— Ну вот, — пожаловалась в пространство рыжая магичка, — вот так всегда! Я к нему по-доброму, со всей любовью и нежностью, а он…
— Как раз то, чего следует ждать от неотесанного мужлана, — проговорил глубокий бас, и вперед выступил еще один маг. Высокий, осанистый, с коротко подстриженной черной бородкой, — не трать на него силы, милая.
Арон посмотрел на говорившего, чувствуя, как злая улыбка сама растягивает губы. Портрет этого Темного был выписан слишком хорошо, чтобы ошибиться:
— От тебя несет мертвечиной, Волькан. Или ты забыл, что живым людям положено мыться?
Запах действительно имелся, очень слабый сладковатый душок, характеристика самой магии некромантов, а вовсе не следствие общения с мертвецами. Никаким мытьем избавиться от него было невозможно.
Несколько мгновений маги смотрели друг на друга, в воздухе между ними тихо потрескивали разряды.
— Поприветствовали друг друга, и ладно, — прервал нехорошее молчание Лорган и хлопнул в ладоши. Пустое пространство перед трибуной подернулось легкой дымкой, из которой рядами начали возникать стулья.
— Как только сядет солнце, собрание объявлю открытым, так что рассаживайтесь, дамы и господа, только не чувствуйте себя как дома. Сперва дела, а личные разборки потом. Эвита, драгоценная, — он склонил голову в сторону рыжеволосой, — признания в любви тоже относятся к личным делам.
— Ах, — девушка капризно выпятила нижнюю губу, — ах, почему так мало людей меня понимает?
Эвита? Арон прищурился, глядя на красотку. Значит, эта куколка и есть единственная среди магичек некромантка? Кто бы мог подумать.
Арон наблюдал, как Лорган ведет собрание, как привычно распределяет время между желающими говорить. Как парой слов останавливает перепалку, начавшуюся было между магами. Похоже, Темный привык замещать Тонгила; никто не казался удивленным, что официальный глава Ковена лишь молча следит за происходящим, не вмешиваясь.
Собрание шло по рутинной колее, вертелось вокруг тех же вопросов, что могли бы сейчас интересовать Императорский Совет. Первым обсудили необычное оживление Народа Песка, которое с равным успехом означало как новую с ними войну (воевать пустынники умели и очень любили), так и появление среди тех очередного миролюбивого пророка (отчего-то пророки у пустынников призывали исключительно к миру и милосердию).
Пока что Народ Песка отправил в столицу первое за триста лет посольство с собственным купеческим караваном. Таурш успел первым договориться с пустынниками о регулярных поставкахе: ет посольство, да еще с собственным купеческим караваномйчас обсуждать на Императорском Совете: риед, роговых пластин пустынных ящеров, отличного средства для многих магических ритуалов, и теперь хвастался успехами, пытаясь представить это большой заслугой перед Ковеном. Ему особо не верили, но не спорили.
Потом выступил Волькан, пожелавший выставить перед императором требование выборок военнопленных на «добровольное жертвоприношение» Серой Госпоже. Судя по скучающим лицам остальных магов, идея некромантом высказывалась не впервые и поддержки не находила. Ставить ее на голосование, из-за отсутствия интереса среди собравшихся, Лорган отказался. Волькан, ожидавший, похоже, именно этого, скандалить не стал.
Обсуждения продолжались: споры о землях, замках и налогах, согласования сфер влияния между магами, два официальных вызова на магическую дуэль среди незнакомых Арону Темных…
Северянин слегка прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла. Часть его продолжала следить за происходящим, но внутри росло ощущение, что за всей этой суетой что-то зрело, что-то приближалось, накатывало волнами. Или нет. Может, так давало знать копившееся последние недели напряжение…
Легкое изменение в окружающей атмосфере заставило Тонгила встряхнуться. Нет уж, Ковен Темных — неподходящее место для расслабления и воспоминаний. Прищурился, оценивая происходящее.
К трибуне между тем подошла Эвита. Двое Темных, ждавших своей очереди, скривились, но пропустили ее вперед. Факт этот, Арон готов был поклясться, не имел никакого отношения к благородному обхождению с дамами. Некромантку просто боялись.
— Братья и сестры, — мелодичный голос магички, усиленный заклинанием, разнесся по всему огромному залу, — братья и сестры, не надоело ли вам подбирать объедки с императорского стола? Не надоело кланяться нобилям и уступать жрецам Солнечного дорогу? Не надоело получать жалкие крохи того, что наше по праву?
Предполагались ли вопросы риторическими, хотела ли некромантка услышать ответ, но никто из магов не выразил ни согласия, ни отрицания. Они ждали продолжения в молчании.
— Эвита, мы обсуждаем конкретные вещи, — мягко напомнил Лорган, — воззвания хороши для жрецов. Что ты предлагаешь?
Рыжеволосая улыбнулась ему:
— Будь терпелив, брат. Если позволишь, я все же сделаю небольшое отступление. Возможно, не все знают, что один из нас совершил нечто, что прежде почиталось невозможным: уничтожил императорских сихха!
Это вызвало реакцию: маги запереглядывались, кое-кто начал шептаться. Знали действительно не все. Правильно сказать, почти никто. А Волькан… Арон посмотрел на старого соперника бывшего Тонгила: лицо некроманта было непроницаемо, но северянину показалось, что слова Эвиты явились откровением и для него.
— Совершил это, конечно же, самый лучший из нас, больше всех одаренный Силой, — Эвита развернулась в сторону Тонгила и, в жесте уважения прижав ладонь к середине лба, поклонилась.
Арон кивнул в ответ, признавая истинность слов магички, и на всякий случай добавил еще один щит. Уже седьмой. Держать их все было утомительно, но лучше так, чем неожиданно получить «подарок» от одного из Темных.
— У династии Коггир больше нет защиты, — в голосе рыжеволосой зазвучало неприкрытое торжество, — императору остались считанные дни. Когда начнется смута, мы будем готовы!
Глава 10.
— Вот и мое скромное обиталище, — Лорган спешился первым, перебросил поводья подбежавшему слуге. Арон последовал его примеру, с интересом оглядываясь. Просторный двор, каменный особняк в три этажа с ровными, тщательно отшлифованными стенами, без новомодных завитушек. Благородная простота. Впрочем, скромным его назвать можно было только по сравнению с замком Тонгила.
Арон немного сомневался в разумности своего согласия на приглашение Темного. То, что в этом мире они являлись союзниками, не отменяло необходимости соблюдать осторожность. Отчего-то ведь прежний Тонгил тянул с визитом, хотя, по словам Мэа-таэля, Лоргану доверял. Впрочем, желание увидеть прежнего врага в его родной среде, посмотреть, каков он на самом деле, перевесило. Высокомерный ублюдок с лицом и именем Лоргана ар-Сира, которого Арон убил в прежнем мире, вспоминался все реже, но…
На крыльцо вышла чернокосая красавица с характерным для кочевников разрезом глаза, но более мягкими чертами лица. Поклонилась и хозяину дома, и гостям, улыбнулась, на щеках появились очаровательные ямочки:
