– Ты правда думаешь, что я знаю остальное, друг Шакал?
– Думаю, мы сейчас это и выясним, – ответил Шакал, пристально посмотрев на толстого чародея.
Штукарь, пожав плечами, снова перевел взгляд на Страву.
– Белико исполнил волю своего верного раба и отдал свою власть Зирко. Тот выбрал самую красивую из женщин в жены. Она не была коротконогой, однако новый пророк предрек, что все ее дети должны быть такими же, как их отец. И из чресл Зирко явилась раса полуросликов.
– И с тех пор все коротышки восхваляют его яйца, – усмехнулась Блажка.
– Именно, – ответил Штукарь, не замечая ее насмешки. – Они называют его Герой-Отец, но прежде всего они почитают Белико и только его признают своим богом.
Блажка потянулась в своем седле и нетерпеливо выдохнула.
– Ну что, освежили знания о религии коротышей? Хорошо. Тогда поехали. Давайте уже с этим покончим.
И, толкнув свина, Блажка устремилась вперед, объезжая кустарниковые заросли, чтобы направиться через поля прямо к Страве.
– Не думаю, что полуросликам нравится, когда их называют коротышами, – заметил Овес, подстрекая Шакала. Огромный полукровка с ухмылкой цокнул языком Уродищу и поскакал вслед за Блажкой.
Шакал двигался медленнее. Незадолго до рассвета эльфийка уснула, и он не хотел ее будить. Ее голова покоилась на его руке, которой он вел Очажка, а второй он придерживал ее в седле. После нескольких часов такой езды руки сводила судорога, мышцы кричали, требуя изменить положение. Он терпел это возрастающее физическое неудобство, чтобы хоть как-то отвлечься. Когда эльфийка бодрствовала, ее немая безмятежность его озадачивала. Шакала бесило, что она его боялась. Хотя он избавил ее от настоящего ужаса, теперь он с некоторой гордостью ощущал, что своим смятением она странным образом отождествляла его с порочным Месителем.
– Истинное чудо. – Голос Штукаря нарушил ход его мыслей.
Шакал повернул голову и увидел, что чародей едет рядом. Штукарь указал рукой на Страву.
– Говорят, что, прежде чем стать богом, вождь Белико приказал остаткам своего войска ехать в Уль-вундулас – единственную землю, куда он еще не ступал. В пути каждый должен был наполнить свой шлем землей и пронести на щите камень. Так был насыпан холм и построена башня из костей, завоеванных в далеких землях.
– Я слышал эту легенду, – буркнул Шакал.
– Именно, – дружелюбно ответил Штукарь. – Я впечатлен твоими знаниями, друг Шакал.
– Это важно – знать о религии полуросликов, чтобы случайно не оскорбить их, – пояснил Шакал. – Народ, который держится своих богов, часто бывает колким.
– Колким. Хорошее слово. Как ты в последние пару часов, да?
– Если хочешь что-то сказать, чародей, валяй.
– Ты боишься мне довериться.
Шакал повернулся, чтобы посмотреть на Штукаря. Пухлое лицо чародея улыбалось из-за ухоженной бороды.
– Ты никогда не отвечаешь прямо, – заметил ему Шакал. – Ни почему ты поехал со мной на болото, ни зачем пошел в бордель. Ты не ложился тогда со шлюхами, что бы нам ни рассказывал.
– Это так, – спокойно признал Штукарь.
– Не хочешь приоткрыть правду? – спросил Шакал, своим тоном превращая вопрос в угрозу.
– Я пошел туда, чтобы убедиться, что ты выйдешь. Для этого же я пошел с тобой и на болото. И то и другое – правда.
– Если ты, Штукарь, хочешь, чтобы я спрашивал тебя о причине каждого из этих утверждений, то я сейчас скину твой жирный зад с этого свина!
Капля, свисавшая у чародея с бороды, заплясала, когда он усмехнулся.
– Я просто хочу того же, что и ты, друг Шакал. Чтобы ты встал во главе Серых ублюдков. И прежде чем ты меня ударишь, скажу, что у меня есть причина желать этого. Я надеюсь, что ты и копыто, которое я помогу тебе возглавить, поможет мне, когда придет время. Но сегодня я к твоим услугам. Я надеюсь, это тебя удовлетворит и спасет меня от твоих колик.
– Уколов, – поправил Шакал, не сумев сдержать улыбку.
Он не стал углубляться. Нутро подсказало ему, что Штукарь скрывал что-то о борделе, и это оказалось правдой. Сейчас оно подсказывало, что чародей не лгал, а то и был откровенен. Шакал не знал, чего Штукарь хотел от Ублюдков, да сейчас его это и не волновало. Он не приносил никаких клятв, не заключал сделок и не был обязан помогать чародею, какие бы цели тот ни преследовал. Сейчас на стороне Шакала был могучий колдун, и этот колдун хотел помочь ему заменить Ваятеля. Не стоило сейчас смотреть свину в бивни. У него были насущные заботы, которые приближались в виде отряда всадников к ехавшим впереди Блажке и Овсу.
– А это… – начал Штукарь.
– Уньяры, – сообщил Шакал. – Потомки армии Белико. Яростно преданные полуросликам. Давай поднажмем. Надо успеть, пока Блажка своим языком не заработала стрелу в легкие.
Не беспокоясь больше о сне эльфийки, Шакал перевел Очажка на быструю рысцу. Девица, почувствовав скачку, проснулась. Когда она подняла голову с его руки, а тело перестало давить на его грудь, он ощутил одновременно облегчение и разочарование. Шакал не мог видеть ее лица, но чувствовал, что она быстро оценивает ситуацию и ее внимание обращено на восьмерых всадниках, которые уже окружали Овса и Блажку. Уньяры, как всегда, были вооружены изогнутыми луками, но Шакал с облегчением увидел, что они не были заряжены стрелами.
Подъехав к ним, он замедлил ход и осторожно проскользнул между лошадей, чтобы присоединиться к своим спутникам. Штукарь последовал за ним.
Уньяры на лошадях казались выше полуорков на свинах, поэтому смотрели на них своими узкими глазами сверху вниз. Коренастого сложения, они были ниже среднего гиспартца, их смуглая кожа отдавала желтизной. Широкую грудь всадников закрывали чешуйчатые доспехи, а на поясах у них висели тяжелые, полные стрел колчаны, увесистые метательные топоры и кривые мечи. Шакал выявил их главного по горну, висевшему на луке седла.
– Мы – члены Серых ублюдков, – сказал ему Шакал. – Мы смиренно явились к вам за мудростью Зирко, верховного жреца Белико.
Уньяр окинул группу немигающим взглядом, ненадолго задержав его на эльфийке. Увидев ее, он потянул себя за длинный тонкий ус. Шакал сделал вид, будто этого не заметил, и просто ждал с открытым выражением лица.
Наконец, главный зашипел и натянул поводья своего скакуна. Все всадники повернули лошадей в сторону Стравы, ведя Шакала и его спутников через равнину. Ехать в сопровождении этих всадников было неуютно. Их умение стрелять с седла было столь же легендарно, что и их священный предводитель. Восемь уньяров, что их окружали, могли изрешетить стрелами Шакала и его спутников вместе со свинами – и все в считаные секунды.
Уньяры были старейшим из копыт Уделья. Они жили в Уль-вундуласе за столетия до того, как Гиспарта заняла свои земли. Холм и башня Стравы успели состариться, когда с севера пришли первые армии. Полурослики-паломники, которые поклонялись Белико, уже давно скитались по миру в поисках реликвий тех времен, когда их бог был человеком, и короли Гиспарты много раз принимали их у себя. Поэтому они постановили, что святилище примет протекцию Гиспарты, но не станет подчиняться ее законам. Во время Нашествия орков Уньяры стали незаменимыми союзниками, участвуя в сражениях в качестве лучников и истребляя тяжаков на равнинах. Однако они были преданы своему богу и полуросликам, которые служили его жрецами. Поэтому они в первую очередь охраняли свои дома, и ни одна орочья армия ни разу не приблизилась к Страве. Когда закончилась война и начался передел земель, Гиспарта не тронула земли, окружающие Страву, чтобы не гневить Белико и его приверженцев. Полурослики и их покровители остались нейтральны, если не совсем сами по себе. На них нападали только кентавры и только при Предательской луне, когда их жертвами оказывались все.
