Да, дед все понял правильно. И помог. Очень помог: иначе не удалось бы Росане запастись всевозможными амулетами и попасть в караван — в чужом облике и под чужим именем…
Глава 17.
— Провалы в памяти, — повторил Мэа-таэль, чувствуя, как становятся на место разрозненные части мозаики. — Почему ты не сказал раньше?
Маг тихо и совсем на себя не похоже вздохнул:
— Откуда я знал, можно ли тебе доверять? Я и сейчас…
— Ты меня три раза спасал, — проговорил Мэль, понимая, что на человека, забывшего о прошлом, несправедливо обижаться, но жгучую обиду все равно чувствуя. — А еще я тебе должен жизнь брата. Арон, духами предков клянусь — я тебя не предам!
— Верю, — после паузы кивнул Тонгил.
— Что именно ты помнишь?
— Отрывки, — маг пожал плечами. — А иногда я не помню, а просто знаю… Мэль, у меня есть дети?
Полукровка вздрогнул от неожиданного вопроса:
— Ты это у меня спрашиваешь?!!
— Больше не у кого, — Арон криво улыбнулся.
— Ты никогда не упоминал… при мне, — полуэльф хмыкнул от мысли, пришедшей в голову следом. — От мальчиков, с которыми ты спишь, детей не бывает.
Маг рассмеялся, на этот раз вполне искренне:
— Данный факт мне известен, о мудрейший из мудрых! Но разве это значит, что в моей жизни никогда не было женщин?
— Были, конечно, — признал Мэль, пожав плечами. — Но что-то прежде отеческих порывов я за тобой не замечал. Хотя… — от внезапно появившейся идеи полуэльфу стало очень не по себе.
— Что? — полюбопытствовал Тонгил.
— Ничего, потерял мысль, — пробормотал Мэа-таэль, на самом деле изо всех сил стараясь от означенной мысли избавиться. Конечно, Тонгил — Темный маг, но это же не означает, что для восстановления памяти он способен принести в жертву собственного ребенка?
Потом они почти до утра сидели в покоях Тонгила, и Мэль рассказывал то, что знал о прошлом Арона. Не все, конечно, и даже не десятую часть тех мелочей, из которых состоит жизнь любого человека, но достаточно, чтобы жадный блеск в глазах мага чуть утих и поток его вопросов уменьшился.
Все встало на свои места, не дававшая Мэлю покоя неправильность поведения Тонгила разрешилась; только вот, когда полуэльф уже входил в собственные комнаты, перед мысленным взором внезапно четко проявилась картина:
Тонгил и черноволосый мальчик лет десяти идут по темным переходам подземелья, по коридору, ведущему к лабораториям мага. Мальчик шагает беззаботно, взгляд у ребенка невинно-доверчивый, бесстрашный. Вот он поднимает голову, что-то спрашивает у Арона, и Мэль замечает, как сильно они похожи: маг и этот незнакомый мальчик. Тонгил кивает, улыбается и распахивает перед сыном дверь самой страшной из своих лабораторий — той, откуда люди никогда не возвращаются живыми — только разобранными по частям…
* * *
Арон потер ладонями виски, пытаясь прогнать накопившуюся за прошедшие сутки усталость. Рассказ Мэа-таэля был одновременно и слишком длинным, и слишком коротким, а новые знания о себе самом, которые северянин силился удержать в голове, так и норовили улизнуть.
А еще его ждал Венд…
Когда они вышли из башни, замок уже просыпался.
Венд, за прошедшую ночь, похоже, не сомкнувший глаз, радостным из-за собственного освобождения не выглядел. Да и не был он пока свободен: Арон, не склонный к излишнему риску, использовал вместо оков те же тени, которыми прежде скрутил оборотней. Они обнимали Венда, словно сумрачный кокон, позволяя свободно двигаться, но лишь в пределах, очерченных магом.
До тех пор, пока ар-Син не попытается совершить какую-нибудь глупость, присутствие теней останется для него хоть и видимым, но неощутимым.
Венд молчал, северянин тоже не испытывал большого желания общаться — выслушивать проклятия и что-то пытаться доказать. Тем более что понимал — сам бы на месте Венда не поверил ни единому слову.
Кони были приготовлены — собственно, выводил и седлал их сам Арон, не желая объясняться со слугами. Две лошади — для них с Вендом, одна — для поклажи. Ворота были открыты, стражники лишь молча поклонились своему господину… Звонко процокали подковы по мосту, переброшенному через глубокий ров с водой…
А потом Темного мага и его пленника обступила лес, где еще не пели птицы и уже угомонились волки. Тихо и спокойно. Даже слишком тихо — словно все мелкие твари куда-то попрятались, замерли, ожидая, пока люди отъедут достаточно далеко.
— Зачем тебе все это? — голос Венда порвал тишину. — Эти мерзкие колдовские опыты, смерть людей? Чего ты хочешь добиться?
Чего? Арон молча пожал плечами — он и сам бы не отказался узнать, почему Тонгил этой реальности превратился в чудовище.
— Мне тоже бы хотелось услышать ответ на один вопрос, — негромко сказал северянин. — Почему ты убил мать Мэа-таэля?
— Я?!! — Венд резко натянул поводья, и тени, почуяв неповиновение, зло зашипели и придвинулись к человеку ближе. — О чем ты говоришь?
— И она, и его младшая сестра погибли из-за тебя. Забыл?
— Я не понимаю…
— Вижу, — тень обвила запястье ар-Сина, сдавила — не до боли, лишь напоминая, чтобы человек позволил коню идти дальше. — Вижу, что забыл. Но, если дорожишь жизнью, в будущем не попадайся Мэлю на глаза, поскольку он помнит…
Деревья расступились, явив небольшую поляну. Тень, выполняя желание мага, слегка подтолкнула ар-Сина, подсказав, что с коня следует слезть.
— Думаю, здесь я тебя и оставлю, — Арон, оглядевшись, выбрал подходящее дерево, обмотал вокруг ствола поводья лошади Венда и заводной. Ар-Син стоял рядом и мрачно смотрел на мага.
— Что за колдовство ты на меня наложил? — спросил воин, хотя по интонации чувствовалось, что искреннего ответа он не ждет.
Тонгил вздохнул:
— Ничего я с тобой не делал — каким пришел, таким и уходишь. Все оружие в седельных сумках — потом достанешь. Там же карта и припасы. И вот еще, — Арон снял с пояса небольшой амулет, подвеску в форме волчьей головы на серебряной цепочке. — Это защита от тварей, которые живут в здешних лесах.
— Мне ничего от тебя не нужно! — Венд яростно мотнул головой.
— Не будь глупцом! — Арон почувствовал, что начинает злиться. — Без амулета из лесов не выйти.
— Отлично! Лучше я подохну, чем возьму от тебя хоть что-то!
— Как ты был упрямым дураком, так и остался! — не выдержал Тонгил. — Отлично! Подыхай, сколько влезет! — Глубоко вдохнул, напоминая себе, что причины для ненависти и недоверия у этого Венда имелись веские, и добавил:
— Амулет я оставлю. Если не нужен — выбросишь. Все равно он настроен только на тебя и ни для кого другого работать не будет. И еще: следующие два часа ты пробудешь на этой поляне. Потом сможешь уйти, но только в сторону, противоположную замку — на тот случай, если у тебя хватит дури вернуться и попытаться убить меня еще раз.
