— А как он стал богом? — спросил Остах.
— Ну, — протянул Бареан. История про Безносого-воина ему всегда нравилась больше, чем прочие предания. — Смерть не забыла про него и иногда давала разные поручения. Так он стал ее помощником …
— Вы поклоняетесь пособнику смерти? — воскликнул Олтер. — Он же…
— Оли! — оборвал его Остах, отталкивая руку Туммы. — Не лезь к чужим богам, сколько говорено! Без головы останешься!
— Хорошо хоть, не без носа, — проворчал про себя Оли.
— Безносый — он не злой! — возмутился Бареан и попытался объяснить. — Просто для злых — он злой. А для добрых — он… Ну, не добрый, конечно… Но может помочь, если принести требы… — запутался Бареан и замолчал.
— Расскажи про слуг Безносого, — прервал размышления Остах. Тумма вновь взялся за плечо старого воина.
— А! — обрадовался Бареан. — На одном дальнем острове много пещер. Туда издавна уходили люди и поклонялись Безносому. Находились такие, кто, славя бога, лишали себя носа. А некоторые, самые преданные — еще и ушей, — понизив голос, Бареан добавил. — Говорят, самые верные и губы с веками срезают в честь Безносого!
— Фу! — не выдержал Олтер.
— Вот. И моему отцу, Болу Барривану, они тоже не нравились. Слуги Безносого ведают многие секреты ядов. Они в них лучше всех разбираются! Эти секреты они хранят со времен Безносого, а он узнал их от самой Смерти, когда выполнял ее задания, — прошептал Бареан. — А еще слуги Безносого — убийцы по найму. Поговаривают, к ним многие из Империи обращались. А отец считал, что наш Безносый — воин, а не убийца. И он их разогнал.
— Как разогнал? — удивился Олтер.
— Взял воинов, высадился на острове и перебил многих Слуг. Часть убежала, кто-то в глубине пещер спрятался, — пояснил Бареан. — Только я это плохо знаю. Люди говорили, что слуги Безносого хотели отравить отца, но Копеан это пронюхал и у них все сорвалось.
— А те, что сбежали, значит, под землю в Атриане забились, — задумался Остах. — А давно твой отец изгнал слуг Безносого?
— Не знаю, — Бареан пожал плечами. — Про это мне Копеан рассказывал. Он сказал, это давно было, я тогда еще не родился.
— А что за Копеан? — спросил Остах.
— О! — обрадовался Бареан и тут же сник. — Копеан — правая рука отца, верный, могучий и сильный воин. Был. Когда враги во дворце напали ночью, он меня из окна выкинул, прямо в руки Грубому Деану. А сам встал в проходе и никому не дал мимо пройти… Бился, пока мы к лодке бежали.
— Вот и Йолташ тоже в проходе встал. И не дал Слугам Безносого пройти, — пригорюнился Оли.
Барат саданул рукой в стену и в комнате повисла тишина.
Йолташ
Йолташ отполз ближе к стене и оперся спиной, свесив голову на грудь. Силы покинули его, и он с трудом подтянул ноги к груди, согнув в коленях.
«Мое место не здесь, — сказал он себе. — Я охранник наследника Дана Дорчариан! Великая Мать Предков! Дай мне сил! Мое место не здесь! Я попал сюда, защищая Олтера. Моя служба не окончена».
Молитва и выпитая вода помогли. Стараясь не греметь цепью, Йолташ лег на спину, закинув ноги на стену и прогнулся в пояснице. Хоть его матушка не пайгалка, как у брата, но он не единожды бывал с Баратом в Пайгале. А там старый Вутц кого хочешь научит ловкости! Йолташ медленно продел связанные руки, протиснув бедра и ноги. Подняв руки перед глазами, горец осмотрел плотную конопляную веревку. Узел запрятали внутрь и поддеть зубами не удалось. Охранник наследника оглянулся и увидел, как малолетние соседи-оборвыши вновь приблизились к прутьям клетки. Теперь во взглядах Йолташ увидел слабый интерес и огонек надежды. Горец вновь улыбнулся — после выпитой воды это получилось куда лучше — и принялся елозить веревкой по слегка отогнутой пластине крепления ржавой цепи. Он увидел, как разошлось одно волокно, следующее…
Глядя на то, как одно за другим рвутся волокна, Йолташ приговаривал: «мое место не здесь. Я охранник наследника. Мое место не здесь…» Наконец, когда волокон осталось совсем чуть-чуть, веревка лопнула и кандалы лязгнули. Горец прихватил цепь, обернулся к соседям и прислушался. Ему казалось, что детям с их места видна входная дверь. Йолташ качнул подбородком в сторону поворота коридора. Один из оборвышей с грязными патлами несмело кивнул головой в ответ, отошел в дальней угол каморки и знаком показал, что все тихо.
Йолташ встал, повел плечами, схватился за цепь, легко подпрыгнул и двумя ногами уперся в стену рядом с креплением, повиснув над полом. Горец изо всех сил потянул цепь на себя. Крепление не шелохнулось. Йолташ потянул еще сильнее, чувствуя, как заныла спина и вздулись жилы на шее. Наконец крепление поддалось и вылезло из стены.
Йолташ мягко опустился на ноги, радуясь, что не пришлось падать. Вдруг издалека шепотом послышалось предупредительное «Хо!» Йолташ резко обернулся и увидел встревоженные глаза патлатого, который косился за угол. Остальная ребятня мигом порскнула к дальним углам. Горец живо опустился на пол, завел руки за спину и спрятал обрывки веревки.
На сей раз входящих оказалось двое. Знакомый урод, вновь спрятавший обезображенное лицо и еще один. Йолташ увидел, как тюремщик стелется перед спутником. Тот неспеша подошел к клетке с детьми и махнул рукой в сторону патлатого, который не успел отползти от решетки. Угодливый пузан с большим ключом наперевес бросился к дверце и распахнул, вытаскивая за шкирку мальчонку в коридор, словно кутенка из корзины. Тот забился, попытался лягнуть тюремщика и цапнул за запястье. Урод зашипел от боли, а его спутник вдруг сунул оборванцу под нос тряпку и прижал, придерживая за затылок. Йолташ вспомнил свое пленение и мерзкий запах. Паренек подергался немного и затих. Замотанный легко закинул ребенка на плечо. Затем он просипел что-то тюремщику, который тряс укушенной рукой, и кивнул в сторону Йолташа. Урод кивнул и похлопал по ножнам на боку. Замотанный удалился, а тюремщик двинулся к Йолташу. Открыв дверь, он направился к горцу.
«Только бы вывернутое крепление не заметил», — подумал охранник наследника и вдруг увидел в руках толстяка тряпку, которой недавно усыпили паренька. Ну уж нет! Хватит с него и одного раза! Йолташ рванулся вперед, чувствуя, как вылетела цепь из стены и со всего маха пнул не ожидающего подвоха урода в живот. Того вынесло в открытую дверь, он пролетел через коридор и впечатался спиной в решетку напротив, сползая по прутьям вниз.
Йолташа замутило и пол покачнулся под ногами. Упрямо тряхнув головой, горец сделал нетвердый шаг вперед. Он увидел, как оглушенный тюремщик возится, вслепую нащупывая кинжал. «Мое место не здесь», — Йолташ сделал еще один шаг и ухватился за распахнутую дверь узилища, чувствуя, что иначе упадет. Тюремщик, зло сипя, дернулся и начал подниматься. Вдруг детские худые ручонки с синими прожилками вен ухватили урода сзади за лоб, шею, руки, притискивая к прутьям. Тюремщик дернулся, но был еще не пришел в себя после падения. Горец оттолкнулся от дверцы и приблизился, часто дыша и покачиваясь. «Мое место не здесь», — ребром ладони Йолташ перебил кадык тюремщика и тяжело опустился вслед за рухнувшим телом. В глазах померкло.
