Дуболом бросил взгляд на хилячного. Промолчал.
– Хорошо. – Шакал вздохнул, взвалив груз ответственности на себя. – Поедем острием стрелы. Мы с Кул’хууном впереди. Дуболом и Заноза – сразу за нами.
– Значит, мы с Хватом замыкаем, – сказал Овес.
– Все в порядке? – спросил Шакал, после чего все закивали. – Давайте тогда замочим этих тавров.
Все заняли свои места, и Шакал двинулся вперед. Кул’хуун был слева от него, Дуболом – за правым боком Очажка. Овес – сразу за немым. Приятно было, когда друг, которому доверяешь, прикрывает сзади. Приятно было снова стать частью копыта.
Рысью они вернулись в уньярскую деревню и закружили между хижин. Башня Стравы угрюмо нависала на фоне звезд над ними. Слева, на расстоянии тренчального выстрела, в том же темпе двигалась группа Красного Когтя.
– Поглядывайте туда, парни, – сказал Шакал товарищам. – У них двое необъезженных. Если дойдет до схватки с лошаками, мы придем на помощь.
Для Шакала это была третья ночь среди уньяр, как и для Овса. Он подозревал, что у ездоков, оставшихся с ним, имелся примерно равный опыт, а то и больший. Хотя полуорков было немного, они составляли ключевую силу в обороне Стравы. Полурослики не могли тягаться с кентаврами, а защищавшие их люди полагались исключительно на свои несравненные навыки конных стрелков. Уньярский лучник мог быстро и точно стрелять на скаку, но в ближнем бою шансы выжить почти исчезали. Кентавры были гораздо сильнее хиляков, даже не разъяренные Предательской луной. Полуорки же, заручившись мощью своих варваров, могли противостоять свирепости тавров. Поэтому они и нужны были Зирко здесь – чтобы сокрушить врагов, выживших после стрел верных уньяров. И все же только неразумный воин мог стремиться к ближнему бою. Тренчальные стрелы и дротики были лучшим оружием против тавров, хотя к концу Предательской луны почти все колчаны пустели и рукопашного боя было не избежать.
Ночь рассек дикий вой, не затронувший слуха и отразившийся сразу в позвоночнике.
Слева Шакал увидел отклик Красного Когтя: тот повернул своих ездоков туда, откуда донесся вой, – к западной окраине уньярской деревни. Кентавры никогда не атаковали только с одной стороны, но Шакал не мог оставить Красного Когтя без поддержки. И направил Очажка следом – его колонна двинулась за ним.
Хижины и конюшни мешали скакать по прямой. В промежутках между низкими постройками Шакал видел, как второе копыто петляет по деревне в поисках врага. Держа их в поле зрения, он гнал вперед, ведя ездоков за собой. Леденящий душу клич раздался еще раз, почти заглушив сигнал Овса.
– Направо!
За хижинами промчалась стая кентавров – они с алчными криками перескочили через изгородь козьего загона. Они вопили, их грязные темные волосы развевались. Шакал мгновенно насчитал четверых, с огромными копьями, и устремился к ним.
– Спиралью влево! – приказал он.
Кул’хуун взялся за свинодерг своего зверя и потянул. Через мгновение Шакал сделал то же самое. Копыто последовало за ними, по узкому кругу навстречу приближающемуся врагу. Маневр был исполнен идеально, но они едва избежали атаки с фланга. Морды хищных зверолюдей оказались прямо перед Шакалом, и он едва успел спустить крючок.
Стрела вонзилась в шерстистую грудь ведущего кентавра, и тот в галопе накренился и замахал конечностями. Отпуская тетиву тренчал и луков, копыто выстрелило, повалив еще двоих тавров, но последнего их залп не задел. Яростно визгнув, он бросился в зазор между ведущими ездоками. Теперь Шакал видел, что это женщина, жилистая и разъяренная. Очажок и свин Кул’хууна завизжали, когда тавр врезался в них. Обезумевшая от луны щелка просто бросилась на их бивни, замахиваясь копьем. Какое-то ужасное мгновение варвары протащили ее за собой, а потом у нее подкосились ноги. Свины вспороли ей живот, перевернули и бросили под копыта остальных.
Когда трупы остались позади, Шакал дал знак остановиться. Повернувшись в седле, он был вознагражден видом всех пятерых ездоков.
– Все целы?
– Только у тебя кровь, вождь, – ответил Заноза, указав на него.
Шакал опустил голову и увидел зияющую в левом плече рану. Должно быть, последний кентавр лишь едва промахнулся мимо цели.
– Ничего страшного, – ответил Шакал.
И огляделся вокруг – но не увидел ни следа второго копыта. Красный Коготь либо не знал, что на них напали, либо решил не помогать. Последнее было маловероятно, учитывая, что старый Бивень с самого начала хотел держаться с ними вместе. Скорее всего, им тоже пришлось выдержать нападение.
– Поищем остальных, – приказал Шакал.
Но нашли они новых лошаков.
Девять дикарей зажали группу уньярских всадников и уже почти с ними расправились, когда копыто Шакала подоспело к ним. Топоча и размахивая оружием, с торчащими от жажды крови членами, кентавры не заметили появления полуорков. Шакал натянул поводья и знаками распределил цели. Прожужжали тетивы шести луков – шесть тавров упали замертво. Оставшиеся трое развернулись, подняли оружие, с которого капала кровь, и, брызжа ею, ринулись в атаку. Окровавленные мышцы лошадиных ног заиграли, когда дикари, крича, с пеной у рта, бросились на полуорков. Шакал и его товарищи спокойно достали новые стрелы и отправили зверей в ад, где тем и было место.
– Уроды полоумные, – вымолвил Заноза с отвращением, когда они осмотрели место резни. Из уньяр не выжил никто. Кентавры не пощадили ни людей, ни лошадей. К счастью, они хотя бы не успели разграбить соседние хижины, и спрятавшиеся там жители уцелели.
Другим повезло меньше.
Чуть дальше они обнаружили развалины – несколько хижин, вероятно, были разрушены той же ватагой, с которой они только что расправились. Невинных уньяр вытаскивали из укрытий, протыкали копьями, давили копытами, разрывали лассо – всюду среди руин валялись убитые.
Кул’хуун слез со свина и присел на корточки, чтобы осмотреть взрыхленную землю, а потом указал в глубь деревни.
– Хесуун м’хэт Страва рхул.
– Сколько? – спросил Шакал.
Кул’хуун поднял растопыренную руку.
Шакал окинул взглядом свое копыто.
– Пятеро отделились. Нам нужно их выследить. И поскорее.
Они углубились в деревню, быстро объезжая строения. Ночь была наполнена зловещими звуками. В лунном свете плыл хор лошадиных визгов, сопровождаемый неистовыми криками людей и восторженными воплями, – и каждый из этих звуков давал неуловимый шанс помочь, пролить кровь, прийти слишком поздно или пасть убитым. Они шли по следам кентавров, и лишь северная звезда мести мерцала им в море смерти. Во главе теперь скакал Кул’хуун – гремя костьми, что висели у него на оружии. Они нагнали кентавров близ большого кораля и обнаружили, что пятеро, которых они преследовали, успели присоединиться к другой группе.
Шакал насчитал одиннадцать – опьяненных жаждой крови и безумных.
Он дал знак идти в атаку.
