– Нам нужно идти, – сказал он, когда Певчий вернулся. – Хиляки наверняка услышали. А если и нет, то вскоре узнают, что я сбежал. Кавалеро начнут шнырять по кустам, чтобы меня найти.
– Я не смог войти, – признался Певчий. – Они даже не стали меня слушать. Угрожали, что начнут стрелять, если не уберусь.
Шакал горько хмыкнул.
– Это не твоя вина. План был дерьмовый. Хорошо, что в гарнизоне любят шпиговать шлюх не только стрелами. Меня освободила Делия.
– Знаю. Я ее видел. Я хотел пробраться тем же путем, но она сказала, что это слишком рискованно. Сказала, ты сам скоро выйдешь. Я подумал, тебя задержали. Узнал что-нибудь?
– Да, – ответил Шакал, поднимаясь. – Идем к свинам. Расскажу по дороге.
Они спустились с холма, медленнее, чем хотелось бы Шакалу, но его тело противилось спешке. Когда они наконец достигли ровной поверхности, он обеими руками погладил морду Очажку, на мгновение прижавшись лбом между свиных глаз.
– Рад тебя видеть, прекрасный золотой зверь.
Очажок издал серию низких ритмичных похрюкиваний.
Забравшись в седло, Певчий вернул Шакалу его тренчало.
– Куда поедем?
– В Старую деву, – ответил Шакал, закидывая оружие за спину.
– Зачем это? – Старый трикрат с сомнением смотрел на него.
Ответ едва не застрял у Шакала в горле.
– Чтобы заключить союз с Месителем.
Весь остаток ночи они провели в дороге, увеличивая расстояние от кастили. За это время они лишь раз увидели погоню, когда по их следу прогромыхал отряд быстрых, но шумных кавалеро. У Шакала с Певчим было достаточно времени, чтобы скрыться, взобравшись на скалу. Оттуда они увидели, как всадники, не подозревая, что упустили добычу, промчались мимо. Впереди скакал Игнасио, чью плешивую макушку и рябое лицо нельзя было спутать ни с чьей другой. Вид у капитана-мирянина был изможденный.
– Слепая удача, – проговорил Певчий, когда они умчались.
– Для них, – согласился Шакал. – Они просто катаются. Следов наших не видели. И всего двадцать человек.
– Расползаются пошире. – Певчий фыркнул. – Наверняка тебя ищут, Шакаленок.
– Повезло им, – произнес Шакал, усмехнувшись в темноте.
После рассвета солдат больше не было видно. Очажок со Злобным стариком проскакали несколько миль на юго-запад. Уверенные, что кавалеро далеко позади, Шакал и Певчий устроили привал под скалистым выступом, откуда открывался вид на реку Люсию.
Шакал осушил бурдюк с водой и уснул.
Когда Певчий разбудил его, солнце уже было в зените.
– От тебя несет, как от свиной щелки, – сказал старый трикрат. – Спустись-ка ты лучше помойся, пока Люсия не свернула в сторону, чтобы убраться от тебя подальше.
Шакал охотно послушался. Искупавшись как следует в блаженно прохладной реке, он нагим вернулся на уступ.
– Меняемся, – сказал Певчий, бросая ему грушу и указывая на грязные штаны, которые Шакал держал в руке. Шакал отдал ему свои штаны и молча с ними попрощался, когда Певчий швырнул их в разожженный костер. Шакал, зажав грушу в зубах, достал из сумки, висевшей на седле, свежие штаны.
– Раны заживают, – заметил Певчий, оценивающе щурясь на крысиные укусы, покрывавшие тело Шакала.
Шакал кивнул, осматривая себя, пока жевал грушу. Раны затягивались. А те, что были на левом предплечье, уже были почти не видны.
– Не болит? – спросил Певчий.
– Раньше болело, – ответил Шакал, запрыгивая в штаны. – Думал, конец.
Он беззаботно рассмеялся, но Певчему было не до шуток. Старик лишь пристально разглядывал молодого полуорка.
– Что там случилось, Шакал?
– Что ты знаешь о короле Гиспарты?
Певчий скривил губы, недовольный тем, что Шакал ответил вопросом на вопрос.
– Котором?
– О нынешнем.
Старый трикрат почесал седую гриву.
– Он король номинальный, а настоящая власть – у королевы. Это в ней королевская кровь. Старый король был ей отцом. А что?
– У нее есть брат?
– Думаю, даже не один.
– А знаешь старшего, который сошел с ума?
Певчий изогнул бровь, отчего морщины на его лице стали еще заметнее.
– О да. Ему отрубили голову много лет назад.
– Да, но до этого его изгнали, он выжил и трахнулся с орчихой. Это, видимо, устроил какой-нибудь калиф Тиркании, где он жил, я точно не знаю.
– Что ты узнал, Шакко? – Певчий терял терпение. – К чему ведешь?
– Штукарь его сын, – сказал Шакал. – Сын-полукровка этого брата королевы, которому отрубили голову. Понимаешь? Теперь он хочет заполучить корону Гиспарты. За этим и пришел.
Певчий сделал протяжный выдох.
– А Ваятель знает?
Шакал мог только пожать плечами.
– Должен знать, – решил Певчий. – Он всегда этого хотел. Возможности уничтожить хиляков. Черт, король-полуорк! Его рябой хрен встанет только от этой мысли и…
Старый трикрат осекся, у него отвисла челюсть.
– Ты думаешь, он прав, – закончил за него Шакал.
Певчий раздраженно тряхнул головой.
– Я так же думал, – сказал ему Шакал, скармливая огрызок от груши Очажку.
После этого ни он, ни Певчий долго ничего не говорили. День был жаркий, и уступ, где они остановились, укрывал их в тени и направлял слабый ветерок приятным коже потоком. Шакал, собравшись с силами, принялся седлать свина. Когда он закончил, Певчий еще не пошевелил и мускулом.
– Что тебя тревожит? – спросил Шакал, хотя и подозревал, что ответ ему известен.
Старый трикрат некоторое время не отвечал. А когда заговорил, то не повернулся к Шакалу – его немигающий взор был устремлен на пустоши.
– Я вкусил месть, Шакал. Я не думал, что все еще ее жажду. Спустя столько лет, черт меня дери, она показалась мне слаще, чем если бы я перерезал всех чародеев в той шахте, когда мы оттуда бежали. Вкус возмездия, наверное, не портится. И я… я не уверен, что Ваятель не заслуживает этой чаши.
– Одного чародея ему будет мало, Певчий.
– А с чего бы ему хватило? Тебя там не было, сынок. Ты не можешь знать, каково это.
Шакал сердито указал на свои раны.
– Мне кажется, могу.
– А ты смог бы вынести это снова? – с вызовом спросил Певчий, поворачиваясь к нему. – А потом еще? Как насчет этого? И еще, еще и еще, пока не поймешь, что ничего другого не существует! Пока забудешь, что когда-то были дни без этой грызущей и визжащей пытки! Думаешь, ты понимаешь? Даже я не понимаю! Мы чудом избежали чумы, не знаю как, но мы ее избежали! А он нет! Ты говоришь, тебя схватили, говоришь, что думал, это конец. А представь, как жил бы с этим тридцать лет, дольше, чем ты вообще жил на свете! Если кто и заслуживает сжечь Гиспарту дотла, то это он! Ваятель заслужил все, что хочет сделать с этими тварями с севера!
