И смяв, и опрокинув оцепление, психи увлекли за собой в прорыв других, накачанных виски ветеранов, которые, может быть, без них никуда не сунулись, но дурной пример заразителен, а братство и кураж победы поднимут в атаку любого. Потому что сумасшедшие – это сильный катализатор. Когда в толпе есть буйные, то и толпа перестаёт быть тихим стадом. А в этой толпе буйных, которые сумасшедшие, было предостаточно.
– Рота!.. Слушать сюда!.. Первый взвод – направление атаки… Второй взвод – прикрыть правый фланг!..
И ветераны привычно сбивались в отделения, взводы и роты, и, выполняя неизвестно кем отдаваемые команды, прорывались, охватывали, обходили оцепление по флангам, отрезали их от тылов и коммуникаций, дробя и уничтожая… Ну хорошо, не уничтожая, но крепко стуча им по физиономиям и почкам.
И тут, конечно, началось форменное побоище, потому что копы уже не сдерживали толпу, а спасали свои задницы, применяя оружие. Но психи тоже имели оружие, а кровь лишь распаляла их.
И все дрались, валялись и мутузили друг друга.
– И мы так же бошей! – мечтательно шептали сидящие в инвалидных креслах ветераны Второй мировой, воинственно размахивая флажками и тростями, потому что вдруг окунулись в атмосферу боевой своей юности.
И всё случилось, как случилось. Как должно было случиться: сотни раненых ветеранов и случайных зевак… трупы. С обеих сторон. Потому что любая революция только тогда чего-то стоит, когда прольётся кровь. Трупов было немного, но это были трупы американцев, которые воевали за свою Родину и там, во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, остались живы, а здесь перед Белым домом…
Американская нация погрузилась в траур. И раздумья.
И присутствовавшие на демонстрации политики выступили с заявлениями. Очень жёсткими и неприятными для власти, и эти заявления повторяла нация: почему президент не вышел к своему народу, ведь если бы он вышел, этого побоища удалось бы избежать?
А в Интернете и на всех каналах крутились сотни фотографий раненых и убитых ветеранов, бегущих в ужасе людей, стреляющих и орудующих дубинками полицейских, горы брошенных в сторону Белого дома и висящих на заборе наград, и женщина в чёрном, обнимающая и целующая звёздно-полосатый гроб своего Джонни. Которую потом так и не нашли…
– Ваш гонорар…
Вьетнамцы с благодарностью принимали деньги, прикладывая руки к груди и кланяясь.
– Ваш самолёт через час. Счастливо. Можете дальше заниматься своими единоборствами, но в Америку лучше не суйтесь.
– Полицейские… Благодарю… Вы хорошо всё отыграли…
– Надо бы накинуть. Нас там изрядно помяли, мы так не договаривались. Мигель говорил, что мы просто постоим…
Дальше… Где эта мамаша?.. Ага, вот она. Не в чёрном, так и не узнать.
– Хм… Выше всяких похвал! Ваши фотографии удались, они теперь по всему миру на первых страницах… Я сам чуть не рыдал! Только об этой премьере не должен узнать никто…
Калека, с которого всё началось, который «умер на асфальте».
– Как это вы!.. Просто поразительно! Такой эффект!.. Браво, просто браво!
– Опыт, я двадцать лет преподавал сценический бой и умею драться, падать и умирать. Это моя профессия…
Ветераны, те, которые первыми, за психами, сунулись в драку и других за собой увлекли…
Метатели орденов, с которых началось, а потом само покатило…
Дамы из толпы с истеричными криками. Без них никак, без них толпу не раскачать…
Операторы…
И только сумасшедшие ветераны ничего не получили, кроме лошадиных доз таблеток и уколов в задницы. Потому что чуть не единственные в этой истории воевали честно, как тогда, во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, не щадя своей крови и самой жизни. Честные, они всегда остаются ни с чем.
И вот теперь почти все. Потому что кровь – основа революции. А движитель – деньги… И деньги были. А теперь появилась кровь. И появился адресат, на которого американскому народу указали пальчиком и чьё логово пометили… брошенными орденами и медалями.
Ну, значит, пора…
* * *
Толпа размахивала флажками и напирала. Вернее, не толпа, а народонаселение. А еще вернее – электорат, тот, который голосует и выбирает. Перед толпой выступал вице-президент. Он улыбался, обещал и грозил. Обещал американцам и грозил их многочисленным врагам. А после спустился к людям. Потому что иначе нельзя. Нельзя дистанцироваться от своего потенциального избирателя, так как в Америке все равны.
Вице-президент жал руки, что-то спрашивал, кому-то отвечал, кого-то по-приятельски похлопывал по плечу. Телохранители вкруговую прикрывали его телами, внимательно осматриваясь по сторонам. Потому что одного их президента, того, который из Голливуда, уже чуть не пристрелили. И еще в толпе вертелись другие неприметные типчики, которые наблюдали за чужими руками. В которых были флажки, открытки и книжки. Так как народ жаждал получить автограф своего вице-президента.
– Распишитесь вот здесь, пожалуйста!..
– И мне!..
– И моей дочке в альбом!..
Дородная афроамериканка подняла, толкнула вперёд свою дочурку. Ей отказать было никак нельзя! Сопливая девочка висела над вице-президентом, болтая ножками.
– Как тебя зовут? – радостно улыбаясь, спросил вице-президент.
– Джейн.
Девочка протянула какую-то тетрадку. И получила долгожданную подпись.
– И мне, вот здесь, на вашей фотографии.
– Как вас зовут?
И еще кто-то. И еще…
– Посмотрите, мой сын написал стихи про Америку!
Какой-то здоровенный, в прозрачной суперобложке альбом, а в нём от руки красивым почерком что-то про флаг, гимн и страну. Прочитать, похвалить, показать толпе альбом и автора. Вот оно – будущее Америки, которое подхватит знамя!.. Уф.
– Вот ваша книга, я прочитал ее, я восхищён, напишите мне пару слов…
Ну, всё, хватит. Потому что всех не облобызаешь. Телохранители стали оттеснять толпу, пробивая коридор к машине.
– Всем спасибо! Вместе мы сделаем нашу страну процветающей…
Чуть в стороне, негритянка, парень с альбомом и другой – с книгой, и еще несколько, сдавали автографы.
– Вот, он здесь расписался, вот, смотрите.
– Вижу. Отлично. Держи сотку, как обещал.
– А зачем вам это?
– Автографы известных людей коллекционирую. У меня даже росчерк Рузвельта есть. И Кеннеди тоже!
– А вот волосинки. С плеча.
– Его?
– Его точно.
Сотка. Потому, что коллекционировать можно не только автографы, но и пряди волос любимых людей и прятать их в медальоны, которые носят на груди.
– Вот альбом. Но только без подписи.
