Когда машина, наконец, замерла, я ухватил его за шиворот и буквально выволок наружу. Он выхватил из-за пазухи пистолет – небольшой, с коротким толстым дулом, но даже навести на меня толком не успел – я выбил его одним ударом. Я рычал, как зверь, и только мысли о матери помешали мне разорвать противника на месте. Я лишь шваркнул его о бок минивэна, пинком отбросил пистолет подальше и метнулся к задним дверям.
Двери были заперты, но я сейчас готов был мять металл голыми руками. Вырвал с мясом ручку, отбросил в сторону. Выбил стекло, потом, ухватившись за раму, взревел, выдирая дверь напрочь.
Мама лежала, согнувшись, на заднем сиденье. Я просунулся в салон, бережно убрал волосы с её лица.
– Мам…
Она открыла глаза. Уф, слава Богу!
Её кресло я нашел в багажнике. Помог ей выбраться, усадил в кресло, укрыл пледом. Я был так рад, что с ней все в порядке, что даже злость на похитителя разом выветрилась.
Но ненадолго. Крушитель застонал, приходя в себя. Пошатываясь, поднялся. Зашарил за пазухой.
Я подлетел к нему и, ухватив за шкирку, впечатал в стену. Он попытался ударить меня. Я перехватил его руку, резко дернул, ломая её в запястье – легко, как хворостину. Вопль боли прозвучал для меня, как ласкающая слух музыка.
Я сорвал с него капюшон, дернул вниз шарф, скрывающий нижнюю часть лица. И вздрогнул.
Все лицо его было в чудовищных рытвинах и шрамах, будто его основательно искупали в кислоте. Рот скривился в усмешке.
– Красавец, правда? – прохрипел он. – Полюбуйся, полюбуйся. Твоя работа!
– Что ты несёшь? – брезгливо поморщился я.
– Я не знаю, как тебе удалось убить меня, – размазывая слезы по щекам, простонал Крушитель – Но та дрянь, что выжгла мне лицо там, в Артаре, и в реале меня подпортила. Врачи говорят – синдром Джанкеля. Это нельзя вылечить. Только пересадка кожи.
– Зато ты ещё жив, дубина! – процедил я. – Радуйся хотя бы этому!
– О, да! – сплевывая кровью, осклабился он. – Да лучше бы я сдох! Я потерял всё! Славу, силу, источник дохода. И своё лицо…
Он тяжело дышал, сверля меня взглядом, в котором ненависть смешалась с ужасом.
– Но ты… Ты… Как ты стал…
Слушать я его не стал. Ухватил за глотку, приподнимая над землей.
– Эрик!!
Мама, вцепившись в подлокотники кресла, напряглась, будто силилась подняться.
– Эрик, пожалуйста… – прошептала она. – Не надо…
Я, все еще дрожа от ярости, отпустил похитителя. Он, шурша курткой по металлу, сполз по боку машины и села прямо на землю. Скорчился, баюкая сломанную руку. Я рассматривал его с изрядной долей брезгливости. И это – грозный Крушитель, державший в страхе половину Артара? Это вот нескладное сутулое недоразумение, пытающееся мне гадить исподтишка?
Может, он и прав. Тот персонаж в Артаре – это всё, что у него было. Вершина его достижений в жизни.
– Я убил тебя однажды, – тихо сказал я. – Убью и второй раз, если снова встанешь у меня на пути. И это уже не игра.
Вернулся к матери, получше укрыл её пледом. На улице было прохладно – изо рта при выдохе вырывались маленькие облачка пара.
– Ты в порядке? – спросил я.
Она кивнула, и я покатил её кресло прочь с парковки.
– Эрик! – окрикнул меня Крушитель, когда мы уже удалились на десяток метров.
Я обернулся.
– Как?! – прохрипел он, подавшись в мою сторону всем телом и опираясь на пол здоровой рукой. – Ты же… не человек! Такая силища… Как ты стал таким?!
– Ты сам меня таким сделал, – ответил я, отворачиваясь.
Вряд ли он меня расслышал. Но мне было плевать.
Глава 20
Входящий вызов от Макса застал меня, когда мы с мамой как раз добрались до цокольного этажа парковки. Я и сам хотел ему звонить сразу после пробуждения, но потом, понятное дело, было не до того.
То, что меня выдернули из Артара по экстренному протоколу, до сих пор давало о себе знать. Физически я был уже в норме – тошнота прекратилась, голова почти не болела. Но я никак не мог прийти в себя – все вокруг проплывало мимо меня, как в бреду. Я потерял ощущение реальности, ощущение времени. То казалось, что я сплю, то вдруг накатывал приступ необъяснимой паники, то, наоборот, апатии.
– Ты как сам, Эрик? – вместо приветствия спросил Макс. – Ты снова исчез как-то неожиданно, не через Возврат.
– У нас пожар в здании. Энергосистему вырубило, так что меня из Эйдоса вышвырнуло по аварийной схеме, – пояснил я. – Как там Ника?
– Я потому и звоню, – голос его заметно дрожал и был непривычно серьезен. – Какая-то хрень творится, друг. Я уже и Стелле позвонил. Но она тоже пока ничем помочь не может. У тебя же есть контакты Вульфа? Ну, то есть, Патрика?
– Да. Но зачем?
– Ника… она застряла.
– Что-что?
– Ну, ты же видел – её утащил Резчик. Мы пробовали связаться с ней, но без толку. На сообщения в чате она не отвечала. Да и вообще статус показывал, что она не в игре. Тогда вышел и я. Но…
Голос его под конец стал тихим и сдавленным, будто он сдерживал слезы.
– Не раскисай, Макс! Что там с Никой?
– Она в Эйдосе до сих пор! Подключена к серверу Артара. Вроде бы.
– Что значит «вроде бы»?!
– Мы попробовали разбудить её по экстренному протоколу. Бесполезно. Вызвали медиков. Вон они, до сих пор у нас. Понятия не имеют, что делать. Говорят, что она в ЭТ-фазе, но энцефалограмма какая-то странная. Будто она в коме! Разбудить её не могут, но и оставлять в таком состоянии опасно. Она уже превысила рекомендованную продолжительность сеанса.
– Ну, а если просто отключить её от модема? Без всяких протоколов?
– Жесткое отключение? Ты с ума сошел? Последствия непредсказуемые. Она может и не выйти из комы. Или инсульт схлопотать! Все эти процедуры выхода из Эйдоса не просто так придуманы!
Он прав. Рисковать здоровьем Ники нельзя. Да и вообще, если уж у Хтона есть способ удерживать человека в Артаре – то от него так просто не избавишься.
– Нужно вернуться в Артар! – сказал я. – Там всё началось, там и должно закончиться.
– Так в том-то и проблема! Сервер закрыт!
Меня снова будто молотом оглоушили.
– Я потому и спрашиваю тебя про Вульфа, – продолжил Макс. – Он же, как-никак, в совете директоров, может как-то повлиять…
– Что значит «сервер закрыт»?
– То и значит! Не пускают никого в Артар. И, похоже, тех, кто сейчас онлайн, отключают принудительно, целыми пачками!
– Думаешь, это Хтон?
