Не ответив, горец махнул рукой.
— Хватит киснуть, — показался в проеме Остах. — Будет вам к решеткам жаться. Айда на солнышко!
Олтер двинулся наружу, Йолташ следом. За спиной послышался приглушенный лязг. Детвора, вытянув шеи и стараясь не шуметь, увязалась за ними. Йолташ думал, они испугаются мертвяков, но ошибся. Патлатый и паренек с пушистыми ресницами подбежали к поверженным врагам и выломали из мертвых пальцев ножи. Вооруженные мальчишки подошли к белоголовому с топориком и посмотрели на Йолташа. Остальные пленники встали рядом.
— Как звать, герои? — спросил горец.
— Наум, — ответил патлатый.
«Хо!», — прозвучало в голове у Йолташа.
— Маха, — отрывисто сказал белоголовый.
— Арат, — ответил пушистый и застенчиво улыбнулся.
— Х-м-м, вот и бойцов себе уже подобрал, — хмыкнул под нос учитель и скрылся за поворотом.
— А старик — это кто? — шепотом поинтересовался Наум. Он был слаб после отравы, паренька мутило, но за нож он вцепился крепко — не отдерешь.
— Мой учитель, — коротко ответил Йолташ. — Остах.
— Строгий, — с опаской протянул Арат.
— Хватит шептаться! — крикнул Оли из коридора. — Ребята, идите сюда! Тут такое!
Йолташ вышел и увидел замотанных — тела валялись справа и слева, словно подрубленные стебли высокой травы. Высыпавшие из узилища мальчишки, увидев замотанных, затоптались у выхода, однако быстро пришли в себя. Смекнув, что враги мертвы, бросились к обидчикам
— Быстро твоя гвардия соображает! — крикнул Олтер. Ребята споро обшаривали покойников и вооружались.
Показался знакомый Йолташу круглый дворик. Выщербленные дождями и ветрами оплывшие каменные стены возвышались вокруг, как края плошки над плоским донцем. Посреди дворика бесформенными темными кляксами валялись замотанные. На гладкой жертвенной плите покоилось сразу четверо врагов с короткими мечами в руках. Видимо, остальные пытались убежать от Туммы, и только эти четверо приняли бой. Впрочем, им это не помогло. Йолташ заметил, как пацаны вновь сгрудились на входе. Бледный Наум вел сбивчивый рассказ, тыкая грязным пальцем то в жертвенник, то в Йолташа. Детские лица вновь насупились, руки опустились.
Кайхур, с деловитым видом снующий по дворику, обнюхивая бездвижные тела, подошел к постаменту, на котором покоилась жертвенная плита. Ткнувшись носом в преграду, щенок задрал ногу и пометил ее. Мальчишки разом перестали хмуриться и развеселились, толкая друг друга и хлопая по плечам.
— Вы что там топчетесь? — раздался крик наставника сверху. — Дуйте сюда!
Остах призывно махнул рукой с верхней площадки. Поднялись быстро — путь наверх расчищен от обломков, а настырные плети колючих зарослей обрезаны. Одичавшие розовые кусты расползлись и заплели руины. То тут, то там среди обломков красовались цветы.
У подножия смотровой площадки на плоском камне сидел Тумма с Баратом. Напевая под нос что-то ласковое, словно нянчась с младенцем, Тумма тщательно вытирал лезвия тесаков широкой темной тряпкой. Еще недавно полотно служила одеждой кому-то из замотанных. Темнокожий воин поднял голову на звук шагов и белозубо улыбнулся. Единственный голубой глаз гиганта сиял торжеством и победой, как маяк в ночи. Ноги Туммы, обутые в сандалии, и голый череп забрызганы кровью.
Вид сверху открывался превосходный. Они стояли в тени основания массивной башни, некогда венчавшей холм и служившей центром крепости. Башня давно переломилась и рухнула, разметав постройки и скатившись вниз по склону. Атриан, украшенный узкой голубой лентой бегущей к морю Джуры, беззастенчиво раскинулся перед ними, как придорожная девка, вывалившая напоказ свои прелести.
Ближе всего к крепостному холму располагались трущобы с худыми крышами и покосившимися стенами. Далее теснились плечом к плечу домишки покрепче, взбираясь на соседний холм. Холм увенчивали блестящие на солнце купола Архива и Храма Пагота. Присмотревшись, Йолташ без труда разглядел голубиную башню Архива. По Рыночной площади сновали муравьи-людишки, а Имение и Школа спрятались среди густой листвы парка.
Йолташ подошел к учителю и устремился взглядом вдаль, минуя беспутный город, минуя равнины, села и городишки, разглядывая окоем, где виднелись вершины гор.
— Густой туман
Накидкой белой
Лежит на склонах.
Сияет снег
Седою гривой
На горном пике.
Бездонна мудрость
Как пасть ущелья,
— скорее угадывая, чем слыша въяве, разобрал горец шепот учителя. Странно было слышать родной дорча среди этих чужих безмолвных развалин. Йолташ приметил, что наставник смотрит вовсе не на горы. Остах внимательно разглядывал дом на скале, видевшийся отсюда, как родной узор морщин на ладони. Высокий забор, пустынный дворик и пятно колодца. Йолташ с гордостью отметил, что куча булыжников изрядно осела. Не зря трудились!
Позади раздался грохот. Пацаны бегали друг за дружкой посреди двора, петляя между мертвыми телами, а Кайхур носился следом, норовя прикусить крайнего бегуна за лодыжку. Мальчишки весело подгоняли друг друга. Вот белоголовый Маха подпрыгнул и забрался на жертвенник, усевшись на тело замотанного. Возмущенный Кайхур звонко залаял, опираясь на постамент передними лапами.
— Что с детворой делать будем? — спросил Барат.
Все задумались. Йолташ еще раз глянул на паутину кривых улочек Атриана и бесчисленные черепичные уступы кровель.
— Столько домов. Столько народу. Откуда же сироты? — удивился Йолташ. В горах не бывало сирот. Даже если село вымирало от болезни или голода — все равно находилась родня и принимала бедолагу в семью.
— Другие люди, другие правила, — жестко ответил Остах, разглядывая веселящуюся детвору. — В трущобах много разбойничьих ватажек, быстро их приберут к рукам. Такой товар не залежится… — зло процедил Остах.
— Они меня видели, — гулко пробасил подошедший Тумма. Он убрал оружие в ножны, спрятал свой уцелевший глаз под повязкой, но вот спрятать себя-нового не сумел. Развернутые плечи, гордая посадка головы, движения убийцы… Над ними возвышался воин, а не лекарь, освобожденный, а не раб. — Видели меня зрячим.
Наставник вновь посмотрел на мальчишек и принялся мять пальцами нижнюю губу. Йолташ с надеждой глянул на наследника. Тот верно истолковал взгляд горца и слегка кивнул.
— Никого мы выгонять не будем. Нам все пригодятся, — Олтер мечтательно зажмурился и произнес. — Свою школу откроем. Гвардию растить станем.
— Ага. Только где мы их держать будем? — с сомнением осмотрелся кругом Барат. Детские крики отражались от ветхих стен. Казалось — крикни погромче — и они рухнут.
Остах дернул себя за губу и велел.
— Идем за мной.
