– Ну, чего тебе?
– Чувак… – он ошарашено оглядел меня с ног до головы, будто увидел что-то диковинное. – Мы сколько не виделись-то? Месяц? Два? Тебя не узнать! И не хромаешь совсем!
– Ближе к делу. Во что ты там вляпался? А заодно и меня втянул?
Беккет горестно вздохнул и прислонился спиной к стенке контейнера. Запрокинул голову вверх, будто пытаясь разглядеть что-то в сером небе, подернутом извечным смогом. Глаза его влажно блестели.
– Эрик, мы… Мы же с детства вместе. Ты же знаешь, я бы никогда… Я…
Он как-то странно придерживал левую руку, прижимая её к себе, как грудного младенца. Я молча подошёл и задрал ему рукав толстовки. Он дернулся, зашипел от боли. Я успел разглядеть, что все предплечье у него покрыто странными рваными ранами, кое-как залитыми медицинским клеем, но все равно кровоточащими. Сам рукав был влажным, и будь толстовка посветлее – кровавое пятно на ней было бы заметно.
– Да тебе в больницу надо…
Беккет отмахнулся.
– Что это вообще?
– Н-н-н… Не знаю, – замотал она головой. – Что-то вроде… клещей. Или пассатиж.
– Чего?!
– Ну, знаешь, защемляешь такой железной штуковиной кожу, а потом… выкручиваешь… выкручиваешь… – он задрожал и нервно захихикал. Глаза его лихорадочно блестели в полутьме.
– Ты что, под кайфом? – задирая ему подбородок, прошипел я.
– Я обезболивающих принял, но не помогает ни хрена. Я и дунул немного… Больно мне, Эрик… Они сказали… Они… В следующий раз, говорят, до яиц доберутся…
Я, что есть силы, долбанул в железную стенку контейнера, и он загудел, как колокол.
– Твою мать, Беккет! Как тебя угораздило?!
Он попятился, не спуская глаз с заметной вмятины, оставшейся на стенке после моего удара.
– Да дело было плевое, чувак. Я уже не первый раз так… Всего-то и делов – привезти пакет из Уоллингфорда. За день обернуться можно.
– Что за пакет? Наркота? Ты совсем сдурел – связываться с такими вещами?
Он снова замотал головой.
– Нет… Не наркота… А может… Не знаю я! Это просто пакет, я никогда внутрь не заглядывал. Так спокойнее.
– И что дальше?
– Грабанули меня. Прямо у нас тут, в окрестностях «Айсберга». Там, возле старых складов. Отмороженные какие-то типы… Не из наших. Залетные какие-то.
– Почему так решил?
– Из наших бы никто не тронул. Меня частенько с Заком и с его компашкой видят последнее время. А они – ребята серьёзные. Не рыпнулся бы никто…
– Ну, так рассказал бы им!
– Я и рассказал! И я даже разыскал этих ублюдков. Они засели там, прямо на складах. Уж не знаю, надолго ли.
– Ну, и чего?
– Чего-чего… Ты же видишь! Я бы обо всем договорился. Но тут ты вылез… Ребята злые, как… Зак вообще с катушек слетел. Он и так-то… В общем, они ничего и слушать не хотели… Это ещё кто кого подставил-то, чувак! Если бы ты их не разозлил – я бы обо всем договорился!
– Вот только с больной головы на здоровую не вали! – рявкнул я. – Они тебя отпустили в итоге? Или сам сбежал?
Беккет устало рассмеялся, вытирая рукавом блестящий от пота лоб.
– Да куда мне бежать-то… Они все равно найдут. И сестренка у меня… И родители…
Я скрипнул зубами.
– А обо мне ты что рассказал?
– Всё, – пожал он плечами. – Всё, что знаю… Они не заявились к тебе только потому, что сами ещё все помятые. Ну, и мне удалось выторговать у них отсрочку. Я пообещал, что верну тот пакет.
– Как?
– Ну, ты чем слушаешь? Я же сказал – нашел я тех упырей, что меня грабанули. Там они, на складах. Но мне помощь нужна. Надавить на них надо. Вот…
Он полез в карман толстовки и показал ребристую рукоять пистолета.
– Я уже и ствол достал…
– Ты совсем рехнулся?! Дай сюда!
– Эрик, я…
Я вырвал у него из рук пистолет и, обтерев краем толстовки, зашвырнул в мусорный бак.
– Эрик, ты чего?!
– А если тебя копы заметут с этой хреновиной? Ты в курсе, сколько сейчас за огнестрел дают? Уж лучше с наркотой попасться!
Беккет обессилено опустился на землю и закрыл лицо руками.
– Что мне делать, Эрик? – прошептал он, раскачиваясь взад-вперед. – Что мне делать?
– К копам идти – совсем не вариант? – спросил я, и тут же сам себе усмехнулся. Конечно, не вариант.
Я был зол на Беккета, и одновременно с этим сердце сжималось от жалости к нему. У меня не так много близких людей в реале. И бросить я его просто не могу. Да и не получится. Я вспомнил ту четверку в баре. Я не боялся их, но стоило мне представить, как они пытали Беккета… Что они могут добраться и до меня. До мамы…
– Сколько у нас времени?
Беккет поднял на меня блестящее от слез лицо.
– Что?
– Когда ты собрался идти к тем уродам?
– Да хоть сейчас!
– Сдурел? Средь бела дня?
– А вдруг они снимутся оттуда? Торопиться надо, Эрик!
– Ты же видишь – не могу я сейчас. Но вечером подъеду. Встретимся возле «Айсберга». В семь.
– Эрик… – задыхаясь, поднялся Беккет. Кажется, он на шею мне собрался броситься от радости. Но я отстранил его.
– Только никаких стволов, понял? И вообще – без глупостей!
– Да… Да, конечно! Эрик, я… Прости меня, я…
– Всё, мне пора! До вечера.
Я оставил его у контейнеров и поспешил к машине.
– Что ты так долго? – обеспокоенно спросила мама.
– Да так… Знакомого встретил.
Такси, плавно стронувшись с места, набрало ход. До новой квартиры больше часа езды. Я оглянулся на обшарпанный фасад здания, в котором уже несколько лет располагался мой дом. Никаких теплых чувств это зрелище не доставляло. Наоборот, хотелось побыстрее уехать отсюда. В другой район, в другой дом. В другую жизнь.
Вот только старая жизнь не хочет меня так просто отпускать.
Костяшки, сбитые о железную стенку контейнера, саднило. Я украдкой вытер кровь внутренней стороной толстовки. Взглянул.
Ссадины уже не кровоточили. И затягивались прямо на глазах.
Глава 13
К вечеру изрядно похолодало – до пара изо рта и тонкой хрусткой пленки льда на лужах. Для начала ноября такие заморозки – редкость. Но я был даже рад – это лучше, чем уже порядком надоевшие дожди и туман.
До «Айсберга» я поехал на монорельсе, но вышел на одну остановку раньше и оставшийся путь проделал пешком. Можете назвать меня параноиком, но мелькнула мысль, что у остановки рядом с баром меня мог кто-нибудь караулить. Но главное – хотелось просто пройтись, собраться с мыслями.
