стинг и Гюрза вовсю улепетывали, и правильно делали. Неподалеку от нас, будто огромный гнойник, вскрылся еще один муравейник, потом еще. Насекомые повалили целыми волнами.
— Ох, ребят, рисковый план, — заметно нервничая, помотал головой Док. — Но попробуем. Так, расступитесь-ка!
Мы пропустили Дока с его подопечным ближе к разлому, ведущему в сердцевину муравейника.
— Ману он жрет сильно, и времени у нас будет мало! — предупредил Док. — Так что, девочка, ныряй сразу по моей команде!
Эдж кивнула, стряхивать со штанин особо настырных муравьев, прорвавшихся к нам даже сквозь ауру.
Карачун, раскрыв свою костяную пасть, чуть наклонился над разломом. Морозное дыхание с громким шипением вырвалось из него, расходясь широким конусом — будто здоровенный огнетушитель сработал. Все вокруг заволокло морозным паром. Мне даже почудилось, будто я слышу тысячи тоненьких визгов, издаваемых гибнущими насекомыми. Дыхание убивало их мгновенно — крошечные закоченевшие трупики каскадом осыпались вниз, будто снег с потревоженной ветки. Секунд через десять внутренности муравейника заискрились инеем, будто стенки обледенелого колодца.
— Должно хватить! — кивнул некромант, останавливая Карачуна.
Эдж развернулась спиной к пролому, и наши взгляды встретились.
— Ты уж меня не урони, — нервно усмехнулась она.
Ответить я не успел, только кивнул — и она шагнула в темную пропасть. Веревка под ее весом натянулась, а самого меня дернуло еще ближе к краю — поверхность глиняного купола обледенела от дыхания лича, и подошвы заскользили по ней. Док придержал меня за плечо и запулил вслед Эдж пару светящихся сфер.
Муравьи, отхлынувшие было от дыхания Карачуна, снова поперли со всех сторон. Справа от нас с громким треском обрушилась внутрь верхушка еще одного муравейника, и наружу прибыло очередное многотысячное подкрепление. Вокруг нас все нарастал звук шуршания бесчисленных крошечных лапок, и пугал он почище рева разъяренного льва. Да, собственно, и не такие уж эти создания и крошечные — раз в двадцать крупнее привычных черных муравьев. А уж кусаются больнее осы. Собственно, осы-то просто жалят. А эти прямо откусывают плоть кусками.
— Эдж, быстрее! — выкрикнул я, стараясь, чтобы в голосе моем не чувствовалась зарождающаяся паника.
Муравьев накопилось столько, что они копошились вокруг нас слоем сантиметров в пятнадцать, и многие из них срывались и падали прямо к нашим ногам. Я почувствовал несколько укусов в ноги, а один мелкий гаденыш успел добраться до головы и впился в мочку уха. Было так больно, что я заорал и замотал головой.
Мне на выручку пришел детеныш ванара — ловко схватил муравья лапкой и тут же отправил в рот. Тельце насекомого захрустело на его зубах, как семечка. Еще нескольких вражин он точно так же перехватил на подходе.
