– Попробуй. Давненько не смешивал, но, надеюсь, не растерял навыка.
Она пригубила напиток и одобрительно кивнула.
Я отвлекся, готовя очередные заказы, и вернулся к ней чуть позже.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, сжав мою ладонь и заглядывая в глаза. – Ну, после больницы?
– Лучше. Гораздо лучше. Быстро оклемался.
– Мы ведь навещали тебя, когда ты был без сознания. Макс разговаривал с врачами. Те говорили, что состояние безнадежное, что остались считанные часы. Мы с трудом твою маму успокоили. А потом – такое неожиданное выздоровление. Это просто… чудо.
– Чудо, – кивнул я. – Но лучше, чтобы об этом пока никто не знал. Я сам толком не понимаю, что со мной творится. Мне надо… разобраться.
– Я понимаю. Макс порывался еще раз к тебе съездить, расспросить подробнее. Но я его отговорила. Сейчас главное, что с тобой все в порядке.
– Вроде бы.
– И затея с видеоблогом вроде бы удалась. Макс вон до потолка прыгает от радости. Монтирует очередные видео. Сказал, что выложит уже сегодня, сразу, как будут готовы.
– Да. Уж не знаю, как там админы Артара отреагируют. Все-таки, по сути, мы вытаскиваем на свет их грязное бельё. Они столько времени скрывали все эти проблемы с Хтоном…
– Угу. Страшновато. Я, когда начинала играть, и представить себе не могла, что мы с Максом и Кэт впутаемся в такую историю. Но теперь интересно, чем все это закончится. Мы, в любом случае, будем с тобой… И не только в игре.
Жутко хотелось её обнять, поцеловать, но тянуться через стойку неудобно – столешница довольно широкая.
Подошла официантка и, хлопнув пустой поднос на стойку, вопросительно вскинула брови. Ч-черт, как назло, к вечеру заказов еще больше – только успевай наливать. Вообще-то, насколько я помнил, за стойкой всегда работали по двое. Видно, Флинт решил и здесь сэкономить.
Стоило вспомнить про толстяка – он тут как тут.
– Эй, как тебя там? – проорал он с противоположного края стойки. – Ты сюда работать пришёл, или с девицей свой миловаться?
Я кивнул и поднял руку, давая понять, что его услышал. Но жирный козел не унимался.
– Ещё раз увижу, что с заказами тупишь – вылетишь отсюда без оплаты, понял? И Беккету передай, что, если на следующую смену сам не явится, может уже вообще не приходить!
Жутко захотелось запустить в урода какой-нибудь бутылкой поувесистей и уйти прямо сейчас, наплевав на оплату. Но жаль было потерянного времени – полсмены-то уже отстоял.
– Эй, ты!
На стул рядом с Никой плюхнулся бритоголовый тип со шрамом.
– Так, выходит, ты всё-таки знаешь Беккета? А нам, значит, соврал?
– Я не говорил, что не знаю его. Я сказал, что не знаю, где он.
– Умничать будешь, да?
– На твоем фоне это несложно, – ответил я, и тут же чуть не прикусил язык.
Что ты творишь, Эрик?! Тут тебе не Артар. Сам же с детства не понаслышке знаешь – с такими типами лучше не связываться.
Но я ничего не мог с собой поделать. Взглянул в глаза бритоголовому, и вдруг понял, что совершенно не боюсь его. Наоборот, от одного вида, что он уселся рядом с Никой, в груди поднимается горячая волна раздражения, ярости, брезгливости. Хочется просто взять эту бритую башку обеими руками и от души хрястнуть ею об стойку.
– А ты не охренел ли, клоун? – угрожающе зашипел громила. – Где Беккет, я тебя спрашиваю?
– Сказал же – не знаю.
– А может, подружку твою расспросить?
Ника при этих словах отпрянула, правая рука её потянулась к карману куртки. Что у неё там? Шокер? Игломет с парализующими иглами? Баллончик со слезоточивым газом?
– Только тронь – останешься без руки, – сказал я достаточно громко, чтобы расслышал не только бритоголовый, но и его дружки, которые уже тоже начали подтягиваться поближе.
– Нет, ну ты и правда охренел, урод!
Правой рукой он схватил Нику за рукав куртки, не давая сбежать. В левой, перед самым моим носом, щелкнул клинком выкидной нож.
Среагировал я быстрее, чем сам успел что-то сообразить. Перехватил руку с ножом, потянул бритоголового на себя, так, что он завалился грудью на стойку. Рванул его руку, ударил ею о край стойки, выбивая нож.
Но не рассчитал силу. На моих глазах запястье громилы хрустнуло, вспучилось, и сквозь кожу, брызнув фонтанчиком алой крови, прорвался острый обломок кости. Бритоголовый истошно заорал, и я, ухватив его пятернёй за лицо, оттолкнул от себя.
Уши заложило, как при погружении под воду, сердце бешено заколотилось в груди, будто торопясь прокачать тройную норму крови. Я, как завороженный, глядел на перекошенные от удивления и злости рожи дружков бритоголового. На то, как они медленно отрывают задницы от стульев, разворачиваются в мою сторону. Как самый старший из них тянет из кармана массивный пистолет с толстым коротким дулом. Тоже медленно. Очень медленно.
Чёрт, да я же в боевом режиме! Совсем как в Артаре!
Подхватив тяжелую стеклянную бутылку виски, я швырнул её в голову седому и, не успела она достичь цели, как я уже одним прыжком перемахивал через стойку. Ближайшему ко мне головорезу шваркнул апперкотом под подбородок – так, что тот отлетел далеко назад. Второй попытался ударить меня ножом снизу, в живот, но получил по морде. Все вокруг настолько замедлилось, что я явственно прочувствовал, как при ударе кулак сминает кожу на скуле, как под костяшками хрустнула и ушла чуть в сторону челюсть, как сами костяшки занемели от удара.
От бутылки седой успел уклониться – та лишь слегка чиркнула его по затылку. Я ударил его по руке, выбивая пистолет, и схватил за глотку. Он вцепился в мою руку, пытаясь разжать хватку, но лишь бессильно хрипел. Я прижал его к стойке, и его горло под моими пальцами сминалось легко, как тесто. Ярость и страх кипели в груди адским коктейлем, превращаясь в неудержимую жажду убийства. Одним движением вырвать глотку, отшвырнуть в сторону, раздробить череп об стойку…
– Э-э-р-и-и-ик!!
Крик Ники донесся до меня замедленным, приглушенным. Но в нем было столько ужаса и отчаянья, что на меня будто ведро холодной воды выплеснули.
Я оттолкнул от себя седого и, схватив Нику в охапку, рванул в сторону выхода. Мы были уже возле дверей, когда раздались выстрелы. В стеклянной витрине справа расцвели белые фейерверки трещин вокруг пулевых отверстий. Мне прожгло болью правое плечо, но я даже не замедлил бега.
Сердце колотилось так, что пульс отчетливо стучал в висках, на шее – казалось, все тело резонировало с этим бешеным ритмом. Голова слегка кружилась, подкатывала тошнота. Но я не останавливался, пока мы не добежали до остановки монорельса и не запрыгнули в очень кстати подоспевший вагон. Нику я фактически тащил на себе – она вцепилась в меня обеими руками, повисла на шее.
