В 22:00 передовые вражеские танки под огневым прикрытием находящихся на северном берегу их боевых товарищей форсировали реку Быструю и тотчас же попали под обстрел стоявших вблизи переправы 12 «тревожных танков». Вскоре загорелись два подбитых Т-34, а также и крестьянский двор на северной окраине села. Пламя ярко освещало место переправы, которое находилось под эффективным огнем хорошо укрытых и замаскированных «тревожных танков». Передовые танки вследствие этого остановились, переправа застопорилась. Лишь когда южнее Марьевки был организован защитный заслон, за которым стало собираться основное ядро боевых машин, «тревожные танки» стали постепенно оттягиваться назад в село. Не предчувствуя никакой опасности, русские устремились за ними, не обращая никакого внимания на пространство южнее своего движения, которое представляло собой голую заснеженную пустыню без всякой возможности укрытия. Из всех пригодных для этого групп дворов и перпендикулярных переулков села на них снова и снова обрушивались снаряды «тревожных танков». Любая попытка русских обойти их расположение и отрезать от основных сил проваливалась, поскольку этому чрезвычайно мешали заснеженный лес на севере и бездонные болота и дамбы на юге. Там, где это иногда удавалось в отдельных местах, германских танков уже не было, поскольку они заблаговременно отходили. Русские вторгались в опустевшее пространство или же вели огонь в темноте друг по другу, поскольку у них отсутствовала возможность радиосвязи между танками. Все новые и новые русские танки форсировали переправу и втягивались в село. Вскоре девяностая боевая машина миновала брод и последней вошла в Марьевку. Молодой лейтенант, командовавший противотанковыми орудиями, доложил полевому офицерскому дозору, что перед бродом стоят еще 6 танков, но света фар и лязганья гусениц с направления на Петровский до него не доносится. Оттянувшиеся назад «тревожные танки» уже начали отражать мощное давление вражеских танков на западную окраину Романова, нести потери и отступать. Они смогли остановиться только за одним из поперечных переулков в центре села, где смогли образовать импровизированный заслон на пути наступающего врага. Для их поддержки там стояли наши танки, противотанковые средства и штурмовые орудия. Теперь наступил момент для того, чтобы нанести решительный удар. К 23:00 подошли 78 германских танков для удара в тыл силам русских. Тяжелые бронированные дозорные машины должны были перекрыть переправу и предотвратить прорыв вражеских танков из Марьевки. Замыкающие боевые машины танковой колонны врага, очевидно, рассчитывали на прикрытие оставленных позади 6 танков и простодушно выстроились вдоль главной улицы селения, когда внезапно с обоих флангов и в тыл по ним был открыт огонь с кратчайшего расстояния. Многочисленные столбы огня, взметнувшиеся в ночное небо, стали далеко видимым маяком угрожавшего несчастья. Совершенно ошеломленный противник лишь теперь понял, что он легко зашел в ловушку, из которой не было никакого выхода. Ему не оставалось теперь никакого другого выбора, как до конца сражаться в окружении не на жизнь, а на смерть.
Все больше и больше танков делали последний разворот назад, чтобы отразить угрожающий им перевес сил с тыла. Скученность боевых машин противника и наших вела к яростным ближним боям, которые германская сторона проводила организованно, тогда как русские предпринимали только беспорядочные оборонительные действия. Не стихали вспышки выстрелов из орудийных стволов и глухие удары снарядов о броню. На восточном выезде из Марьевки танковое сражение уже было в полном разгаре. Все новые и новые столбы огня и дыма от горящих танков поднимались к небесам. В их неверном свете становилась видна мощная завеса дыма и копоти, повисшая над вытянувшейся в длину деревней. Шум боя становился все отчетливее по мере приближения к местности между Марьевкой и Романовом. Германские танки стремились на восток, русские – на запад. Сквозь горящие ряды деревенских домов и группы крестьянских дворов вдоль улиц, а также сквозь луга и болота по обоим флангам боевые машины сближались друг с другом, сражающиеся прорывались друг к другу сквозь эти препятствия. Напрасно стремились русские прорваться сквозь них. Наступающие с обеих сторон танки перемешивались между собой и образовывали нечто вроде «Mêlée»
[42] исторических рыцарских сражений. Танки пытались таранить своих соперников. При этом русские использовали надежность своих Т-34, а немцы – маневренность своих Pz IV (с длинноствольным орудием). Обе стороны понесли потери. Но перелома в сражении можно было достичь только решительным огневым ударом или с помощью соседей. В обоих случаях сражающиеся германские танки имели бы преимущество. Еще долгое время продолжалось сражение – коса нашла на камень. К полуночи, однако, стало ясно, что вырвать пальму победы у германских войск не удастся. Этого не могла изменить даже отвага русских, с которой они сражались, не страшась смерти. Снова и снова пытались они с безоглядным мужеством пробить брешь в обороне германских частей. Вряд ли они помышляли о том, чтобы найти уязвимое место в их обороне, где германские танки стояли бы к ним бортами, чтобы поразить их бронебойными снарядами. Один за другим они вспыхивали столбами огня, которые возносились в ночное небо. В первые часы нового наступившего года грохот сражения стал стихать – точный знак того, что спинной хребет противника сломлен. Время от времени перестрелка еще вспыхивала, но в конце концов угасла совсем. Отважный противник был разбит. Лишь только около 5 часов утра он еще раз проявил свой воинственный дух. Это был его последний танк, который только что выпустил свой последний снаряд и был поражен германским бронебойным снарядом. Вплоть до рассвета полыхал этот последний русский танк. Языки огня, вырывавшиеся из него, погасли лишь при первых лучах восходящего солнца. Смертная тишина опустилась на изрытое гусеницами и затянутое дымом поле боя, напоминавшее «танковое кладбище».
Самое кровопролитное из ночных танковых сражений было завершено. Оно стало своеобразными «танковыми Каннами» для русских, которые потеряли здесь все 90 из имевшихся у них 90 боевых машин. Германские силы оплатили эту победу 23 своими танками. Победа, которая решила не только сражение на Быстрой, но и стала решающей для других, находившихся в трудном положении армейских частей, спасла их от грозящего им окружения».
Расхождения с другими донесениями вполне объясняются тем, что их автор значительно меньше внимания уделял точности описания, чем изображению ночного танкового сражения.
Донесение командира 6-й роты, бывшего участником событий только в начале сражения, показывает нам некоторые интересные эпизоды начала битвы:
«Во второй половине дня 31.12 я передал немногие еще сохранившиеся боеспособные танки моей роты командиру 7-й роты капитану Герике, поскольку было нецелесообразно эти немногие боевые машины – у него самого осталось только 4 – держать разделенными на две роты. Я же получил приказ сформировать новую боевую роту из подошедших новых и отремонтированных танков, в которую следовало включить также находившуюся далеко в тылу ремонтную роту наряду с моими службами боевого снабжения. Весь 2-й батальон вместе с немногими боеспособными танками, штабом и службами снабжения четырех боевых рот располагался в Новомарьевке. Там ремонтные группы, усиленные экипажами подбитых танков, неустанно трудились над приведением в боепри-годное состояние еще и остальных, находящихся дальше в поле, менее сильно пострадавших танков. Село протянулось почти на 2 километра. Как типичное село с одной главной деревенской улицей, оно вытянулось точно в направлении с востока на запад. К югу от него простиралась плоская равнина. На севере, недалеко от последних домов, растущие вдоль русла реки кустарники скрывали покрытую тонким слоем льда реку Быструю. Противоположный берег реки несколько вздымался вверх и закрывал вид далее на север.
