И снова. И снова…
Возможно, противники Артара в чем-то правы. Реалистичность подобных миров стоит снизить. И уж точно ввести какие-то ограничения на чрезмерное насилие. Одного рейтинга «18+» недостаточно. Тот воришка наверняка даже представить себе не мог, чем рискует.
Это ведь всего лишь игра, говорили они. Ну, что тут с тобой может случиться, говорили они.
Крушитель повернулся к нам, и я с трудом удержался от того, чтобы отвести взгляд. Посмотрел ему прямо в глаза.
И понял, что те слухи о четвертовании не были пустой болтовней.
– Они предложили сделку… – продолжил Кай. – Десять тысяч за живого огра. За мертвого-то я только пять получу.
– Я слышал, – отмахнулся Крушитель, продолжая сверлить меня взглядом. Голос его из-за прикрывающей лицо пластины звучал приглушенно и будто бы слегка вибрировал. – С огром делай, что хочешь. С остальными тоже. Но вот с этим я поговорю отдельно.
Он недвусмысленно ткнул в меня пальцем, скрипнув филигранно сработанной латной перчаткой.
– Я как-то не настроен на светскую беседу, – криво усмехнулся я.
– О, это не страшно! – развел руками Крушитель. Лица его под маской не было видно, но, кажется, он был предельно серьезен. Я-то ожидал издёвок. – Много времени наш разговор не займет. Мне просто нужна твоя голова.
Глава 24
Занятная это штука – страх смерти.
Животные, например, не способны мыслить абстрактно, а значит, не задумываются о смерти как таковой. Но в критических ситуациях за них говорят инстинкты, заставляющие царапаться за жизнь до последнего. Человек разумный, наоборот, точно знает, что когда-нибудь умрёт. И порой изводит себя мыслями об этом. Но отношение к опасности у нас странное. Мы ведь частенько сами дразним собственный инстинкт самосохранения ради дозы адреналина. А когда реально прижмёт, отказываемся верить, что это всё, конец.
Так и сейчас. Я знал, что рано или поздно допрыгаюсь. И что сейчас шансов у меня – никаких. Но где-то на задворках сознания слабо трепыхалась надежда.
Плотное кольцо окружения, ощетинившееся остриями клинков. За ним – еще целый лагерь враждебно настроенных бойцов. К ближайшему менгиру не пробиться. До следующего – слишком далеко.
С другой стороны – обрыв, и к нему, пока полускрытая снежной круговертью, приближается темная громадина, от шагов которой всё ощутимее вздрагивает мерзлая земля под ногами. Силища, способная дробить скалы и вырывать с корнем деревья, уже вот-вот обрушится на этот лагерь. И здесь-то уж точно борьба бессмысленна, ибо эта сила – скорее природный катаклизм, чем противник, которого реально можно надеяться победить.
Впрочем, то, что происходило за пределами круга, меня сейчас не волновало. Крики слились в приглушенный гул, сами силуэты окружавших нас с Крушителем солдат смазались и двигались замедленно.
Кровь стучала в висках, отсчитывая пульс. Я нырнул в боевой режим.
Позади меня ревел Дракенбольт – его вместе с девчонками и Максом пытались оттащить назад, за пределы импровизированной арены. Легионеры нахлынули на него стальной волной, окружили, опутывали паутиной веревок и сетей. Он неуклюже вертелся на месте, раздавая удары налево и направо, но силы явно были неравны.
– Стэн, титан уже близко! – закричал Кай Крушителю, оглядываясь в сторону обрыва. – Поторопись!
Часть солдат оцепления подались назад, бросились к баллистам. Но остальные покинуть пост не решались.
Впрочем, неважно. Всё уже неважно.
Крушитель, легко удерживая огромную секиру одной рукой, бросился вперёд. В движениях его не чувствовалось медлительности, которой ожидаешь от такого гиганта. Похоже, по скорости он мне нисколько не уступает. Мы вдвоем будто оказались внутри невидимого пузыря, за пределами которого время течет лениво, будто густая смола.
Я не нашел ничего умнее, чем броситься навстречу. Пятачок земли, служивший нам ареной, был крошечным, так что сошлись мы уже через несколько прыжков.
Я скорее угадал, чем увидел направление удара – Крушитель махнул секирой почти параллельно земле, на уровне моей груди. Ему, в общем-то, без разницы, куда бить – одного удара в цель будет достаточно.
Моему подкату, наверное, позавидовал бы и профессиональный футболист. Впрочем, и катиться пришлось по утрамбованному снегу, а не по траве. Я проскользнул прямо между широко расставленными ногами противника и оказался у него за спиной. Едва успел вскочить на ноги, когда в воздухе снова мелькнула секира.
Удары наискосок, крест-накрест – будто огромная буква Х. От первого удалось уклониться, второй я замедлил Щитом и отпрыгнул чуть назад.
Глаза Крушителя над бронированным щитком, защищающим нижнюю половину лица, сузились. Я же, не удержавшись, сделал неприличный жест в его сторону. Легат, рыкнув, снова бросился в атаку.
Роста он баскетбольного, и замахи двуручной секиры на длинном древке перекрывают добрую половину отведенной для нас площадки. Когда же он в ярости принялся гоняться за мной, маша своим страшным оружием почем зря, зацепил и нескольких человек из оцепления. Легионеры испуганно пятились назад, их кольцо начало расползаться и рваться.
Я скакал, перекатывался, подпрыгивал, время от времени ставя Щиты. Злость, подстегиваемая страхом, вскипала внутри.
Крушитель рубанул наискосок сверху, и секира прогудела в считанных сантиметрах от моего плеча, глубоко вонзившись в мерзлую землю. Я, раззадоренный боем, инстинктивно подался вперед для контрудара, поздно спохватившись, что атаковать бессмысленно.
Куда бить-то? Адамантитовый шлем не пробить, корпус тоже – адамантит плюс укрепленные магией титан и кобальт. Доспехи – сплошные, сегментированные, как панцирь насекомого. Единственное открытое место – это узкая полоска для глаз.
Крушитель воспользовался моим секундным замешательством и, не тратя время на выдергивание секиры, метнулся вперед и схватил меня, оторвал от земли.
Он стиснули мои плечи так, что острые концы стальных пальцев продавили кожаную броню, как картон, и больно впились в плоть.
Такое ощущение, что он собирался меня просто-напросто пополам разорвать, голыми руками. И, судя по всему, это было ему вполне по силам.
Нож для снятия шкур у меня и на новой броне занимал привычное место. Я выхватил его и вонзил противнику прямо поверх броневого щитка, прикрывающего лицо. Острие скрежетнуло по твердому черепу и глубоко ушло в правую глазницу.
Крушитель, взревев, как медведь, отбросил меня в сторону. Я, прокатившись по земле, уткнулся в титановые наголенники легионеров из оцепления. Вскочил, готовясь отразить удар.
Но солдаты и не думали атаковать. Они смотрели на меня с нескрываемым ужасом. Закованная в доспехи стена расползалась на глазах.
Я развернулся к Крушителю. Тот выдернул нож, отбросил. Алые потеки струились по щитку брони, прикрывающему лицо, по груди. Вместо правого глаза у легата зияла темная, пузырящаяся кровью дыра, но не похоже было, что это его беспокоило. Уцелевший глаз пылал такой яростью, что она, кажется, ощущалась физически, как дуновение ледяного ветра.
