У фонтана Фиддал боролся с Олтером. Оли слишком много думал, и потому частенько проигрывал. Раскрасневшийся Фиддал подозвал старшего брата и медленно показывал на нем переднюю подножку. Олтер нахмурился, выпятил подбородок и внимательно следил за другом, повторяя движения. Все друзья переживали за наследника и готовили к скорому поединку с бычком-Милиаром.
— Хороший у тебя сын, — сделав длинный глоток, сказал Остах. Он поставил пустую кружку на широкий подоконник и глянул на Кайхура с Хиндой. Брат с сестрой лежали бок о бок в тени навеса и следили за тренировкой. Щенок осклабился и лизнул сестру в ухо.
— И за Кайхура спасибо, — поворачиваясь спиной к окну, поскреб щеку Остах. — Верно служит, выручил — и не раз.
Буддал Нест невнятно замычал. Из-за кляпа ничего толком не разобрать; а с заткнутым ртом много не поговоришь. Он сидел на низеньком вычурном креслице с заведенными назад руками. Голые ноги плотно примотаны к ножкам кресла. Туника с искусным орнаментом разрезана от ворота до паха, а обнаженная грудь с глубокими царапинами высоко вздымается. Взгляд купца, обреченный и упрямый, следил за приближающимся горцем.
— Давай с лёгкого начнем. Еще раз. — Остах присел на мраморный столик рядом. — Плавуса из городского совета ты найдешь и дом на наследника запишешь? Как на имперского гостя?
Купец торопливо кивнул.
— Теперь о тяжелом. Про Эндира, — купец дернулся всем телом и кресло заскрипело. Остах вздохнул, потянулся к Буддалу и резким движением выдернул кляп. — Говоришь, про резню «добрых», учиненную замотанными, — ты ни сном ни духом?
Купец недобро зыркнул из-под нахмуренных бровей и кивнул.
— Когда в Атриане разгорелась ночная война, к тебе в дом пришел незнакомец, — продолжил Остах, пристально разглядывая беспомощного купца и отслеживая малейшее движение на его лице. — Он был в капюшоне и его лица ты не видел. Узнать не сможешь.
Купец вновь кивнул.
— Он угрожал, что тебя выкинут из Торгового союза. Грозил долговой тюрьмой и рабством. Велел рассказать о тайной торговле с дорча земляным маслом.
— Он… — глухо сказал купец и закашлялся. — Он на детей намекал… Как бы чего…
Остах продолжил.
— Ты ответил, что никакой торговли нет, а масло ты принимал в дар от Эндира…
— Пару бочек всего! А торговли и впрямь не было — тебе ли не знать? — загорячился купец.
«Торговли маслом с тобой и вправду не было. А вот знал ли ты о наших ночных караванах или нет, — это вопрос», — Остах помял губу и продолжил допрос.
— И он тебе поверил?
— Послушай, Остах, — устало прикрыл глаза Буддал. — Я же и впрямь не знаю ничего. Догадывался, что ты с Гимтаром крутишь под носом у Союза. Но я ж не знаю ничего… А когда не знаешь — и говорить не о чем. Об оружии, что я привозил — он не спрашивал. Его одно масло интересовало.
«Его интересовало только масло. И больше ничего», — повторил Остах. Юркая мыслишка крутилась рядом, зудела над ухом, но Остах всё никак не мог её поймать.
— После того разговора к тебе в помощники определили Солида. Невысокий, светловолосый, кучерявый. Подонок вынюхивал и высматривал в горах Дорчариан, прикрываясь твоим именем и твоей торговлей. Затем шифровал письма и отправлял неведомо кому. А совать нос в его дела тебе не велели, — Остах повторил услышанное от купца.
— Ага, — Буддал нашел в себе силы улыбнуться. — Только недавно бедолага упился и шею себе свернул. Хоть и не напивался пьяным ни разу… А к смерти Эндира он не мог руку приложить. В горах Солид оказался уже после.
— Уже после… — тихо повторил Остах и достал из ножен кинжал.
— Нет моей вины в смерти твоего господина! — обреченно прошептал купец.
Остах зашел за спину Буддала.
— Клянусь всеми богами, Буддал Нест. Если утаил что…
Купец почувствовал рывок и понял, что руки свободны. Мгновеньем позже горец смахнул ножные путы. Буддал потянулся и потер запястья, а Остах подошел к окну. Покачавшись с пятки на носок, Остах побарабанил пальцами по подоконнику и чуть слышно сказал, разговаривая сам с собой.
— Значит, обманул меня, зайчонок? Ну ничего, сочтемся… — Остах выглянул в проем и крикнул. — Олтер, Барат! Собираемся! — повернув голову вполоборота, воин добавил. — Хорошие друзья у твоего сына.
Калитка стукнула и владение купца осталось позади. Остах поморщился. Нехорошо вышло с Буддалом, может обиду затаить. И Оли, похоже, почувствовал неладное: ушли-то не попрощавшись, и хозяин из дома проводить не вышел.
Остах двинулся вдоль высоченной каменной ограды, а Барат с наследником потянулись следом. Вроде и живут здесь люди не бедные, а узко, как в собачей конуре. Рядом рынок и каждый клочок земли столько золота стоит… С другой стороны переулка высилась глухая стена, до которой можно доплюнуть. За ней располагался невидимый отсюда рынок и торговые ряды. Со стороны площади, на которую выходила улочка, послышались вопли и отборная ругань. Остах поднял голову и увидел, как сцепились две телеги. Одна из лошадей дернулась, встав на дыбы, и рванулась вперед. Вторая телега накренилась и с гулким грохотом перевернулась набок, наглухо закупорив проход и перекрыв видимость. Со стороны площади послышался рев и бабские причитания. Перед днищем телеги словно из-под земли выросло несколько крепких мужских фигур. Сжимая в руках широкие ножи, они скорым шагом двинулись навстречу.
Остах одним движением задвинул наследника за спину и прижал к стене. Глухо зарычал Кайхур. Воин обернулся и увидел, как с противоположной стороны надвигается еще одна группа разбойников.
— Буддал, с-с-сука! — яростно прошипел Остах и выдернул тесак. В левой руке дрожал верный нож. Наследник за спиной вытащил кинжал.
Олтер
«Купец ни при чем», — хотел крикнуть я наставнику, но не стал: незачем отвлекать перед боем. А схватка предстоит нешуточная, это я сразу понял. Выкрутимся ли? Я подозвал Кайхура и вытащил кинжал. Как чувствовал, взял сегодня с собой не учебный, а боевой, подарок Барата. Я посмотрел на приближающихся с двух сторон головорезов. Ну и рожи! Грамотно засаду подготовили, паскуды! Нужно прорываться к телегам и биться там. Сегодня выходной, на площади людно, услышат, стражу звать начнут. Душегубы могут и назад сдать.
Однако дядька считал иначе. Он вертел головой во все стороны, пытаясь найти верное решение. И не находил.
— Барат! — отрывисто сказал наставник, искоса глянув на кинжал в моей руке. — Встречай тех, что справа. Не горячись! Мимо чтоб никто не прошел!
Барат качнул мечом и бросился вперед, дабы встретить неприятеля как можно дальше отсюда. Противники бросились навстречу.
— Храни тебя Отец Глубин, наследник, — чуть слышно прошептал Остах и кинулся к подходящим слева врагам. Напоследок он крикнул. — Не вздумай лезть под руку! Тесно!
«И так вижу, что тесно», — проворчал я. На это дядька и сделал ставку: в такой узости один умелый воин может успешно отбиваться от нескольких противников сразу. Только в глазах дядьки уверенности не видать. А вот решимости погибнуть, меня защищая — сколько угодно! Что же делать? Я закрутил головой. Что же делать? Зазвенело железо — Барат сцепился с неприятелем. Сблизившись, воин дорча неожиданно присел и полоснул по выставленной ноге противника, а сам отступил.
