— Почему вы не убили меня? Вы же собирались.
— Собирался, когда думал, что передо мною рыцарь. Когда же понял, что ошибся…
— Тогда что? Разве для вас была разница, рыцарь я или леди?
Грейв помолчал, пытаясь сглотнуть. Пересохшее горло, казалось, опухло, и нещадно саднило, требуя хотя бы глотка воды.
— Нет чести для мужчины в том, чтобы убить женщину.
— Чести? — тонкая бровь насмешливо изогнулась. — Значит, вы человек чести? Как благородно.
На переносице у Грейва что-то лежало, мешая смотреть на женщину, а кончик носа вдруг стал нестерпимо зудеть. Грейв попытался поднять руку, чтобы почесать его и убрать гадость, лежащую на его лице, но звякнули кандалы — оказалось, что его руки прикованы к кровати, поднимаясь всего на несколько дюймов. Пошевелив ногами, он понял, что такие же кандалы охватывают его щиколотки.
— Простите за эту предосторожность, — заметив его движение, сказала женщина. — Так что же, это честь велела вам напасть на мирный замок?
Грейв инстинктивно поморщился, но переносица отплатила ему за это новой вспышкой боли, и он лишь судорожно дернулся, звякнув оковами.
— Нет, — ответил он, облизнув сухие губы. — Деньги.
— Значит, вы разбойник?
— Не совсем. Я наемник.
— Вас наняли, чтобы убить меня?
— Нет, — кончик носа зудел просто невыносимо, и Грейв попытался повернуть голову, чтобы почесать его о подушку.
Маленькая изящная рука предупредила его движение, придержав голову Грейва за подбородок.
— Не вертитесь — вы собьете повязку.
— Что это за дрянь у меня на лице?
— Это не дрянь, а глина. Она должна засохнуть и зафиксировать нос. Он у вас сломан.
— Пекло. Мой нос был сломан уже не один раз — и ни разу его не макали в глину. Уберите это с меня.
Он попытался высвободить подбородок из ее пальцев и все-таки почесать нос, но она удержала его лицо обеими руками.
— Прекратите вертеться. Чего вы добиваетесь?
— Хочу почесать нос, — признался он. — Зудит сильно. Но не получается.
Он еще раз дернул закованными в кандалы руками, будто пытаясь продемонстрировать ей свое незавидное положение.
Ее губы тронула легкая улыбка.
— Я почешу, — и она почесала.
Грейв невольно рассмеялся, чувствуя и неловкость, и желанное облечение, но тут же ощутил новый приступ боли.
Лучше воздержаться от смеха.
— Спасибо, — сказал он.
— Не стоит благодарности. Так для чего же вас наняли?
Грейв помрачнел. Женщина, сидевшая рядом с ним, вызывала у него симпатию, но начинала задавать вопросы, на которые он не мог ответить.
— Поверьте, вам не причинили бы никакого вреда, леди Ройз.
— Значит, вы знаете меня.
— Об этом нетрудно было догадаться. Едва ли в этом замке есть еще одна леди.
— Вас нанял мой дядя?
Грейв молчал, глядя на нее с толикой досады. Если она знает, зачем спрашивает?
Она нравилась ему, эта светловолосая женщина — скорее, молодая девушка, — но это не значило, что он мог болтать с ней о своем нанимателе.
Пусть даже он и провалил дело.
— Чего же он хотел? — не унималась красавица. — Если он не приказал вам убить меня, то что вы должны были сделать, взяв замок?
Грейв молча облизнул сухие саднящие губы. Его взгляд спустился с прекрасного лица ниже, задержался на длинной белой шее, что терялась в целомудренном вырезе простого платья, на отчетливо проступавшей сквозь натянутую ткань высокой груди, скользнул по сложенным на коленях изящным рукам, не отягощенным никакими украшениями.
— Не хотите сказать мне?
— Я не могу. Простите.
— Что ж, — произнесла она задумчиво. — На допросе вы держались храбро — было бы глупо с моей стороны ожидать, что вы расскажете мне все по доброй воле.
Грейв напрягся. На допросе? Она что, видела, как его допрашивали? Вот дерьмо. Он вспомнил, в каком виде очнулся в подземелье — совершенно голый, обездвиженный, в унизительной позе, на коленях, неспособный дать отпор… Грейв закрыл глаза и слегка отвернул голову, скрывая смущение и досаду от этой женщины, что от начала до конца была причиной и свидетелем его позорного поражения.
— Что ж, как хотите. Я могу рассказать вам все сама, чтобы вы не возомнили, будто храните какой-то страшный секрет. Я, конечно, удивлена, что мой дядя не велел вам меня убить. Значит, он все-таки решил попытаться еще раз…
— Попытаться что? — Грейв был рад, что она не стала смаковать детали допроса, а отвлеклась на другую тему.
— Заставить меня выйти за него замуж. Ведь он велел вам меня украсть, да? И привезти ему?
— Замуж?! — Грейв посмотрел на нее ошеломленно. — Он хочет жениться на вас? На своей племяннице?!
Он опешил настолько, что позабыл о своем положении и попытался подняться. Кандалы не позволили ему, и он со злостью дернул руками, словно пытаясь разорвать их. Мягкая тонкая простыня, которую он поначалу принял за покрывало, сползла с его плеч, но поправить ее он не мог.
— Лежите смирно, — в голосе леди Ройз прорезалась сталь. — Это в ваших же интересах.
Он затих и послушно положил разрывающуюся от боли голову на подушку, стараясь не потревожить рану. Красавица, ничуть не смутившись, поправила на нем простыню, укрыв его по самую шею.
— Увы, — продолжала она, разводя руками. — То, что я его племянница — не помеха.
— Но зачем это ему?
— Таким образом он решил узаконить узурпацию моего замка. Впрочем, — спохватилась она, — это вряд ли вам интересно. Отдыхайте.
— Отчего же, мне интересно, — поспешно возразил Грейв.
Слишком уж поспешно. Он и сам был удивлен, насколько сильное разочарование постигло его, когда он увидел, как красавица-леди поднимается с места, чтобы уйти.
Она обернулась и пытливо взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.
— Что ж, тогда я расскажу, — легко согласилась она, возвращаясь на место.
Грейв был очень рад этому. Ему нравилось смотреть на нее. Нравилось ее слушать. Это отвлекало от боли.
— Мой отец, Робар Мортингер, был старшим сыном своего отца. К нему по праву наследования перешел наш родовой замок Дрохенвальд. Моя мать рано умерла, а отец решил не жениться во второй раз, поэтому я осталась единственным его ребенком. Я должна была унаследовать и замок, и титул, но его брат тоже заявил права на наследство, мотивируя тем, что я женщина. Мне было лишь пятнадцать лет, и я не могла тягаться с ним, с моим взрослым и хитрым дядей. Теперь-то я знаю, что следовало подать прошение королю, чтобы он рассудил нашу тяжбу, но вместо этого… Вместо этого меня принудили выйти замуж.
