– Кто-нибудь еще пострадал?
– Да, Сэбек, – ответила Мойя. – Но его раны не такие тяжелые, так что жить будет. Мы хотим перенести тебя наверх, в Обитель, просто на всякий случай.
– На какой такой случай? Рэйо мертв. Ты ведь сказала, он мертв? Или здесь есть еще рэйо? – Персефона снова взглянула на Брин, опасаясь, что та скажет: «Да их здесь сотни».
– Теперь всякое может случиться, – заметила Мойя. – Тебе лучше находиться в безопасном месте, где нет этих проклятых окон. Обитель как раз подходит. Правда, многие фрэи воспротивились, – Мойя покосилась на целителя, моющего руки в тазу, но тот не удостоил ее взглядом. – Зато Нифрон меня полностью поддержал. Через пару часов мы перенесем тебя наверх.
– Ты сказала, теперь всякое может случиться. Что значит «теперь»? – Персефона переводила взгляд с одного лица на другое. – Почему именно теперь?
– Сеф… – серьезно и даже несколько испуганно начала Мойя. – Армия фэйна под нашими стенами.
– Что? И давно? – Персефона попыталась сесть и вновь со стоном рухнула на подушку.
Она стиснула зубы и судорожно вздохнула. Руки и голова работали как следует, однако даже незначительное движение ногами отзывалось страшной болью в брюшных мышцах. Персефона почувствовала невероятную слабость: глаза закрывались сами собой.
Мойя взяла ее за руку.
– Ничего, ничего. Они пока не нападают. Только что пришли, от силы пару часов назад.
– Кто-нибудь зажег сигнальный огонь? – Персефона хотела посмотреть в окно, и адская боль пронзила ее, будто в живот воткнули раскаленный нож. Проклятье! Я же только голову повернула! Отчаяние от собственного бессилия причиняло не меньшие страдания. – Брин, на Спайроке горит огонь?
– Точно, мы же должны подать сигнал! – вспомнила Мойя.
Брин выглянула из окна и отрицательно покачала головой.
– Сегодня Хэм на страже. Почему он не зажигает?
– Ему нужен приказ, – сказала Мойя. – Хэм видит только костры и факелы; он не знает, кто пришел. Может, наши войска вышли на учебное построение. Нифрон был занят с Сэбеком, а я…
– Пошли гонца на вершину Спайрока, – велела Персефона. – Передай Хэму мой приказ – немедленно зажечь огонь. Нужно, чтобы кланы вернулись. Все до единого.
– Я бегаю быстрее всех, – вскинулась Брин. – Я мигом! – И девушка опрометью выбежала из комнаты.
– Сколько их там? – спросила Персефона.
– Не знаю, вроде немного. По крайней мере, не так много, как гула-рхунов. – Мойя оглянулась на дверь. – Люди хотят тебя видеть, если ты в состоянии их принять.
Персефона не была в состоянии никого принимать. Она и дышать-то едва могла. Ее клонило в сон. Хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. Мне ведь почти это удалось.
– Впусти их.
Брин всегда быстро бегала. Она могла обогнать любого в Далль-Рэне, даже Гори Киллиана, а он был на два года старше. Вот именно что был. Как и родители Брин, Гори погиб от рук великанов. Взбираясь по ступеням Спайрока, Брин гадала, есть ли великаны в войске фрэев. Она всего раз поднималась на Спайрок; побывав там однажды, никто не хотел лезть туда снова. В башню вела бесконечная лестница без окон. Брин ухитрилась добежать аж до четвертого этажа и только потом перешла на шаг. Когда она добралась до седьмого этажа, порыв энтузиазма иссяк. Теперь каждая ступенька давалась с трудом.
Персефона должна поправиться, – так сказали и фрэйский лекарь, и Падера. Брин не могла поверить в это, пока Сеф не открыла глаза. После смерти родителей девушка с сомнением относилась к столь эфемерным вещам, как надежда. Падера заявила, что она просто взрослеет. Брин всегда думала, что стать взрослой означает иметь красивого мужа и собственный дом, ложиться спать, когда захочешь, и голосовать на общем сходе клана. Оказалось, что взросление несет с собой печаль, боль и сожаления.
Только поднявшись на восьмой этаж, она поняла, что они с Тэшем спасли Персефоне жизнь. На лице Брин появилась улыбка, и девушка легко преодолела последние два пролета.
На десятом этаже имелось крошечное оконце. Брин остановилась рядом с ним, чтобы перевести дух, и посмотрела на восток. На равнине по другую сторону Грэндфордского моста горели огоньки, формирующие ровные квадраты. Великанов она не заметила, правда, снаружи царила тьма кромешная – ничего не разглядеть.
Столько времени прошло… Брин уже стала надеяться, что фрэи не объявятся и война окончена. Вера в лучшее – подруга детства, давшая столько несбыточных обещаний, – снова подвела ее. Смерть, страх, кровь… Единственным лучом света, озаряющим безрадостную жизнь, был Тэш. При близком знакомстве он оказался совсем не таким, как Брин представляла в мечтах, но от этого нравился еще больше. И она, кажется, тоже ему нравилась. Однако девушка немного сомневалась. Конечно, Тэш рвался поцеловать ее, только она не настолько наивна, чтобы думать, будто поцелуй означает любовь.
«А вдруг означает?» – сказала ей вера в лучшее, однако здравый смысл тут же добавил: «Может быть, ему просто нужна девушка. Здесь особо не из кого выбрать».
Брин вспомнила прикосновение его пальцев к своей шее, и у нее по коже пробежали приятные мурашки.
Где он сейчас?
Наверное, с Рэйтом, готовится к битве. Завтра утром состоится сражение, а если не завтра – то послезавтра точно. Тэш пойдет в бой вместе с остальными. Он – искусный воин, но даже вера в лучшее не могла убедить Брин, что одного мастерства на поле брани достаточно, чтобы остаться в живых. Если Тэш погибнет… Брин не могла и представить, что ей тогда делать. Она знала его всего лишь несколько дней, но уже привыкла просыпаться и засыпать с его именем. Теперь понятно, как чувствовала себя Персефона, когда Рэглан погиб. Брин, как и все, терпеть не могла Трессу, однако та тоже овдовела и потому заслуживала сочувствия, пусть даже ее покойный муж был дурным человеком.
На вершине Спайрока установили каменный парапет. В огромном углублении, предназначенном для масла, была сложена поленница высотой с двухэтажный дом. Дозор нес Хэм из клана Мэлен, лысый коротышка с пухлыми пальцами и печальными глазами. Его стража только началась, но он, закутавшись в теплый плед, уже стоял у края парапета и смотрел на восток. Заметив Брин, Хэм вздрогнул от неожиданности.
– Это… – Он указал на море огней внизу. Порыв ветра взметнул вверх его поредевшие волосы. – Это фрэи?..
Едва живая после изнурительного подъема, Брин набрала воздуха в грудь и произнесла:
– Поджигай!
Глава 17
Сигнал
Мне до сих пор кажется, что это была моя вина. Понимаю, так думать глупо, но, как я уже говорила, у меня было всего одно задание.
«Книга Брин»
На вершине Спайрока загорелся огонь.
