– Справимся, – отмахнулся я. Медленно вытянул из ножен скимитар, еще раз окинул взглядом юрты, кострища, расчищенную до земли площадку в центре.
И понял, что меня насторожило. Тишина.
Во время предыдущих наших стычек с мохнатыми дикарями те постоянно чего-то бормотали, взвизгивали, выкрикивали, отчего становились еще более похожими на обезьян. Разве что слишком обросших. Но здесь фростлинги вели себя тихо и как-то заторможено. Толпились они по большей части в центре стойбища, стаскивая какие-то тюки к высокому тотему, украшенному рогатыми черепами из странной черной кости.
– Где-то я уже видел такую штуку… – задумчиво прошептал Макс. – Точно! Вспомнил! В тех пещерах, где мы плутали с Дракенбольтом!
Огр фыркнул и дернулся, будто от укуса насекомого. Левая голова его обеспокоенно заозиралась.
– Уходить надо, искатель, – мрачно проговорил Больт и попятился, скрываясь за деревом.
– Да в чем дело-то? – запротестовал Макс. – Мы уже три часа плутаем по этому лесу, а толку – чуть. Что теперь, возвращаться в лагерь без добычи? Вон они, глядите, к тотему что-то стаскивают. Наверняка там что-то ценное…. Эй! Вы только поглядите!
Продолговатые предметы, которые мы поначалу приняли за тюки мехов, оказались фростлингами, крепко связанными по рукам и ногам и, похоже, частично остриженными. Они вяло дергались в безуспешных попытках освободиться. Но сородичи подтаскивали их к плоскому камню, покрытому засохшими бурыми потёками, и сбрасывали штабелями. Их уже было не меньше дюжины.
У камня замер, как изваяние, один из вожаков с короной из лосиных рогов. В руках он держал что-то вроде длинного изогнутого рога. Приглядевшись, я понял, что это кинжал.
Одного из связанных бросили на алтарь. Жрец, перехватив кинжал обеими лапами, с размаху воткнул его в грудину бедняги, распорол её и извлек наружу еще трепещущее сердце.
– Фу! Меня сейчас стошнит, – пожаловалась Катарина. – Зачем они это делают?
– Понятия не имею, – пробормотал Макс, заворожено наблюдая за жертвоприношениями. – Надо будет почитать. Я-то думал, фростлинги – полуразумные дикари. У них вроде нет никаких культов. А уж тем более – убивать друг друга…
Я с ним мысленно согласился. Тем более, что странный какой-то ритуал. Никаких песнопений, плясок, взываний к богам. Действуют спокойно и деловито, как мясники. Может, и правда, не стоит сюда соваться?
Но, пока мы мешкали, выбора у нас не осталось.
- О-оу, нас, похоже, заметили! – воскликнул Макс, дернувшись назад и нечаянно стряхнув мне за шиворот здоровенный шмат снега с ветки.
У монстров в Артаре, как и в старых компьютерных играх, есть важный параметр – радиус агра. Они запрограммированы так, что нападают на игрока, только если он подойдет на достаточно близкое расстояние. Расстояние это конкретное и его можно определить с точностью до сантиметра. Действуя осторожно и методично, даже из большой толпы можно выманивать монстров по одному, отсекая их от основной группы.
Но либо на фростлингов эти правила не распространяются, либо и правда в селении что-то нечисто. Ибо, стоило одному из них увидеть нас и заверещать, как все эти мохнатые дьяволы – все до единого – бросились к нам. И это был первый неприятный сюрприз.
Второй заключался в том, что бойцов в селении оказалось вдвое больше, чем мы прикидывали. Когда началась заварушка, из юрт выскочило подкрепление.
Надо отдать должное моим ребятам – не растерялись. Видимо, здорово помогли предыдущие схватки с фростлингами – у нас потихоньку начало получаться действовать в команде. Дракенбольт, мимоходом закинув Макса и Нику на верхушку одной юрты, а Катарину – на другую, попёр прямо в центр стойбища, на расчищенную площадку. Там ему было, где развернуться.
Я, сбросив свой меховой плащ, чтоб не мешался, ринулся следом, держась от огра метрах в пяти, чтобы не угодить под случайный удар. Великан, войдя в раж, уже плохо разбирал, где свои, где чужие. И не успокаивался, пока не доведет противников до состояния отбивной.
С крыш юрт Макс и Катарина могли беспрепятственно расстреливать копошащихся внизу фростлингов. Особенно удачно получалось у Макса – шерсть мохнатых дикарей отлично загоралась, и порой одного удачно брошенного огненного шара хватало, чтобы фростлинг начинал с визгом кататься по земле, пытаясь сбить пламя, и надолго выбывал из строя.
У Ники тоже был отличный обзор. Она, как я учил – не торопясь, чтобы не расходовать зазря манну – кастовала на нас с Больтом то щиты от физического урона, то пятисекундные баффы, на двадцать процентов увеличивающие силу и скорость. Это заклинание мы купили ей в лагере ксилаев, вместе с еще одним – позволяющим набрасывать трехсекундное проклятье оцепенения на одиночную цель. Заодно прикупили пару колец, увеличивающих запас маны. В итоге наша целительница стала гораздо полезнее в бою. Правда, ей пока катастрофически не хватало опыта и стратегического мышления. Вовремя наброшенный бафф, оцепенение или исцеляющий свет порой может решить исход всего боя. Поэтому обычно целитель в группе координирует действия, фактически управляя бойцами, как фигурами на шахматной доске, сам оставаясь в стороне.
Но не в нашем случае. Ника призналась, что выбрала класс целительницы просто потому, что не любит драться. Ох уж эта женская логика.
Увидев, что компаньоны в относительной безопасности, я со спокойной душой ринулся в схватку. Хотя, надо признать, особо отвлекаться и не получилось бы. Мохнатых тварей было много, и они были достаточно шустрыми, чтобы даже при моем уровне ловкости держать ухо востро.
Все-таки не зря рост ловкости в Артаре свели к наращиванию субъективной скорости течения времени. После определенного порога прокачки все вокруг во время боя настолько начали замедляться, что меня это поначалу слегка раздражало. Потому что тормозить начинал и я сам – у тела тоже есть определенный предел скорости, и повышается он медленно. Рвёшься вперед изо всех сил, а ощущения такие, словно протискиваешься через вязкую болотную жижу.
Но потом я понял, в чем фишка. Когда мысль работает быстрее, чем тело, и появляются лишние пару секунд на то, чтобы продумать до мелочей каждое своё движение – тут-то и начинаешь демонстрировать чудеса ловкости. Будто смотришь хитроумные приемы в замедленном повторе.
Сразу трое фростлингов, окружив меня веером, бросились в атаку. Протяжные вопли, как тягучий мёд, вырывались из их клыкастых пастей.
Стоящий напротив меня дикарь, обросший рыжевато-серым мехом, делает выпад. Длинное копье с каменным наконечником устремляется мне прямо в живот. Я же бросаюсь навстречу, делая полшага вправо и закручиваясь вокруг своей оси. Чувствую, как наконечник копья слегка царапает куртку на боку, а потом древко скользит вдоль поясницы. Мой скимитар, описывая широкую дугу, разрубает нападавшего почти надвое, попутно цепляя того, что справа.
Левый успел-таки ткнуть меня копьем в бедро. Неглубоко, но болезненно. В этом, кстати, неприятный момент замедления времени. Успеваешь во всех подробностях прочувствовать каждый пропущенный удар.
