Блэр не могла найти в сердце сострадания к ней.
— Мы остановимся в городе, — сказала она твердо. Она пыталась заставить себя не смотреть на Джейка, старалась оставаться холодной, спокойной, будничной. Но легче было сказать себе это, чем сделать.
— Ты выглядишь ужасно. Останься по крайней мере на эту ночь. Если захочешь, можешь поехать в город утром. Я сам отвезу тебя. Я бы встретил тебя в аэропорту, если бы знал, что ты приезжаешь.
Блэр почувствовала, что ей опять стало трудно дышать. Был ли в его словах скрытый намек?
— Я сказала Уильямсу.
Джейк покачал головой:
— По правде говоря, ты не обещала приехать. Я спрашивал Теда, и он сказал, что ты просто повесила трубку. Шок — странная вещь.
Внезапно он посмотрел на Линдсей точно так, как смотрел на нее Мэтт.
— Это твоя дочь?
Блэр кивнула. Паника терзала ее.
— Это Линдсей.
Линдсей кивнула, теперь охваченная таким же смущением, как и ее мать. Джейк внимательно разглядывал ее. Его лицо было непроницаемым.
— Я и не знала, что у тебя есть дочь, — сказала Фейт, явно удивленная..
Блэр пожала плечами:
— Как ты справедливо заметила, мы ведь не поддерживали отношений.
Сердце ее продолжало рваться из груди.
Фейт бросила взгляд на ее левую руку:
— Ты разведена?
Блэр посмотрела на Линдсей. Та вспыхнула. Она крепче прижала к себе дочь.
— Я не была замужем.
Фейт не сводила с нее глаз, и Блэр будто читала ее мысли: «Что мать, что дочь, как две горошины из одного стручка. Проклятие клана Андерсонов. Незаконнорожденные дети. Это означает, что этих женщин недостаточно любили или желали их мужчины».
Джейк сделал шаг вперед.
— Значит, ты живешь в Нью-Йорке, — с улыбкой обратился он к Линдсей.
Линдсей кивнула.
— Я был там пару раз. Невероятно огромный город. Оба раза я заблудился.
Улыбка все не сходила с его лица. Джейк сумел бы очаровать и змею, если бы захотел, и Блэр это было хорошо известно.
Ее вдруг затопили воспоминания, взявшиеся неизвестно откуда, а она-то воображала, что все давно забыто. Луна и звезды, влажная жара, ночь, полная таинственного шепота. И Джейк. Ужаснувшись, Блэр приказала себе перестать думать о прошлом.
Она была потрясена этим воспоминанием. Она не думала о той ночи одиннадцать лет. Как могло случиться, что воспоминание оказалось таким живым, таким ярким и неотвязным?
Линдсей улыбнулась Джейку в ответ:
— Вообще-то в Нью-Йорке легко ориентироваться. Я могла бы научить вас этому, если бы вы снова приехали.
Она была полна желания помочь.
— Я был бы рад этому, — снова улыбнулся ей Джейк. — Вероятно, я буду в Нью-Йорке следующей осенью. Мы могли бы условиться. Ты показала бы мне свой город, а сейчас я могу показать тебе все здешние места.
— Это было бы потрясающе! — воскликнула Линдсей.
Блэр не могла поверить своим ушам.
— Мы очень устали, — вмешалась она. — Нельзя ли нам сразу же уйти в свои комнаты?
Джейк выпрямился, но продолжал смотреть на Линдсей.
— Мне кажется, твоя мама не захочет, чтобы я навестил вас в Нью-Йорке, — сказал он. — Сколько тебе лет?
— Десять, — без колебания ответила Линдсей.
Блэр схватила ее за руку:
— Пойдем принесем наши сумки.
Она чувствовала, что ее майка промокла от пота и липнет к спине.
Джейк перевел смеющиеся глаза с Линдсей на Блэр:
— Она точная твоя копия.
Блэр не знала, что ответить. Она не понимала, есть ли какой-нибудь намек в его словах. Она не могла угадать, что он думает в действительности.
— А я полагаю, что она похожа на Дану, — возразила Фейт, подходя к Джейку и останавливаясь рядом с ним.
— Блэр тоже похожа на мать, — заметил Джейк, ничуть не смущенный и не сбитый с толку. — Я всегда так считал.
Он улыбнулся им обеим, Блэр и Линдсей.
— Я принесу ваши вещи, — добавил он и вышел.
— Мама, можно я помогу Джейку?
Блэр молча посмотрела на дочь, чувствуя, что все, чего она добилась за последние десять лет, летит в тартарары. Она утратила контроль над вещами и событиями, и это было опасно. Не успела она ответить, как Линдсей, принявшая ее молчание за согласие, ринулась вслед за Джейком.
Блэр хотелось заплакать. Или убежать и спрятаться.
— Ты наконец добилась своего, верно?
Блэр вздрогнула и медленно повернулась к Фейт:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты ведь всегда хотела проникнуть в наш дом. И вот ты здесь.
Глаза Фейт снова наполнились слезами.
Фейт была ее сестрой, но подругами они никогда не были. Блэр вспомнила об их вечной вражде и унизительной снисходительности Фейт и ответила холодно:
— Да, я всегда мечтала попасть в этот дом. Благодарю за гостеприимство.
— Я хочу, чтобы завтра ты переехала в отель. И не важно, что скажет Джейк.
— Я так и собираюсь сделать. Я хочу оставаться здесь не дольше, чем нужно.
— Сомневаюсь в этом. — Фейт сжала руки в кулаки. — Не понимаю, почему Джейк попросил Уильямса позвонить тебе? Завтра будет оглашено завещание. Зная Рика, я предполагаю, что он что-то оставил тебе. Надеюсь, что после того как завещание будет оглашено, ты уедешь.
— Я здесь не из-за завещания Рика, — возразила Блэр. — Я приехала проститься с ним. Я приехала на похороны.
О Господи! Она и не думала о наследстве.
— Я тебе не верю, — пожала плечами Фейт. По лицу ее текли слезы.
Снаружи послышался смех Линдсей, веселый смех счастливого ребенка. Этот звук напугал их обеих. Минутой позже послышался смех Джейка Каттера. Этот смех звучал искренне и тепло, он был незнаком Блэр, и она подумала, что он нечасто так смеется. Она вдруг заметила, что так сильно сжимает руки, что ногти до боли впились в ладонь. Но попытка расслабиться оказалась тщетной. Блэр не хотела, чтобы они подружились. Но их дружба, судя по всему, зародилась и развивалась прямо у нее на глазах.
Фейт сделала шаг к окну, чтобы видеть их обоих. Потом повернулась к Блэр:
— Сколько ей лет, ты сказала? — Тон ее был взвинченным.
Поколебавшись, Блэр ответила:
— Десять.
— Десять. А ты уехала отсюда одиннадцать лет назад, на следующий день после моей свадьбы.
Глаза Фейт изучали лицо сестры. И Блэр отвела глаза.
