— Что, нащупали концы?
Я вкратце излагаю шефу суть своих умозаключений.
— Ладно, посмотрим… — отвечает тот после секундного раздумья. — Я на совещании. Вопрос об операции в «Агасфере» все равно не снимается, но, если что изменится, будем думать. Меня держи в курсе!
— Понял, Виталий Борисович!
Впрочем, эту фразу шеф если и слышал, то уже будучи в коридоре. Я, разумеется, буду держать его в курсе — было бы только в курсе чего…
Глава 11
Etto I'orrido campo…
Вот оно, это поле…
— Паша, если это так — в смысле, если Волков уже в Шопино, то его срочно надо найти и оттуда вынимать, — качает головой Шилов. — Это ведь не шутки!
— Да брось ты! — морщится Платонов. — Ничего они с ним делать не будут. Квартира-то еще не продана.
— А ты уверен? Документы-то уже у них, и нотариус свой есть. Волков, стало быть, уже и не нужен…
— Подожди его хоронить! — встреваю я. — Не все там так просто… Сейчас пока будем ждать.
— А что еще может измениться? — пожимает Андрей плечами.
— Не знаю. Если же ничего в ближайшую пару часов не произойдет — то всяко придется под «Агасфер» вставать. До подхода СОБРа…
В кабинете вновь воцаряется тишина, поскольку все мы прекрасно осознаем, что такой вариант развития событий, хоть он и крайне нежелателен, постепенно становится наиболее вероятным. Сейчас шеф будет обсуждать этот вопрос наверху.
Кстати: ВБ просил же меня еще что-что сделать… Ах да — эксперта направить на квартиру. Хорошая идея! Из тех, которыми можно будет прикрыться, когда с самого верха грозно рявкнут: «Какие меры предприняты?!!!» А главное — ужасно своевременная, учитывая, что там Павлов с Уваровым только что капитально пошарили. Но наше дело приказания не обсуждать, а исполнять. На часах уже девять ноль-пять — рабочий день у нормальных людей начался. Звоню в дактилоскопическую лабораторию, начальнику оной — Ваське Смолину. Правда, начальник он — для своих дактилоскопистов, а для меня, прежде всего, — собутыльник по Академии МВД и старый приятель по походам на ретровечеринки. Узнав суть проблемы, для приличия поартачился, попробовав для начала спихнуть меня в местное районное управление. Пришлось прибегнуть к ненормативной лексике, после чего коллега понял, что дело серьезное, и милостиво согласился послать с нами Диму Короткова — тоже моего старого друга. Кстати, это именно я в свое время сосватал его к Василию в отдел — как-нибудь позже расскажу. Сейчас, как вы понимаете, немного не до этого.
— Но машина — ваша! У нас своей нет.
— А у вас, Вася, никогда ничего нет… — грустно вздыхаю я.
— Мы же не оперативная служба. Ваш заказ — вы и транспортом обеспечиваете!
Разумеется… Их всех послушать, так у оперативных служб чуть ли не на каждого сотрудника приходится по машине. А у меня на всю группу — только «Голубой гром», который отчаянно продолжает цепляться за жизнь, невзирая на периодически проводимые умельцами из нашего гаража планово-профилактические работы. И тот может в любой момент понадобиться. Но ВБ лучше не злить, особенно сейчас, поскольку здоровье у меня одно, и другого на складе не выдадут. Дело в том, что у шефа есть одна любопытная черта: он никогда не забывает, что, кому и когда поручал сделать. Он может, к примеру, буквально на ходу в коридоре остановить кого-либо из сотрудников и, как бы между прочим, сказать:
— Саша (Петя, Вася, Гриша)! Мне бы хотелось такую-то бумагу (фотографию) посмотреть…
А этот Саша (Петя, Вася, Гриша) тоже в этот момент куда-то торопился и уже спустя минуту о разговоре с шефом забыл — с чем я его и поздравляю, поскольку этого, мягко говоря, лучше не делать…
Поэтому отправлю-ка я сейчас Шилова на «Голубом громе» на улицу Трефолева, в экспертное управление, а оттуда — на Котина. А если нам самим машина понадобится — что ж, будем крутиться. Привыкли уже и устраиваемся кто как может. В моем боевом подразделении, например, на данный момент лучше других устроился Павлов. Та дама, у которой он в рамках проводимой нами операции «Скиталец плюс» нашел временное пристанище, в благодарность за… э-э-э… неважно, короче — выписала на Сашкино имя доверенность на собственную «десятку». Надо было видеть, с каким понтом он подкатил тут неделю назад к конторе.
— Андрей! Бери «Грома» и поезжай на Котина.
— Там же Сашка с Уваровым были уже… — осторожно замечает тот.
— Они не оправдали высокого доверия партии и правительства! — парирую я. — Заедешь по дороге в ЭКУ — заберешь Короткова — пусть там порошком посыплет, где надо.
— Ага, — усмехается Шилов. — А потом Уваров на меня всех собак спустит, что квартиру загадили!
— Квартиру все равно уже так загадили, что ты при всем желании не сможешь внести в это дело сколь-нибудь заметную лепту. Миша всяко ремонт будет делать, потому что после Пашкиных друзей там санобработку надо проводить по полной программе… И скажи Димке — моя личная просьба: пальцы надо найти! Неважно, чьи, но найти надо.
— Не первый год замужем… — буркнул Андрей, забирая у меня ключи от машины.
Что там яковлевские деятели в Ломоносове — умерли, что ли? Или пешком туда пошли? Почти половина десятого уже — пора бы и доехать… Я потянулся было к телефону, но передумал. Володя и так с утра задерганный, не выспался, так что лишний раз его сейчас нервировать не стоит. Он сам все прекрасно понимает и позвонит, когда будет что-то известно.
А минут через десять после отъезда Шилова появляется Павлов. Вид у него усталый, что неудивительно, но он притащил с собой какой-то довольно объемистый пакет. Этот пакет Сашка с загадочным видом водрузил на свой стол, а затем с изысканной элегантностью — прямо как Дэвид Копперфильд — стал извлекать оттуда настоящие сокровища: десятка два бутербродов с сыром и ветчиной, помидоры, банку майонеза, банку маринованных огурчиков и — умора! — банку малинового варенья.
— Тамарка сунула, — с некоторым смущением пробормотал он в ответ на коллективный немой вопрос. — Говорит: вы там все, наверное, голодные будете…
— Она права! — с энтузиазмом подтвердил до сих пор не подававший признаков жизни Валентин, с хищным видом нависая над столом с кулинарными сокровищами.
— Погодите, давайте хоть чайку вскипятим… — Павлов попробовал было внести элемент организованности в стихийно разгорающееся пиршество, но ответом ему было лишь неопределенное мычание четырех набитых ртов.
Через несколько минут, сытые и чуточку повеселевшие, мы мирно прихлебывали чай, который Сашка все же заварил. Жизнь теперь не казалась такой уж мрачной, как пару часов назад, а павловская подружка — не такой уж страшной, как на самом деле. И даже звонок, раздавшийся в этой благостной тишине, не вызвал излишне нервозной реакции, хотя за сегодняшнее утро телефон нам изрядно поднадоел.
