Нет.
У него все хорошо. Он работает допоздна — значит, заказы есть. И нет никаких веских причин, вроде жены и детей, чтобы избегать общения с Сандрой. И тем не менее, он не захотел оставить ей свой телефон. Не захотел звонить сам, несмотря на все ее прозрачные намеки.
Это означало лишь одно: она ему не нужна. Какой смысл искать встречи, навязываться? Чтобы увидеть на его усталом лице неприязнь и досаду вместо радости?
Нет.
Ей было хорошо с ним. Лучше, чем с кем бы то ни было. Возможно, так хорошо ей не будет уже ни с кем и никогда. Но это не повод терять остатки гордости и бегать за мужчиной, который тебя не хочет.
Сандра заставила себя отойти от двери, прислонилась спиной к холодной каменной кладке у ступеней, ведущих в подвал, и сквозь мутное запыленное окно впитывала в себя каждое движение занимавшего все ее мысли мужчины, такого близкого и одновременно такого далекого. Она не ушла даже тогда, когда зубы стали чуть слышно постукивать, а тело начало сотрясаться мелкой дрожью. Лишь когда Алекс прекратил работу, снял фартук и принялся чистить и раскладывать по полкам инструменты, она опомнилась, как можно тише поднялась по ступенькам на поверхность, села в машину, морщась от боли в затекшем и озябшем теле, и поехала домой.
* * *
С этой минуты она принялась терпеливо ждать, когда же наступят признаки исцеления, и горькая боль от неразделенной любви — или того чувства, которое она принимала за любовь — перестанет терзать ее так остро и сильно. Каждое утро она просыпалась разбитая, с головной болью и тяжестью на сердце, без энтузиазма собиралась и ехала на работу, иногда забывая позавтракать, старалась максимально погрузиться в дела, подготавливая грядущую выставку, засиживалась в офисе допоздна, оттягивая момент, когда ей вновь придется остаться наедине с мыслями, а затем ехала домой, в пустую одинокую квартиру. Она стала плохо спать по ночам и попыталась найти выход: покупала себе бутылочку вина и старалась выпить как можно больше, чтобы расслабиться. Редко удавалось влить в себя больше одного бокала, но вместе с желанным расслаблением приходили слезы, и засыпала она лишь после долгих безутешных рыданий на совершенно мокрой подушке.
Подруги звали ее на встречи, концерты и вечеринки, и Сандра каждый раз с воодушевлением соглашалась пойти, но в самый последний момент трусливо отказывалась, не чувствуя в себе сил и желания веселиться. Пару раз к ней в офис приезжала Маргарет Тайлер, и Сандра тщательно разыгрывала непринужденность и обычную деловую загруженность, стараясь ничем не выдать подруге своего состояния.
Однако от пытливого взгляда Маргарет не ускользнули ее осунувшееся бледное лицо, темные круги под запавшими глазами и печальный взгляд. Не желая дотошных, но совершенно бессмысленных расспросов, как с мамой, Сандра сразу же согласилась с предположением подруги о том, что все еще страдает из-за расставания с Джеффом, чем обеспечила себе некоторую свободу от задушевных бесед.
* * *
Открытие экспозиции Маргарет Тайлер, посвященное детям-сиротам и беженцам из зоны военных действий, превзошло все мыслимые ожидания. Сандре даже не пришлось нервничать — все шло как по маслу. Фотографии, рисунки, картины, инсталляции, посвященные очередной острой теме известной меценатки, идеально вписывались в замысловатый интерьер нового арт-павильона Сандры Ларсен. Подрядчик, который был выбран после того, как она отказала Клайгену, довольно искусно выполнил декорации: стены были оформлены в виде барельефов, изображающих лес; старые, толстые дубы, покрытые темной треснувшей корой, казались живыми. Лес получился настолько натуральным, что буквально манил посетителя прогуляться среди деревьев. Инсталляции гармонично сочетались с декорациями, создавая впечатление, что заблудившиеся, потерянные, изможденные путники наконец-то находят выход из бесконечного леса и обретают новую надежду.
Весь столичный цвет собрался на мероприятии, посвященном открытию экспозиции. Почти все представители высших кругов общества так или иначе приходились друзьями, приятелями или партнерами отца Сандры, Энди Ларсена. Предполагалось, что каждый из них пожертвует какую-то часть своих доходов, отведенную на благотворительность, на нужды беженцев, озвученные и визуализированные прекрасной и обаятельной леди Тайлер. Кроме того, именно на таких приемах, а не в офисах, обычно заключались крупные сделки, обсуждались фьючерсные контракты и партнерские стратегии компаний-монополистов.
Выставку посетили все, кого они с Маргарет дерзнули пригласить. Мама Сандры тоже выполнила свое обещание: заставила отца выкроить в плотном графике день и посетить первое мероприятие, организованное дочерью.
Сандра не ударила в грязь лицом. Отовсюду слышались лестные отзывы не только по теме экспозиции, но и в отношении декораций арт-павильона. Внешне она тоже старалась соответствовать случаю: голубое платье в пол очень ей шло, оттеняя цвет глаз; длинные локоны изумительного медного оттенка были искусно уложены стилистом и украшены тонкой серебряной нитью с вкраплениями небольших сапфиров; такая же тонкая серебряная цепочка с сапфиром украшала шею, а дополняло сапфировый ансамбль скромное, но изящное колечко. Столько комплиментов, как сегодня, Сандра не получала, пожалуй, за всю свою жизнь.
Она, конечно, очень радовалась успеху мероприятия, но через несколько часов променада на высоких каблуках, однообразных светских разговоров и дежурных улыбок она безумно устала и все чаще поглядывала на часы.
Гости не оставляли ни ее, ни Маргарет в покое. Вот и сейчас, к ней подошел мистер Ройс и попросил познакомить своего коллегу и партнера, которого Сандра не знала, с ее отцом. Она любезно согласилась, продолжая мило улыбаться и разбавлять разговор мужчин светскими фразами, когда ее взгляд скользнул по арочному входу в зал.
Вначале она не поверила глазам — от усталости и мелькания множества чужих лиц всякое может померещиться, — но, приглядевшись получше, поняла, что ей не показалось: у входа стоял Алекс Клайген собственной персоной и о чем-то спорил с охраной. Настрой охранников был далек от дружелюбия, и когда Алекс попытался сделать шаг вперед, один преградил ему путь, не позволяя войти.
— Прошу меня извинить, господа, — пролепетала Сандра собеседникам, оставив их в легком недоумении, и устремилась ко входу.
Это действительно был Алекс — никаких сомнений. Высокий, широкоплечий, он потрясающе смотрелся в черном деловом костюме и белой рубашке с галстуком; черные волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, немного прикрывали жуткие шрамы от ожогов на левой половине лица. Похоже, он решил не ввязываться в конфликт, уступив охранникам, и уже повернулся, чтобы уйти.
Сердце Сандры отчаянно забилось, и она едва не сорвалась на бег, приподняв подол длинного платья, чтобы не запутаться в нем высокими тонкими каблуками.
— Алекс! — крикнула она, пытаясь его остановить.
Он обернулся, и губы Сандры расплылись в радостной улыбке.
— Алекс… Как я рада, что ты пришел! Пожалуйста, проходи!
Алекс с толикой торжества покосился на удивленных охранников.
