Сесть, громко хлопнуть дверцей и… уехать… Чтобы через пять кварталов поменять машину и сбросить маскарадный сантехнический костюм. И надеть другой, не менее маскарадный. А чуть дальше еще разок преобразиться. На всякий случай… Интересно, как там они… без него?
– Что у вас?
– Сидит.
– Сколько?
– Минут десять.
– Может, он умер?
– Нет, кряхтит и другие звуки издаёт, разные…
– Ну, тогда ждите. В туалет никого не пускайте, только своих. И улицы, улицы плотнее прикройте, там к вам помощь прибыла, распределите ее по всем переулкам. Жду!
А чего ждать, когда у человека хронический запор? Его до вечера можно так ждать.
– Что нового?
– Сидит. На горшке сидит.
– Ерунда какая-то… Он что, лом проглотил? Что-то здесь не так. Думаю, он всё понял и боится выходить. Вытаскивайте его, пока он глупостей не наделал, а то еще прикончит себя, кто их знает, этих русских, они фанатики все…
В дверцу постучали. И еще. Потом ногой. После чего подцепили ее монтировкой и выломали шпингалет. А там… А там никого… Только на унитазе какая-то одежда, а на полу туфли. И еще диктофон, который кряхтит и напрягается… И следуя первому порыву и прямой логике, агенты сбросили одежду и подняли крышку, словно ожидали увидеть под ней лаз или торчащие из канализации ноги. Ну, а как он еще мог!.. Но под крышкой был унитаз. Чистый. С узкой, в какую только рука сантехника влезет, сливной дыркой.
Дьявол! Дьявол его разрази!
– Что там у вас?
– У нас? Ничего у нас, вернее – никого. Нет его!
– Как «никого»? А где? Как он…
– Не знаю. Может, через трубы или стену… Погодите…
Толкнули перегородку, которая подалась, приподнялась на петлях.
– Ах ты! Там стенка в соседнюю кабинку подпилена!
– Ну и… Так берите его в соседней. Берите его, вяжите!
– Невозможно, его там тоже нет. Ушёл он.
– Как ушёл? Вас же тут…
– Ногами ушёл, сволочь!
– Как?! Вы же и в туалете, и на улицах! Я приказывал! Он же мимо должен был… мимо вас! Он что, в волшебной накидке-невидимке?
– Нет, в робе.
– В какой?
– Сантехнической. Он в сантехника переоделся и… переобулся.
Хотя как он мог, как успел, когда там секунды, после того как тот, то есть он же, зашел! И тут же из соседней кабинки вышел! Ему же снять, пробраться и надеть… Там же ботинки, штаны, куртка… И еще каска и тросы всякие. Да ведь оттуда, из-под двери, еще дерьмо лилось…
– Почему вы его не задержали? Сантехника?
А что на это ответишь, когда они от него, от капель, от запахов, от троса, который кольцами и весь в слизи коричневой, во все стороны шарахнулись. И он как по коридору…
– Так что вы тогда в туалете трётесь? На улицу все! Ищите его, ловите, хоть из-под земли!
А где ловить, когда его давно след простыл…
– Уволю! Всех! К чёртовой американской бабушке! Упустили! Он один, а вас! Что я наверх доложу? Искать, по всему городу искать, по всей стране, хоть на Марсе!
– А что с остальными делать, с пожарниками?
– Пусть работать идут. Нехрен им тут за счёт налогоплательщиков улицы околачивать! Всем отбой. Скажите… скажите, что это учения были.
Слежку свернули. Полицейские и пожарные переоделись в форму, недоумевая, зачем был весь этот балаган, когда они даже с места не сдвинулись? Учения какие-то… Чудят там наверху, точно, чудят.
Вице-президенту доложили.
– Как это могло случиться?
– Сейчас проводится тщательное расследование. Он пошёл в туалет и там переоделся в одежду сантехника.
– Так просто?
– Не совсем, он переоделся, сейчас мы восстанавливаем хронометраж, буквально за тридцать – сорок секунд. Никто даже подумать не мог.
– А такое возможно?
– Мы пытались, у нас не получилось…
– У вас не получилось, а у него… Закройте туалет на ремонт и соберите там… Всё соберите, что может помочь вывести на его след. И где мы встречались. Может быть, волосы, отпечатки пальцев…
– Он был в перчатках и парике.
– Ну, да… Держите меня в курсе! Этот «сантехник», он… Боюсь, мы сильно его недооценили. Я недооценил…
* * *
– Ваши пожелания переданы второй стороне списочно, лично в руки. Из всех пунктов к рассмотрению были выбраны следующие… По остальным работа будет продолжена позже…
Но ведь это! И как?! Это ж ни в какие… Это же Второй человек! С ума рехнуться!
* * *
– Гарри, рад тебя видеть. Давненько ты не навещал старого приятеля, совсем, совсем забыл!
– Так к тебе теперь просто так не пробиться, только по записи или на танке. Высоко сидишь – рукой не дотянуться…
– Что у тебя? Дело? Если дело, давай, а если по-приятельски пивка попить, то вечером. Завтра… Или послезавтра… Нет, послезавтра не получится… Вот через неделю, в девятнадцать, «окошко» будет, и я с большущим удовольствием с тобой, и еще кого-нибудь из наших подтянем! Хотя… Давай так, давай я поручу проработать встречу своему референту, пусть он прикинет, когда можно, когда больше времени, и мы, конечно, обязательно… Что у тебя?
– Письмо. Просили передать лично в руки.
– Кто?
– Там должно быть указано.
Вице-президент взял конверт, вскрыл его и пробежал глазами строки. Поднял голову, и на лице его отразилось безмерное удивление.
– И ты?.. И тебя тоже?
– Что «тоже»?
– Ладно, не важно…
И прочёл письмо еще раз, уже не спеша, вдумчиво, перечитывая каждую строчку.
«Я готов к возобновлению начатого диалога, хотя последняя встреча оставила неприятный осадок. Считаю Ваши подозрения безосновательными и в ближайшее время постараюсь это доказать.
P.S. В продолжение нашей дискуссии: я совершенно согласен с Вами, что политическое переустройство в США возможно лишь при участии американского народа, надеюсь, в скором времени мы обсудим эту тему…»
* * *
Подобьём бабки: компроматы собраны, тропинки протоптаны, встречи состоялись, каналы наработаны, репортёры и политобозреватели замерли на нижнем старте, довольно будет только «фас!» сказать, деньги имеются и прибывают Ниагарским водопадом, Второй в курсе и потенциально готов… Почва вспахана и взрыхлена, зёрна посеяны и должны проклюнуться и пойти в рост…
То есть, как говаривал герой одного советского фильма: жених согласен, родственники тоже… А вот невеста… Нет, плохо мы еще воспитываем… американский народ. Вернее, они – плохо воспитывают. Недоработочка у них серьёзная вышла… Какие-то они тут все правильные, как штампованные детали: речи слушают, флаги вешают, гимны поют. Советский народ тоже строем ходил и песни распевал, но чтобы по собственной инициативе флаги на балкон тащить?! Да и на кухнях разговоры разные: эти про доллар, акции и проценты, а наши про Брежнева и Хрущёва анекдоты шпарили, хотя считалось, что железным занавесом придавлены так, что не пикнешь. Проще было бы с нашими… А с этими попотеть придётся, потому что даже не знаешь, с какой стороны взяться. Но взяться придётся. Воткнуть, упереться и покачать… Иначе не получится. Революционная ситуация – это когда верхи не могут, а низы не хотят, так вождь мирового пролетариата учил, а он своё дело туго знал! А тут все хотят, всех всё устраивает. А нужно, чтобы не всех, чтобы низы роптали. И тогда с двух сторон, сверху и снизу, двумя рычагами, поднатужившись… А двумя рычагами не то что отдельную страну, земной шарик с орбиты сковырнуть можно. Ну что, попробуем, дабы не посрамить заветы Архимеда, который только грозился, а нам делать. Найдём точку опоры, встанем, упрёмся покрепче и…
