– Конца твоей лжи и интриг. Я желаю изгнать орков, которых ты призвал в наши земли.
– Понимаю, – ответил Штукарь, выпрямляясь. – И я полагаю, добиться этого ты смог бы. Один раз. Однако вынужден спросить, что ты предпримешь в следующий раз?
Шакал засомневался, и чародей одарил его нежной улыбкой.
– Боюсь, ты неверно истолковал мои… интриги, друг Шакал.
– Неужели? – спросил Шакал с вызовом. – У тебя есть права на трон Гиспарты, через своего отца-человека. И ты хочешь заполучить этот трон благодаря ярости орков и самоуверенности Ваятеля. Ты хочешь, чтобы Уль-вундулас растоптали и захватили тяжаки. Ты сказал мне, что хочешь увидеть Уделье, пока оно не исчезло. И был так уверен, что это случится! Теперь я знаю причину. Твой язык покрыт серебром, но он у тебя раздвоенный, Ухад. Ты говоришь, что я неверно истолковал тебя, а я слышу, что подобрался действительно близко!
– Я сам дал тебе повод мне не доверять, – признался Штукарь, – но подозрения не должны перевесить суждения разума, полагаю. Учитывая только настоящий момент, ты прав. Но как быть с днями грядущими? Каково будет будущее этих земель, если ты мне воспрепятствуешь?
– Мы пришли не затем, чтобы тебя слушать, мордастый! – воскликнула Блажка. – Советы, вранье, угрозы – что бы ты ни сказал, мы тебя не услышим.
– Тогда услышьте меня! – заявил Ваятель и, указав мечом на членов копыта, медленно двинулся в их сторону. – Зачем вы все пришли сюда? Вытащить меня и заставить остановить орков? Шакал рассказывает про серебряные языки. А какой язык, думаете, болтается у него во рту, когда не лижет щелки? – Его лезвие остановилось, направленное на Шакала. – Ты сказал им, что я последний? Убедил, что только я могу остановить Нашествие? Да, малец, ты прав. Тебе, наверное, не верится, что это слышишь. Ты прав. – Закутанная голова Ваятеля резко повернулась к тем, кто держал его под прицелом тренчала. – Слышали? У меня язык не серебряный. У меня он черный. И гнилой. У меня нет красивых слов. Так что можете просто поверить мне, когда я говорю: Шакал прав. Я один стою между нами и ордами Дар’геста. НО Я НЕ ДОЛЖЕН!!!
И безо всякого предупреждения Ваятель швырнул меч на пол – клинок звонко звякнул о камни. Он быстро шагнул в кольцо арбалетов и наклонился лицом к остриям стрел. Мед и Хорек боязливо отступили еще на шаг. Шакал напрягся, боясь услышать щелчок тетивы.
– ПОСМОТРИТЕ НА МЕНЯ! – взревел Ваятель, распахнув рот так широко, что повязка под его челюстью натянулась и ослабла. – Посмотрите на меня! Я стар! Я убог! Уже много лет я не могу оседлать свина. Сколько войн, по-вашему, у меня осталось? Сколько битв? А ты! – Дрожащий сгусток гнева обрушился на Шакала. – Ты самодовольный мелкий засранец. Приходишь сюда с моим копытом, настроенным против меня, и требуешь, чтобы я вышел и сражался. Чтобы спасти себя. Спасти Уделье. И долбаную Гиспарту! Но знаешь, ты не единственный прав, Шакаленок. Чародей тоже прав. Я мог бы это сделать. Один раз. Последний. Может быть! Но что потом? ЧТО?!
Ваятель срывал голос, прерываясь легким кашлем. Когда гнев в нем стал спадать, его плечи поникли и явилась смиренная усталость. Отступив от Шакала, он снова обвел взглядом копыто.
– Уделье – оно как песочные часы, парни. Орки всегда возвращались, не в этот год, так в другой. Гиспарта дала нам эти земли, зная об этом. Они боялись нас, переносчиков чумы, но и использовали нас. Мы дали им время восстановиться, подготовиться. И все это – ради жаркой, пыльной полосы пустоши. – Запятнанные, свисающие повязки покачнулись, когда Ваятель тряхнул головой. – Я могу сесть в колесницу, выехать и выпустить это мерзкое дерьмо, которым начинили меня хиляки. Орки умрут. Чума может их отпугнуть еще на несколько лет. Еще несколько лет для Гиспарты, чтобы собрать армию, отстроить башни, дать волю чародеям. Но когда я умру и вы столкнетесь с этим снова, они не станут защищать Уделье. Песок уже почти вышел. Я потратил годы на то, чтобы найти способ это остановить. И этот способ – тирканианец.
– Что он собирается сделать?
Вопрос задал Мед – его голос был исполнен любопытства и неуверенной надежды.
– Перевернуть песочные часы, – ответил сверху Штукарь.
Тогда Шакала осенило.
– Ты хочешь передать чуму другому, – догадался он.
Штукарь отвесил ему легкий поклон.
– Как я и говорил, ты сообразителен.
– Не мне, – предположил Шакал, – иначе ты не стал бы добиваться, чтобы меня изгнали.
– И вновь ты прав.
– Тогда зачем было так стараться со мной подружиться? Зачем ты обещал помочь мне стать вождем?
Улыбка Штукаря стала шире, будто он испытал облегчение от того, что у Шакала ничего не вышло.
– Потому что друг моего друга – тоже мой друг, – ответил чародей. – Ты повелеваешь великой преданностью, Шакал. Влияние, которое ты оказываешь на того, кто требуется, не следует сбрасывать со счетов.
Шакал невольно обратил взгляд на Блажку.
Она сощурилась, снова наводя прицел на чародея.
– Ты ничего в меня не вставишь, жиртрест. Особенно если это выйдет из Ваятеля.
Штукарь сверкнул зубами, словно радуясь ее язвительному заявлению.
– Дорогая Ублажка, ты обладаешь немалой силой, однако в тебе нет трикровия.
– Я? – Овес сдвинул густые брови. – Он говорит, что ему нужен я? Я так и знал, тюрбан ты задний!
Штукарь развеселился еще сильнее.
– Да, я вынужден это признать. Хотя, сильный Овес, моя потребность в тебе не так примитивна, как ты себе представляешь. Я всего лишь не желаю править королевством, населенным трупами.
– О чем это ты, на хрен? – спросил Гвоздь.
Мед приопустил арбалет, соображая.
– Трикрат – больше орк, чем человек, – произнес молодой посвященный. – Если чуму будет переносить Овес, то для тяжаков она будет опаснее, чем для хиляков.
– Будь осторожен, друг Шакал, – сказал Штукарь, щелкнув языком. – Быть может, ты не самый смышленый в своем братстве.
– Ты обманул орков, – понял Шакал. – Заманил их, пообещав Гиспарту. Но на самом деле ты хочешь с ними воевать.
Чародей надул свои большие щеки и протяжно выдохнул воздух.
– О, я отдам им Гиспарту. На время. За это время королевство истечет кровью и впадет в отчаяние. Их оборона не так сильна, как они считают. Те, кому я служу, это увидели.
– Черное Чрево, – проговорил Шакал мрачно. – Абзул был не один. У тебя есть и другие.
– Именно так, – подтвердил Штукарь. – Послания не дойдут. Гарнизоны бросят свои кастили. Колодцы будут отравлены. Мелкие бедствия позволят оркам проникнуть в самое сердце Гиспарты, они подойдут достаточно близко, чтобы королева и ее двор это учуяли. Вот тогда мы и нанесем удар.
– Мы? – Мелочник поморщился.
– Полуорки, – пояснил Штукарь любезно. – Копыта Уль-вундуласа. Мы сплотим всех полукровок под началом нового переносчика чумы и придем на помощь Гиспарте, разгромим орду и отправим тех, кто не погибнет от болезни, обратно в Дар’гест. – Чародей положил пухлую руку себе на грудь и улыбнулся. – Но сперва те, кто останется от гиспартской знати, признают полукровного внука своего любимого покойного короля. Короля, чья законная дочь не сумела защитить королевство и его народ. Не имея иного достойного выбора, она милостиво отречется от престола.
