Берч, наконец, заметила меня.
– О, а вот и сыночек заявился. Тоже тот еще бандит! Наверняка ведь кто-то из его дружков постарался!
Мне понадобилось всё моё хладнокровие, чтобы сделать вид, что я её не замечаю. Да и правда было не до неё – мысли лихорадочно крутились в голове, и сложно было сосредоточиться.
Кто это сделал? Неужели эти головорезы из бара так быстро меня нашли? Времени-то прошло – чуть больше часа!
– Здравствуйте, офицер, – сказал я. – Что произошло?
Коп был знакомым – не первый год работает на нашем участке. Лично мы не общались, но в лицо друг друга знали.
– Полчаса назад какой-то тип в маске разнес пожарным топором дверь. Внутрь, похоже, не собирался прорываться – просто хотел напугать.
Судя по тому, как выглядела мама – уроду это удалось.
– Заявление от миссис Блэквуд я уже принял. От мисс Берч – тоже. Проверим записи с камер наблюдения, но…
Коп не скрывал, что всё это дело для него – пустые хлопоты. Вряд ли он всерьёз будет искать этого вандала. Да даже если бы и захотел – не смог бы.
– Я понимаю. Спасибо за вашу помощь.
Он кивнул и, спрятав свою планшетку в чехол, удалился. Я, по-прежнему игнорируя старуху Берч, прошел в квартиру и откатил кресло мамы от порога.
– Разговор ещё не закончен, молодой человек! – взвилась Берч.
– Окончен! – отрезал я, пытаясь закрыть дверь.
– Ты много себе начал позволять, Эрик! – старуха зашипела, как заправская змея. – Не смей со мной так разговаривать! Я не позволю…
– Пошла вон отсюда! – взорвался я. Сил терпеть еще и эту каргу уже не осталось.
– Вот, что, миссис Блэквуд! – вытянув шею и пытаясь заглянуть в глубь квартиры, выкрикнула домовладелица. – Вы ведь знаете, что по договору аренды я имею право расторгнуть сделку в любой момент.
– Мисс Берч, пожалуйста! – охнула мама, судорожно хватаясь за подлокотники кресла, будто пытаясь встать.
– Я читал договор, – процедил я. – При расторжении в одностороннем порядке у нас есть сорок восемь часов на то, чтобы освободить квартиру. А вы обязаны будете вернуть нам оплату за остаток месяца.
– Можете считать, что отсчет начался прямо с этой минуты!
– Прекрасно. А теперь – пошла вон отсюда!
Я хлопнул дверью так, что от разбитого полотна отлетело еще несколько обломков.
– Эрик… – в ужасе замерла мама.
– Мам, только не паникуй! Все будет в порядке. Нам, в любом случае, нужно переезжать отсюда.
– Куда?!
– Я… я все решу. Завтра же утром начну искать нам другой вариант.
– Но как же…
– Мам, ну нас ведь здесь ничего не держит, правда?
Я обнял её, и как мог, постарался успокоить.
– Это что – кровь?!
– А, пустяки, – отмахнулся я, трогая разорванный пулей рукав куртки на плече. – Расскажи лучше подробнее – как все произошло? Ты что-нибудь успела увидеть?
– Не меняй тему, Эрик! Сними куртку, я посмотрю…
– Да не надо, мам…
– У тебя еще и руки все в ссадинах. Ты что, подрался?
Она вдруг разрыдалась в голос, закрывая лицо ладонями.
– Мам, ну ты чего? – растерялся я.
Успокоить её не получилось. Я откатил её кресло подальше от выхода. Оглянулся на дверь. В полотне зияла огромная дыра – голову просунуть можно.
НКИ подал короткий сигнал-напоминание – выход в Эйдос через час. Сегодня мы договорились с ребятами собраться раньше обычного. И опаздывать не стоило. Промедлю на четверть часа в реале – а в Артаре меня будут ждать два с половиной часа.
Я, старясь не особо греметь и не царапать пол, оттащил к выходу холодильник. Он старый, громоздки, с его помощью удалось основательно забаррикадировать дверь. Это на случай, если ночью кто-то еще заявится.
Снова подошёл к маме, тихонько положил руки на её вздрагивающие от рыданий плечи.
На коленях у неё лежал планшет. Я взял его, переложил на стол, и она, наконец, затихла и подняла на меня взгляд.
– Мам, ну что с тобой? Он тебя так напугал?
– Напугал… – тихо повторила она, глядя куда-то сквозь меня. Потом, наконец, её взгляд сфокусировался на мне, и она добавила:
– Кто меня по-настоящему пугает – так это ты.
Я тяжело опустился на стул напротив неё.
– Ну, зачем ты так, мам…
Она медленно вытерла слезы, строго взглянула на меня. Как на чужого.
– Я… посмотрела все эти видео. Совсем недавно там еще два добавилось. Сражения в какой-то крепости. И в пещерах…
Значит, Макс уже выложил. Молодец, быстро управился.
– Зачем? Я не хотел тебе их показывал. Знал, что тебе не понравится.
– Не понравится… – горько усмехнулась она. – А ты сам-то их видел? Ты сам себя видел там, со стороны?
Я покачал головой.
– А я тебе покажу, – откликнулась она с готовностью. – Сейчас…
Она взяла со стола планшет, и её дрожащие пальцы запорхали над экраном. Я молча наблюдал за ней, и сердце сжималось от тоски и жалости. Истончившаяся бледная кожа с голубоватыми прожилками вен. Потускневшие и изрядно разбавленные сединой волосы. Болезненно слезящиеся глаза. Как же в ней мало осталось от той мамы, которой я всю жизнь гордился – красивой, жизнерадостной, целеустремленной. Она – будто хрупкий, рассыпающийся в ладонях осенний лист. Лишь смутное подобие себя прежней.
И я бессилен что-то сделать с этим.
Она развернула планшет ко мне и запустила видео. На экране шло видео с нашей схватки в Крепости Красного орла. Как раз тот эпизод, когда мы с Дракенбольтом ворвались в самую гущу, а я одним ударом располовинил какого-то легионера. Момент, конечно, зрелищный, но не для слабонервных.
– Мам, ну я же говорил, что там постоянно сражаются, что это опасный мир. Не бойся за меня. Всё со мной будет в порядке.
– Уже не в порядке, Эрик, – покачала она головой. – Ты на лицо своё там взгляни. Тебе ведь это нравится. Ты стал… мясником. Ты же наслаждаешься этими убийствами!
Я взял у неё из рук планшет и снова положил его на стол. Встал перед ней на колени, заглядывая в её лицо снизу вверх.
– Мам, всё, что я делаю – я делаю ради нас с тобой. Мы вдвоем против всего мира, помощи ждать неоткуда. Ты сама мне об этом с детства твердила – что рассчитывать нужно только на себя.
Она отвернулась.
– Знаешь, Эрик… Я порой так жалею, что вообще выжила в этой аварии. Тебе было бы легче. Не пришлось бы тянуть меня на себе. Не пришлось ввязываться во все эти ужасные вещи.
