— Хорошо, — вздохнула Сандра, понимая, что он прав.
— А потом можно пойти прогуляться. Заодно и проверим, как дела на дороге.
Судя по всему, ему не терпелось уехать. Сандра снова вздохнула. Что ж, глупо было рассчитывать на то, что она заменит ему собою завтраки, обеды, ужины, а заодно и все закаты вместе с рассветами.
Она вдруг запоздало испугалась, не выглядит ли слишком навязчивой. Может, не стоило проявлять инициативу так откровенно? Он стал все чаще замыкаться в себе и отдаляться от нее. Возможно, он и правда не знает уже, как от нее избавиться.
Приняв душ и одевшись, Сандра дала себе слово делать вид, что между ними ничего особенного не произошло. Они просто малознакомые люди, волей судьбы оказавшиеся вместе на непродолжительное время. Ей было хорошо с ним, но…
Она совсем его не знает. Не знает даже, нравится ему или нет. Он просто взял то, что само плыло к нему в руки. А может, у него есть женщина? Возможно, он даже женат, и у него есть дети… Кто знает, какие тайны скрываются за его ехидными ухмылочками и внезапной задумчивостью?
Во время обеда она пыталась скрыть печаль за вежливой улыбкой. Впервые за все время им удалось поговорить непринужденно: на общие темы, без взаимных подколок и грязных намеков с его стороны. Правда, к концу обеда она поймала себя на том, что говорит в основном она, отвечая на его вопросы. Он умело манипулировал разговором, избегая говорить о себе и исподволь заставляя ее откровенничать обо всем: о бизнесе, о предстоящей выставке, о впечатлениях от столицы, об ее детстве в отчем доме, о родителях, об отношениях с братьями и сестрой и собственных предпочтениях во всем — в одежде, еде, спорте, отдыхе… Когда они покидали ресторан, не осталось ничего, чего бы он о ней не узнал. И это после того, как Сандра пыталась быть вежливо-сдержанной!
Она же по-прежнему знала о нем чуть больше, чем ничего.
После обеда они вышли прогуляться, и оказались не одни — постояльцы засиделись взаперти и теперь жаждали свободы. Наблюдая за оживленными лицами, Сандра тоже заставляла себя радоваться, но к радости неизменно примешивалась грусть. Уезжать не хотелось. Остановить бы время, спрятаться от предстоящих забот, забыться и не думать ни о приличиях, ни о дочернем долге, ни о том, как теперь строить свою жизнь после разрыва с Джеффом… Валяться бы с Клайгеном в постели, в плену горячих сильных рук, и слушать скрипучий голос, нашептывающий на ухо непристойности.
Сотрудники мотеля сумели расчистить с помощью трактора довольно большой отрезок дороги, по которому Сандра с Алексом смогли прогуляться к дальнему отрогу горы. Алекс, щурясь, смотрел вдаль, пытаясь разглядеть на белом серпантине бригаду дорожной службы. Сандра же, задрав голову и прикрыв глаза ладонью, наблюдала за парой горных орлов, раскинувших крылья в небесной голубизне. Их величественный полет дышал ощущением свободы и абсолютной гармонии: они идеально повторяли плавные движения друг друга и даже крыльями взмахивали в унисон. Когда они скрылись из виду за горной грядой, Сандра со вздохом опустила голову и увидела, что Алекс задумчиво смотрит на нее.
Молчание, повисшее между ними, в мгновение ока наэлектризовало воздух вокруг. Он не отводил глаз, глядя на нее совершенно открыто, и Сандра тоже не стала тушеваться. Она молча ждала его слов.
— Не замерзла? — хрипло спросил он.
— Немного, — ответила она спокойно. — Но я могу еще погулять. Здесь очень красиво.
— Красиво, — сказал он с неожиданной злобой, искривив губы. — Да что толку от этой красоты?
Сандра не поняла, что в ее словах могло его разозлить, и предпочла промолчать, прикусив губу.
— Ладно, идем, — буркнул он мягче, — нагулялась уже… и губы вон снова посинели.
Раздосадованная Сандра вспомнила, что перед выходом забыла покрыть губы блеском, чтобы хоть как-то защитить их от холода. Клайген быстро зашагал в сторону мотеля, и она безнадежно отстала от него на своих высоких каблуках. Но вскоре он спохватился, обернулся, подождал ее, и до самого мотеля старался идти на полшага позади.
Сандра же была слишком погружена в свои мысли, чтобы обижаться. Она догадалась, что именно в ее словах вызывало у Клайгена раздражение — упоминание о красоте. Конечно же… ее любовь ко всему прекрасному действовала на него, как красная тряпка на быка, потому что он считал себя человеком, которого даже в темноте нельзя назвать красивым.
Сандра вновь прикусила губу. Как она могла быть такой бестактной? Почему нельзя было просто прикусить язык и не говорить, не подумав?
Хотя теперь она начинала немного понимать тех, кто не желал иметь с ним дела. Наверняка, ожидая от людей враждебности из-за своего уродства, он уже заранее был готов к отказу и относился к людям с недоверием и опаской. И это не могло не отразиться на его поведении и словах. Ей стало понятно, почему он нервничал перед встречей со своим потенциальным клиентом. Сандра была уверена в том, что Клайген — настоящий профессионал и мастер своего дела. Об этом свидетельствовало даже то, что он выиграл тендер, который год назад объявила ее компания. И, тем не менее, он заранее готовил себя к очередной неудаче, несмотря на браваду и заверения в том, что справится со своими проблемами.
Сложно было поверить, что этот человек, которому, казалось, все нипочем, на самом деле не уверен в себе. Ужасно захотелось помочь ему — но как? Он не принял от нее предложений о работе, не примет и советов. Едва ли он вообще воспринимает ее всерьез. И она не могла его в этом винить.
В невеселых раздумьях они вернулись в номер. Сандра боялась той неизбежной неловкости, которая возникнет, когда они останутся в номере одни. Он снова злился на нее: она олицетворяла собой все его беды, и этого не изменит даже то прекрасное, что случилось между ними.
Очень жаль. Она бы отдала все, что могла, чтобы вернуть ему хорошее расположение духа, но собственная гордость не позволит ей больше сделать первый шаг.
У нее еще осталась книга, которую она так и не успела прочесть. Сейчас она сядет в кресло, устроится поудобнее и погрузится в чтение. А он пусть делает, что хочет.
Но Клайген опять нарушил ее худо-бедно выстроенные планы: сняв парку, он помог Сандре выбраться из шубки, а затем повернулся и взял ее лицо в свои ладони.
— Совсем холодная, — сказал он.
— Я всегда мерзну, — смущаясь, призналась она, — не обращай внимания.
— Ты же с севера?
Сандра грустно улыбнулась, глядя ему в глаза и наслаждаясь прикосновением мозолистых рук к своим щекам.
— Думаешь, северяне не мерзнут? Или ты веришь в глупые древние легенды, будто мы сделаны изо льда?
— Разве нет? — уголки его губ слегка дрогнули в невеселой усмешке.
— Только не я, — выдохнула она.
А потом он поцеловал ее — отчаянно, горько, будто в последний раз. Сандра не стала сопротивляться. Она тянулась к нему всем своим существом, и даже если бы осколки северного льда действительно каким-то образом застряли в ее сердце, они бы не выдержали той страсти, с которой Алекс впивался в ее губы, и той силы, с которой он прижимал ее к себе. А Сандра… она могла бы отдать ему всю нежность, на которую была способна, готова была раскрыть ему душу, чтобы он понял — все изменилось. По крайней мере, для нее.
