— Вообще-то рог тоже должен быть белым, — вздохнула женщина. — Но таких мы пока не научились создавать. К счастью, гидры не различают цвета, ориентируясь только по теплу крови, а у единорогов кровь — как кипяток.
Арон молча кивнул, не видя необходимости объяснять, что он не только впервые видит процесс создания единорога, но и само священное животное — тоже. Еще во времена Первого Императора единороги считались редкостью, теперь же они сохранились только у эльфов.
— А если гидры не придут? — через некоторое время поинтересовался Арон. Вокруг, в видимых пределах степи, все казалось тихим и мирным. Что происходило за Разломом, Арон сказать не мог — противоположная сторона виделась лишь стеной света. Если там что-то и двигалось, то человеческий глаз определить это был не в состоянии: свет ослеплял.
— Придут, — в этот раз Арону ответил мужчина, по внешнему виду имперец. — Они всегда приходят.
На периферии зрения мелькнуло что-то, похожее на солнечный блик.
— Вот! — радостно выдохнула женщина.
Арону вспомнились водяные гидры, тезки солнечных — небольшие юркие змейки, обычно двух или трехголовые. Но, похоже, общим у гидр оказалось лишь название: солнечные твари на своих собратьев походили мало. Например, передвигались они с такой быстротой, что взгляд едва успевал за ними.
— Назад, Кариш, на… — крик оборвался, когда огромное, отливающее металлическим блеском змеиное тело вынырнуло из пустоты, пронеслось мимо Арона, обдав волной горячего воздуха, и обрушилось на того мужчину, который отвечал Тонгилу. Имперец не закричал, не издал вообще ни звука, когда огромная треугольная голова, как таран, врезалась ему в грудь. Несчастный отлетел в сторону и упал, сложившись, словно сломанная игрушка. Арону приходилось видеть немало смертей, но в этой было что-то столь неестественное, что он не мог отвести взгляда, едва ли понимая, в чем дело.
Несколько мгновений имперец лежал в позе, невозможной для живого человека, потом… потом силуэт его тела начал расплываться, таять, превращаясь в бесформенную темную массу. Таяло тело, таяли одежда и оружие, таяли и впитывалось в землю. Рядом Арон слышал восторженные и яростные крики, змеиное шипение, но отвести взгляд от тающего человека не мог, даже когда на почве осталось от него лишь пятно нечеткого очертания.
— Ты пропустил самое интересное! — подходя к нему, укоризненно проговорила женщина. Арон вздрогнул, потом кивнул в сторону растаявшего:
— Я никогда не видел такой магии и не слышал о ней. Он просто…
— … растворился, — закончила за него женщина. — Так обычно и бывает. Кариш всего лишь ушел на перерождение, хотя и раньше объявленного срока. Но это риск. Охотясь, мы все рискуем, — улыбнувшись, добавила. — Хотя награда того стоит!
— Какая награда? — Арон встряхнулся.
— Кровь гидры дает возможность посещать мир живых и приводить смертных в наш… — произнесла женщина, потом пожала плечами. — Тебе это ни к чему, маг, пока ты жив. Но чтобы суметь вернуться, тебе все же придется выпить немного солнечной крови. Пойдем. Хотя и жаль, что по-настоящему участвовать в охоте тебе не довелось.
Даже мертвая, солнечная гидра сияла теплыми золотом. Свет ореолом окутывал длинное змеиное тело, в недавней агонии свившееся в причудливые кольца, но больше не слепил.
— Поторопись! — велела женщина. — Как только сияние погаснет, кровь потеряет свои свойства. Вот, возьми, — она отстегнула один из висящих у пояса длинных ножей и протянула Арону. — Сделай надрез и пей. Чем больше, тем лучше.
И, не озаботившись проследить, выполнит ли человек указания, отошла чуть в сторону и последовала собственному совету. Стоило ей сделать разрез, как из змеиного тела хлынуло… на кровь это не походило, скорее, на жидкий свет, полный солнечных всполохов. Женщина набирала его полными горстями и опрокидывала в себя, не обращая внимания на то, как кровь гидры стекает по подбородку, пятная одежду. Снова и снова, и чем больше она пила, тем отрешеннее, счастливее и моложе становилось ее лицо…
Тонгил встряхнулся и перевел взгляд с нее на гидру. Показалось, или сияние начало блекнуть?
Наклонившись, Арон полоснул по чешуе — плоть мертвой гидры расступилась невероятно легко — и подставил ладони. Тепло, приятное и ласковое, действительно, словно тепло солнечных лучей. Поднес ко рту, осторожно сделал первый глоток…
Кровь гидры оказалась вкуснее всего, что Арон когда-либо пил; он сделал первый глоток, и все чувства, все внимание перешло на терпкую сладость с нежным послевкусием, попавшую в рот. Он выпил еще одну горсть, и еще, потом просто прижался ртом к ране на теле мертвой гидры, и пил, пил, не отрываясь, словно умирающий от жажды. Где-то рядом зазвенел веселый женский смех, но вдруг оборвался. Вместе с ним исчезло сияние, исходящее из-за Разлома, растаяло тело гидры под его руками.
Арон поднял голову, оглядываясь, облизывая губы, — вокруг царил сумрак, но недостаточно густой, чтобы скрыть знакомые очертания его собственных покоев. Сам он стоял на коленях на полу. Тонгил встряхнул головой, пытаясь осознать, что случилось. Похоже, переход назад, в мир людей, произошел намного быстрее, чем он ожидал. А он… он хотел еще этой сладкой крови.
Глава 4.
Мэа-таэль еще раз постучал в дверь Арона, потом толкнул — безрезультатно.
— Должно быть, он никого не хочет видеть, — проговорил стражник. — Господин Тонгил выглядел странно, когда вернулся.
— Да уж, — пробормотал полуэльф. — Что странно, это точно, — и, кивнув воину, пошел прочь.
Своих дел у Мэля было немало, но трансформация, случившаяся с магом после излечения Тималя, не давала полукровке покоя. Мертвая пустота во взгляде, абсолютное равнодушие…
Это наводило на неприятные мысли.
На выходе во двор Мэля поджидал угрюмый Курумо:
— Тар Митрил, скажите Торису, чтобы позволил мне ехать! — потребовал мальчишка, не снисходя до таких мелочей, как вежливое приветствие. Впрочем, судя по злой дрожи, он с трудом удерживался от неконтролируемого обращения, что тут говорить о правилах этикета.
— Почему я должен это делать? — поинтересовался Мэль, огибая Курумо и направляясь к казармам.
— Потому что это они убили маму! Потому что я должен отомстить! — мальчик торопливо зашагал следом, стараясь идти достаточно быстро, чтобы успеть за взрослым, но не сорваться при этом на бег.
— Да ну? Мстить, значит? Скажи-ка, когда ты успел пройти Посвящение, что я об этом не слышал? — Мэль на ходу повернулся к Курумо и вопросительно приподнял брови.
— Я не проходил, — буркнул тот.
— Вот как? Должно быть, ты нашел иной способ контролировать вторую суть от спонтанного превращения? Некий амулет? Или заклинание?
— Нет. Но я…
— Да?
— Я все равно должен ехать! Я должен!
— И стать обузой для всего отряда? Курумо, ты меня разочаровываешь, — полуэльф остановился и укоризненно покачал головой. — Ты забыл, чему учил тебя отец? Серый брат не должен делать ничего, способного повредить другим братьям в Стае. А именно так и случится, если ты поедешь. Будь уверен, жрецов Гиты на твой век хватит.
