— Господин? — повторила девушка.
— Неделю назад меня случайно зацепило одно заклинание, — сказал Арон первое относительно правдоподобное объяснение, которое пришло в голову. — Я полагал, что последствий уже не осталось, но, как видишь, ошибся.
— О-о, — голос Ниссы наполнился сочувствием. — Господин, если я могу чем-то помочь…
Арон криво улыбнулся:
— Раз уж у нас сегодня не получится… ближе узнать друг друга… Расскажи мне о своей стране. О ваших обычаях, богах, о жрецах и магах.
Не самое подходящее состояние — с явившемся ему откровением — чтобы слушать и воспринимать истории, но Арон не хотел покидать покои рабыни через столько краткое время. Стража будет говорить о его новом увлечении, но они должны говорить именно то, запланировал он.
— Хорошо, господин, — послушно отозвалась девушка, не выказывая удивления просьбе.
Она сидела на широкой кровати, поджав под себя ноги, все в той же короткой тунике, ничего не скрывающей; нежный голос лился напевным речитативом. Арон, одевший брюки и рубашку, но поленившийся последнюю застегнуть, слушал, полулежа, подперев голову рукой. Рассказывала Нисса интересно, и что-то могло ему пригодиться; но за рассказом следила лишь часть сознания, вторая продолжала и так, и этак прокручивать самую вероятную гипотезу, от которой хотелось одновременно и рассмеяться, и разбить либо сжечь что-нибудь. Желательно магией. Так он, наверное, и поступит — позже, когда останется один. Ни к чему пугать Ниссу видом своего нервного срыва.
Проклятие, о котором так небрежно упомянула некромантка. Ее манящие, дразнящие духи, ее откровенное платье, — целью Эвиты не было соблазнить его. Вовсе нет. Просто напомнить о том, что он потерял возможность любить женщин.
Возбуждение, намек на близость, — и яд проклятия начинал действовать, ломая как тело, так и магию. Издевательская насмешка: можешь видеть, но не смей касаться…
И увлечение Тонгила-прежнего мальчиками… Увлечение? Или просто замена? Не по выбору, как он думал, а по необходимости?
Арон мысленно встряхнулся, усилием перенаправив мысли. Нисса. Что делать с Ниссой? Она все еще была необходима ему — как красивая декорация, как ширма. Все прежние выкладки оставались в силе, сына все также следовало уберечь от порочащих слухов, от заложников все также следовало избавиться. С одним изменением — Ниссе придется что-то рассказать. Не сегодня, конечно, и не завтра. Но через пару-тройку недель она начнет уже серьезно задаваться вопросом — что не так. Правду? Нет, ни в коем случае, — Арону не нужна рабыня, знающая один его секрет и вполне способная — если он не ошибся в оценке ее умственных способностей — догадаться о других. Впрочем, время придумать еще одну ложь, с достаточным количеством деталей, чтобы не вызвать подозрение, у него есть.
Хотелось бы знать, кому еще из магов, кроме Эвиты, известно о висящем на нем проклятии? Сказала ли она своему союзнику Волькану? В курсе ли кто-то из Темных? Из Светлых? Это важно, потому что проклятие — в первую очередь слабость, которую можно использоваться против него, как уже пыталась Эвита, еще одна брешь в его защите. И когда некромантка узнает о Ниссе, обязательно полюбопытствует, как это «дорогой Тонгил» сумел избавиться от проклятия без ее помощи…
Арон мысленно выругался, представив, сколько ему придется изобретать правдоподобных объяснений. Как же легко жить, когда можно просто говорить правду, и это не убьет ни тебя, ни тех, кто тебе дорог.
Глава 16.
— Зачем мы здесь, господин? — Нисса спускалась осторожно, придерживая рукой длинный подол платья, кожаная подошва туфель почти не производила звука, касаясь ступеней. Арон шел рядом и чуть впереди, держа факел так, чтобы освещать ей дорогу. Снаружи царил яркий день, но для темноты подземелья это ничего не значило.
— Скоро увидишь, — пообещал он, подходя к последнему повороту. Здесь коридор расширялся, потолок становился выше в несколько раз, и лестница переходила в просторный подземный зал. Арон сделал несколько шагов вперед и остановился, продолжая держать факел. Обернулся к Ниссе, растерянно обводившей взглядом пустое пространство:
— Сейчас он появится.
Девушка открыла рот, собираясь заговорить, но сумела только тихо охнуть. Существо возникло из темноты бесшумно: сперва вспыхнули два желтых глаза, потом стала видна покрытая чешуей морда и часть длинного тела. Остановилось, нависнув над людьми, потом привычно опустило голову до уровня лица Арона:
— Ты пришел рано, — сказало с любопытством. — Кого ты привел? Этот двуногий пахнет иначе, чем остальные.
Нисса издала что-то среднее между сдавленным хрипом и мышиным писком, широко распахнутыми глазами следя за каждым движением Существа.
— Он такой же глупый, как остальные? — с разочарованием уточнило Существо.
— Нет, слегка умнее, — уверил его Арон, с любопытством следя за реакцией Ниссы. Рабыня выглядела не столько напуганной, сколько зачарованной. Как кролик перед удавом.
Существо склонило голову набок и скользнуло ближе к Ниссе, легонько ткнувшись носом ей в грудь. Легонько — с точки зрения Существа, потому что девушка, не ожидавшая этого, покачнулась и едва не упала.
— Ты можешь погладить его по чешуе между глаз, ему нравится, — посоветовал Арон. Нисса растерянно взглянула на северянина и робко протянула руку, коснувшись мелких чешуек.
Существо издало горловой звук, напоминавший ворчание огромного кота, и осторожно попятилось назад, переводя взгляд с Арона на Ниссу и назад.
— Этот двуногий понимает правильный язык? И… говорит тоже? — спросило с робкой надеждой.
— Я… я понимаю и говорю, великий Уррий, — прошептала Нисса, не отводя глаз от Существа. — Я…я… — она потерянно оглянулась на Арона, не в силах решить, что следует сказать или сделать.
— Великий Уррий? — переспросил Арон, поскольку Существо тоже казалось смущенным подобным обращением. — Ты знаешь его имя?
— Н-нет, — девушка, решившись, сделала шаг вперед и медленно протянула руку к Существу. То не шевелилось, и Нисса, осмелев, снова погладила теплую чешую. — Это титул. Он означает — «Дар Богини».
— Ты видел Меня прежде? — спросило Существо, стараясь при произнесении слов не открывать рот широко. Арон еще в первый день знакомства объяснил ему, что частокол зубов людей смущает. Существо прониклось и даже философски согласилось, что смущение неизбежно: ведь сравнение слишком явно в пользу Существа. Конечно, двуногие стыдятся своего несовершенства.
— Н-нет, не видела, великий Уррий, — с запинкой ответила Нисса. — Но почему… почему ты обращаешься ко мне как к мужчине?
— Я говорю неправильно? — удивилось Существо.
— Нисса имеет в виду, что она женщина, к женщине нужно обращаться в женском роде, — вмешался Арон, пряча усмешку.
— Что значит — «женщина»? — Существо выскользнуло из-под руки Ниссы и, сделав вокруг девушки круг, остановилось все также напротив, но теперь Нисса оказалась в кольце его тела. — Зачем нужна «женщина»?
