— Ага, — поддержал его чей-то голос. — И в подпол какой-то хитростью нас скинули. Пол из-под ног разом ушел.
— С горскими бабами-то не так просто пришлось, а? — негромко сказал подошедший Йолташ. Он выглядел как обычно, внимательно смотря по сторонам.
«Мне и самому с бабами нелегко пришлось», — подумал Барат.
— Пошли прочь с глаз моих, — велел Заяц. Он подошел к Остаху, сидящему на крыльце лачуги и тяжело опустился с краю. — Видишь, Рыбак, о чем я толкую? Ночная война умелых выбила. С сельскими полудурками дело иметь приходится.
Остах молча залез за пазуху, достал кошель и протянул Зайцу. Тот принял кошель, но не спешил убирать.
— Теперь и не знаю, как от тебя монету взять, — признался он, взвешивая кошель на ладони. — Мои-то облажались. И тебе, и ребяткам твоим постараться пришлось.
— Работой оплатишь, — устало отмахнулся наставник. Заяц шустро спрятал кошель. Барат встретился взглядом с мертвым взглядом старухи на земле и его замутило. Он уставился в стену и глубоко задышал.
— Слушай, Заяц, — продолжил разговор Остах. — А дома-то в Атриане нынче дороги?
— А когда они дешевыми были? — пробурчал Заяц. Он искоса глянул на Остаха и спросил. — Неужто купить хочешь?
— А кто, ты говорил, дом на скале-то прибрал? После родни Кривого? — не замечая вопроса, продолжил расспрос Остах.
— Ты дом Кривого прибрать решил? — догадался Заяц. Он покачал головой. — Гиблое место. Местные говорят, что тени там бродят. И ребятишки пропадают. Вот я подумал — не те ли тени, что моих добрых порезали?
— Кто дом прибрал? — надавил голосом Остах.
— Я ж говорил. Хмырь какой-то из совета, — недовольно пробурчал Заяц.
— Кто такой? Что знаешь? Дом продает? — повернулся Остах к собеседнику.
— Не части, Рыбак, — поднял руки Заяц. — Не знаю я о нем ничего толком.
— Ну так узнай, — велел Остах. Он потянулся и вытер кинжал о подол лежащей рядом бабы. — Тогда, считай, за сегодняшнюю деньгу и квиты.
Барат увидел, как наставник вытирает клинок о ночную рубаху гворчской бабы. Его внутренности сжались в плотный комок, и он согнулся над зловонной кучей, выблевывая кислую капусту. Он вздохнул, и в нос ударила рыбная вонь. От этого скрутило еще сильнее, и он уперся руками в колени, чтоб не рухнуть.
Наставник вскочил и подошел ближе.
— Что, Барат, тяжко? — в его голосе горец услышал неожиданную мягкость. — Ничего, ты поблюй, поблюй, полегчает. И у справного воина такое важное времечко случается, когда баб да мелкотню пластать приходится. Не только у татя ночного. Через это просто пройти надо.
От учительских слов и заботливого тона Барата вывернуло еще сильнее.
— Я вот, что думаю, Заяц, — продолжил разговор Остах, возвращаясь к крыльцу. — Мне тут сорока на хвосте принесла, что скоро цена на земляное масло до небес взлетит. Может, мы с тобой под шумок из наших гор примем караван? Через Арраин, как в старые времена?
Заяц, только что с усмешкой наблюдавший за Баратом, в ужасе замахал руками, отодвигаясь подальше от Остаха. Не заметив, что крыльцо кончилось, он рухнул с невысокого крыльца, угодив толстым задом в зловонную жижу.
— Что ты! Что ты, Рыбак! Стар я уже… Стар я уже для такого, — он с кряхтеньем поднялся, опираясь на стену, и двинулся к двери.
Остах внимательным взглядом проводил широкую спину, скрывшуюся в дверном проеме. Потом посмотрел на валяющиеся вокруг тела и сказал Йолташу.
— Хоть гворча теперь недобитками кликать не придется. Добили-таки гадину.
Глава 7
Олтер
Я, Пелеп и Фиддал плескались у фонтана, фыркая и поеживаясь. Дни стояли по-прежнему знойные, но по утрам уже свежело. Как обычно, от подушек нас оторвала собачья перекличка, — Кайхур самозабвенно перелаивался через стенку с Хиндой. Я покосился на щенков. Мелкие паршивцы как ни в чем не бывало возились в мокрой от росы траве. Тоже умывались вслед за хозяевами. И что с ними делать? В свое время я так обрадовался первому лаю Кайхура — боялся, что щенок вырастет немым — так мне рассказывали про его породу… Вот теперь Кайхур и продолжает радовать хозяина. С утра пораньше. Сегодня Барат сквозь сон пообещал убить Кайхура, если тот не заткнется. Братья с наставником тренировку игнорировали — они пришли поздно вечером, грязные и вонючие. Рыбой от них несло за версту. На ругань грубияна щенок нисколько не обиделся, выскользнув в раскрытую дверь на улицу. После вчерашнего потрясающего ужина в доме болотника он до сих пребывал в хорошем настроении. А вскоре на заднем дворе появился и наш хлебосольный приятель. Несмотря на ранее утро, Булгуня выглядел бодрым и полным сил.
Оказывается, наш толстяк умел двигаться ловко и стремительно! И растяжка у парня отличная, а силы в руках и вовсе — немеряно! Кто бы мог подумать! Столкнешься в школьных коридорах — обыкновенный увалень. На тренировочной площадке приятель преобразился.
Фиддал схватил противника за запястье и плечо. Сейчас будет подсечку делать, подбивая опорную ногу. Борцовские повадки сына купца я успел неплохо изучить. У Феди подсечка — коронный прием, всегда хорошо выходит. В ответ Буддал рывком сблизился вплотную к сопернику, избавился от захвата и своим странным движением обеими руками снизу вверх откинул Фиддала. Сын купца намного тяжелее задохлика Прилипалы, и потому не отлетел. Но и на ногах не смог удержаться, опустившись на пятую точку. Он тут же вскочил, но я завершил схватку. Своей цели мы достигли: слегка размялись и растянули мышцы. А времени на полноценный поединок не было: Булгуне скоро выходить на арену. Мы заторопились на построение.
Грозный как туча комендант ходил взад и вперед, зыркая на сонных первогодок, спешивших на плац. Сегодня никто не опаздывал: все жаждали посмотреть поединок «почетного» с местным. Раздался второй удар колокола.
— Что это за прием такой странный? Никогда не видел ничего подобного, — прошептал я Булгуне, и продемонстрировал движение, будто бросаю от живота громоздкий мешок.
— У нас дома любят на поясах побороться! Из дальних уголков по весне нарочно в Конутоп приплывают. А я же из рода Великих Булогов, — словно стесняясь этого, пожал плечами приятель. — Мне уступать нельзя. Не к лицу. Вот и научили: берешь телегу за оглобли и поднимаешь. Раз за разом. Вверх-вниз, вверх — вниз. Сначала пустую, а потом груженную одним бочонком. Потом двумя. Так и занимался понемногу.
— И что, никому не проигрывал? — поинтересовался я. — Ни разу?
Булгуня мотнул головой в ответ, внимательно разглядывая происходящее за моим плечом. Я оглянулся и увидел Прилипалу, окруженного приятелями. Чего-то рожа у мелкого паскудника слишком довольная для того, кто вскоре получит на орехи. Не иначе, гадость придумал. Прилипала смерил Булгуню глумливым взглядом и провел большим пальцем по шее. Что он задумал, гаденыш? Раздались резкие удары колокола и все бегом выстроились вдоль плаца. Комендант молча разгуливал вдоль шеренги первогодок, заложив руки за спину.
