В то время как в Гриневе и примыкающих к нему Николаеве и Новониколаевском располагался 4-й мотопехотный полк, хутор Верхнеобливский был занят частями 114-го мотопехотного полка. В следующих селениях, таких как Новомарьевка, а также в Романове расположились остатки 11-го танкового полка, состоящие главным образом из слабого 2-го батальона, а в восточном направлении стоял 6-й разведывательный батальон, 57-й саперный батальон и остальные подразделения 114-го мотопехотного полка.
Неприятель удерживал в своих руках хутор Качалин и лес к юго-востоку от него. Кроме того, было известно, что еще прочнее положение неприятеля в других селениях вверх по долине реки Гнилой. На ограниченном холмистом пространстве пятачка между реками Гнилая и Быстрая он еще не мог развернуть крупных боев. До сих пор русские были активны только в районе вокруг Ско-сырской и к северо-западу от нее, что продемонстрировали бои севернее Морозовска, хотя и здесь в последние дни успехов достигнуто не было.
Вероятно, именно из этих соображений русские предприняли в канун Нового года попытку нового прорыва в другом месте. Об этом во многих отношениях интересном сражении существует множество донесений. Своими различиями они демонстрируют сомнительную ценность так называемых «донесений с поля боя», относящихся к одному и тому же реальному боестолкновению. Их относительность, которая представлена здесь во всей необъятности ночных боев, со всем никак не вычленяющимся субъективизмом ее участников, зачастую была вызвана также общим непониманием ситуации последующими рассказчиками, а часто фантазии не участвовавших в этих боях лишь подтверждают это. При этом требуется от всех военных историков понимание всех известных событий, а в реальности же имеет место почти лишенное всяческих комментариев и взаимных опровержений наличие различных сообщений об одном и том же событии.
Во главе подобных сообщений по праву должна быть поставлена «Выдержка из сводки вермахта от 02.01.1943», в которой на тот момент проходившего сражения уже упоминаются незначительные желаемые успехи:
«…Также в районе Дона в результате тяжелых боев отражены новые атаки противника. Успешные контрудары германских войск отбросили неприятеля назад, разбили танковую бригаду, при этом уничтожено 39 танков и 14 орудий».
А теперь приведем донесение из журнала боевых действий 11-го танкового полка:
«Романов, 01.01.1943
Группа Бёке с 04:00 ведет ожесточенное сражение. Противник крупными силами танков в утренних сумерках предпринял неожиданный удар по Новомарьевке и занял это селение. Батальон Бёке в составе 11 танков и 50 человек, сформированный из обозников, саперов и разведчиков, был собран в 10:30 у западной окраины селения и предпринял удар по этому населенному пункту. В 12:45 Бёке снова нанес контрудар по селению с юга, в ожесточенном сражении отбросив вражеские силы. Несмотря на сгустившиеся сумерки, ему удалось предотвратить вбивание клина между 2-м батальоном 114-го мотопехотного полка (в Верхнеобливском) и его собственными силами в Новомарьевке. Около 16:00 Бёке достиг выдающихся результатов: уничтожил 32 вражеских танка (из них 30 Т-34), 7 противотанковых орудий, многочисленное стрелковое оружие и 250 красноармейцев. Собственные потери: 8 танков полностью уничтожены, 17 убитых, 41 раненый. Благодаря этому предпринятому контрудару с относительно незначительными силами была не только сорвана атака 25-го танкового корпуса на Новомарьевку, но и этим ударом по противнику была устранена опасность дальнейших прорывов к линии железной дороги западнее Морозовска».
Каждый участник открыто представляет почти бесцветное действительное сообщение в трезвом стиле журналов боевых действий. С точки зрения полка с трудом можно представить себе всю картину.
К сожалению, значительно более показателен для понимания всех моментов идущего сражения не журнал боевых действий 2-го батальона 11-го танкового полка, а представленное здесь ниже донесение тогдашнего командира этого полка майора доктора Бёке. Сразу же после окончания войны он стал писать «Историю 6-й танковой дивизии»:
Положение на 01.01.1943
«Наступали последние часы 1942 года. В Новомарь-евке, севернее железнодорожной линии Тацинская – Мо-розовск, для прикрытия расположился 2-й батальон 11-го танкового полка. Здесь в его распоряжении в селе протяженностью около километра находилось только 10 танков
[40] и незначительные пехотные силы, сформированные из германских солдат-обозников, и штабная рота. Командир сидел со своим штабом в одной из хат. События напряженных боев последних недель вызывали воспоминания о боевых товарищах, погибших в кольце под Сталинградом. Как такое могло произойти в последние дни заканчивающегося года? Как могли они помочь еще своим собратьям, было совершенно непонятно. Многие чувствовали, что им отсюда нечем помочь живым; всего лишь несколько дней назад была сделана попытка освободить их, закончившаяся трагически.
Около полуночи подошел капитан Шмюле, командир неустанных служб снабжения, с предметами снабжения различных видов. Нам были выданы дополнительные боеприпасы, горючее и масло для машин, а также различные предметы довольствия. Командир отдал приказ отряду в течение ночи оставить деревню и со своими солдатами преодолеть слабое пехотное охранение на северной окраине. Ночь перед Новым годом была особенно выгодна для нападения, в надежде на то, что противник будет ошеломлен. В связи с этим было приказано в дальнейшем быть сдержанными в выпивке и усилить контроль постов.
Ближе к 01:00 после полуночи появился командир 114-го мотопехотного полка полковник Цолленкопф, который проходил через село и передал нам свои новогодние пожелания. Спустя полчаса он продолжил движение с полком. Во время начала движения его полка на большом расстоянии от нас был слышен шум боя. Можно было различить звуки перестрелки. Затем она затихла. Через два часа грохот боя стал настолько сильным, что к западу от нас в соседнем селе была поднята боевая тревога.
Через короткое время, около трех часов утра, русские танки уже находились перед западным въездом в деревню. Наши собственные слабые заслоны вступили в перестрелку с сопровождающей их вражеской пехотой. Противник же, как мы вскоре поняли, превосходил нас силами и смог прорваться по обеим сторонам главной улицы с пехотой на броне своих танков. Наши собственные немногие танки вышли им навстречу, и разгорелся бой – танки против танков – прямо в центре селения. Горящие дома, выстрелы танковых орудий, бьющих едва ли не в упор, пулеметные очереди трассирующих пуль. Ужасная картина сопровождалась к тому же адским шумом, обычно возникающим при подобного рода боестол-кновениях. В сгустившейся темноте стало трудно отличать врагов от наших солдат. Танки таранили друг друга, сбивались в кучу, некоторые из них горели. Подбитые танки с разной степенью повреждения, которые еще можно было отремонтировать, стояли по одну сторону дороги, безнадежно брошенные – по другую ее сторону, приводя в бешенство русских. Один Т-34 на кратчайшей дистанции направил свое орудие на наш командирский танк. Последний, вооруженный только деревянной пушкой (имитацией), принял решение идти на таран неприятеля. Но еще до того, как водитель услышал отданный ему приказ и замешкался при его исполнении, по русской боевой машине выстрелил из своего орудия находившийся за командирским танк капитана Герике (командира 7-й роты). Но уже на следующий день в ходе новой атаки русских этот отважный и испытанный командир погиб во время минометного обстрела, находясь вне своего танка, от разрыва минометной мины. Командир понял, что никакое регулярное командование в пределах селения больше не возможно, а любое сопротивление лишь дробит и уменьшает силы обеих сторон. Поэтому он принял решение отойти еще имеющимися в его распоряжении силами на рубеж речушки на восточной окраине деревни, там перегруппировать людей и технику и снова нанести удар по противнику.
