Мы уже видели подобное у ликанов Фроствальда. Хтоническая магия.
Особенно выделялся тот, что шел чуть позади. У него свечение распространилось на всю левую половину головы, перетекая на грудь и плечи. Глаза тоже пылали, будто два раскаленных угля. В правой лапе он сжимал массивный, увешанный черепами и перьями посох. Те двое, что шли впереди, были вооружены дубинами с длинными цилиндрическими набалдашниками, утыканными треугольными шипами.
Стальными набалдашниками.
Во время перехода в боевой режим сердце, кажется, замерло на секунду, а затем заворочалось в груди в замедленном темпе, будто сквозь силу. Я ринулся вперед, оставляя по левую руку Дракенбольта. Боковым зрением успел заметить силуэт Стеллы. Остальные благоразумно отступили назад, на узкий карниз.
Рев десятка глоток слился для меня в густой гул. Орали горцы-носильщики, побросавшие свои ящики. Зарычали двое громил с дубинами. Шаман, перехватив посох обеими руками, протяжно завыл низким гортанным голосом.
Дракенбольт, опередив меня, ворвался в самый центр толпы, широким взмахом щита разбивая строй. Я на ходу рубанул одного из потерявших равновесие Камнекожих, рассекая его от основания шеи до середины груди. Второму напрочь отрубил руку по локоть. Третьему – снес полголовы.
Верный скимитар свистел в воздухе, вспыхивая блестящей полосой. Я всё еще не мог привыкнуть к собственной чудовищной силе, унаследованной от Крушителя. Вес меча я не чувствовал вовсе – он казался хрупкой игрушкой, и хотелось взять в руки что-то поосновательнее, потяжелее, чем можно дробить скалы и разбивать в дребезги доспехи.
Впрочем, острый, как бритва, клинок тоже делал свое дело – от его ударов отлетали отрубленные конечности, кровь хлестала темными фонтанами. Лезвие лишь слегка скрипело на костях и твердой чешуе, плоть же рассекало легко, как желе.
Мы в считанные секунды перебили половину обычных горцев, которые тащили груз. Это было несложно, учитывая, что они бросались на нас с голыми руками. Но вот – буммс! Бамм! – в щит Дракенбольта ухнули тяжелые удары дубин. От каждого из них огр пригибался и пошатывался, с трудом оставаясь на ногах. Силищи в поклоняющихся Хтону горцах было немеряно. Да и в скорости они почти не уступали мне – это сразу бросалось в глаза на фоне остальных участников драки, двигающихся, будто в замедленном повторе.
Оттеснив Дракенбольта, оба берсерка ринулись на нас со Стеллой. Воительница ушла из-под удара дубиной в головокружительном кульбите. Подпрыгнув, оттолкнулась от стены и взмыла высоко над головами Камнекожих. Черная катана хлестко рубанула того, что правее, по морде. Но зацепила лишь самым острием – в воздух взлетела гроздь алых капель.
Я тоже вышел на расстояние удара. Встретился взглядом с противником, уже заносящим над головой свою страшную палицу. Напружинился…
И тут меня окутало мутно-зеленое облако, глаза застлала пелена. Шаман набросил на меня какое-то заклинание. Меня словно окунули в быстро твердеющий бетон – мышцы сковало судорогой, и я застыл на месте. Паралич длился недолго – буквально пару секунд.
Но пара секунд в такой схватке могут решить всё.
Я стряхнул с себя оцепенение, но темп сбился. И я, видя несущуюся мне навстречу шипастую дубину и поднимая меч ей наперерез, уже понимал, что не успеваю ни уклониться, ни толком парировать удар.
Страх накрыл меня липкой холодящей волной.
Набалдашник ударил мне прямо в грудь, далеко отбрасывая назад. В глазах потемнело, острая боль пронзила меня всего, до кончиков пальцев – будто удар током. На её фоне боли от падения на каменный пол я не почувствовал вовсе – ощущения были, как будто меня просто кто-то толкнул в спину. К счастью, в полете успел прижать подбородок к груди, и затылком об пол не ударился.
Камнекожий, ринувшийся мне вслед, замахнулся дубиной снова, занёс её высоко над головой.
Перед ним из-под земли вдруг вырывался огненный фонтан, превратившийся в трехголовую гидру, тут же с яростным шипением атаковавшую его. Слева же, матерясь на два голоса, ворвался Дракенбольт, плашмя ударил его щитом, заставляя пошатнуться.
На Больта тут же насел второй громила, а шаман, по-прежнему держащийся чуть в стороне от общей свалки, снова взмахнул посохом, и фигуру огра окутала призрачная зеленоватая змея, стремительно стягивающая свои кольца вокруг его плеч.
Гребаный контроль! Лучше бы уж эта тварь жгла огнем или холодом – это не так страшно. Но такой вот маг в группе может решить исход всей схватки.
Я кое-как поднялся на ноги. Почувствовал резкий прилив сил и поднимающуюся из груди волну щекочущего тепла.
Ника.
Силы возвращались, но не так быстро, как хотелось бы. Я, прихрамывая, бросился на подмогу огру, но тот, скованный заклинанием шамана, уже получил пару увесистых ударов в обход щита, и рухнул на одно колено. Стелла, налетев вихрем на нападающих, немного отвлекла их, но тоже пропустила удар дубиной и её, как тряпичную куклу, отбросило далеко в сторону.
Я, рыча от напряжения, в два прыжка добрался до дерущихся.
– Больт, подтолкни!
Огр, стоя на коленях, кое-как прикрывался щитом от града обрушившихся на него сверху ударов. Обернувшись на мой крик, он встретился со мной взглядами обеих голов. Глаза Дракена были полны страха и боли, Больт же смотрел с яростной решительностью. И, к счастью, сообразил, что от него требуется.
Увидев, что я приближаюсь, оба горца отвлеклись от огра и развернулись ко мне. Я же, бросив им навстречу два слоя Щита, замедлил их и прыгнул на Больта. Огр, коротко рыкнув, подтолкнул меня щитом, фактически швыряя меня поверх голов Камнекожих – прямо в стоящего в стороне шамана.
В полете я занес скимитар над головой, направив его острием вперед и вниз. Шаман успел бросить мне навстречу заклинание, но остановить меня у него уже не получилось. Меч вонзился ему в верхнюю часть грудины, пробив насквозь. Камнекожий завалился на спину, я же, оказавшись сверху, завершил начатое парой ударов.
Вокруг меня снова вспыхнул сотканный из светящихся полос полупрозрачный кокон – Ника набросила бафф. Я, чувствуя переполняющую меня силу, бросился вперед, кипя от ярости. Ближний ко мне горец взмахнул своей дубиной, но я попросту рубанул ему навстречу. Адамантитовый клинок, пройдя наискосок, разрубил стальной набалдашник палицы и руку Камнекожего повыше локтя.
Рыча, как зверь, я хлестал скимитаром, уже не пытаясь уворачиваться или парировать удары дубин. Несколько секунд яростного натиска – и оба громилы рухнули на пол, буквально порубленные на куски. Их кровь растеклась огромной, медленно расползающейся в стороны лужей.
Немногие оставшиеся в живых Камнекожие бросились бежать вниз по пандусу, в сторону карьера.
Я, тяжело дыша, застыл над трупами, пытаясь унять дрожь в руках и кипящую в груди волну ярости. Прежде со мной такого не бывало. Я ведь всегда стараюсь сохранять хладнокровие, даже в бою. А тут… Это как если бы боксер вдруг, обезумев от злости, сорвал перчатки и бросился рвать противника ногтями и зубами.
