Воин вновь посмотрел на Ресана, молясь про себя всем богам, чтобы тот не наделал глупостей. Столько обиды было в глазах юноши, когда он смотрел в спину Тибора, столько ненависти — когда переводил взгляд на жрицу. Счастье, что те, занятые друг другом, не оборачивались и этого не видели. Возможно, пытаясь сделать часть поездки более безопасной, Венд только приблизил катастрофу. С Ресаном следовало поговорить, но будет ли толк?
День казался бесконечным, и, когда, наконец, прозвучал приказ разбивать лагерь, Венд не смог сдержать вздох облегчения.
— Мы стреножим коней, Тибор, — сказал он предводителю, и, даже не дождавшись согласного кивка, потащил Ресана за собой. Работа была привычной, помогать никого из отряда он больше не позвал, так что с юношей они остались почти наедине — если не считать лошадей.
— Начистоту, Ресан, — сказал Венд, убедившись в отсутствии лишних ушей. — Что бы ты там себе ни придумал насчет Тибора, забудь. В лучшем случае выставишь себя дураком. В худшем — особенно если сделаешь что-то жрице — он тебе шею свернет.
— В смысле, «придумал»? — сердито переспросил юноша.
— В смысле, я не слепой и вижу, как ты на него смотришь. — Венд вздохнул. — Если не прекратишь, заметят и остальные.
— И как же я на него смотрю? — тем же сердитым тоном уточнил Ресан, но предательский румянец уже пополз по лицу.
— Влюбленными глазами, — буркнул воин.
— Ты… ты… — мальчишка гневно стиснул кулаки. — Ты дурак!
— Дурак, — согласился Венд. — Был бы умный, вообще в эту авантюру с местью и проклятьем не влез бы. Сидел бы сейчас дома под теплой крышей…
— Я вовсе не влюблен в Тибора! Понял? Нет ничего такого!
— Тогда перестань поедать пирата глазами и хвататься за рукоять ножа, когда смотришь на жрицу, — посоветовал Венд. Ресан на это ничего не ответил, только посмотрел на него со злостью, тяжело дыша. Потом отвел взгляд, явно пытаясь успокоиться. Так прошло около пары минут, и Венд уже собирался сказать что-нибудь примирительное, когда из-за спины раздался голос:
— Вы еще тут?
Лицо Тибора казалось, как всегда, спокойным, и воин после короткого размышления решил, что тот их разговора не слышал.
— Эрига отошла дальше в степь для какого-то ритуала, — продолжил пират. — Хочу предупредить: при ней и ее спутнике не упоминайте о том, что это я убил Тонгила. Вообще лучше ни о его смерти, ни о нем самом не говорите.
— Она же сказала, что они не родственники, — напомнил Венд.
— Тем не менее, рисковать не стоит, — Тибор повернулся, собираясь уходить.
— Истен ненадежен, — уже ему в спину сказал Венд. — Вполне может ляпнуть тебе назло.
Пират повернулся, нехорошо усмехнувшись:
— Истену я объяснил отдельно и очень подробно. Кажется, его впечатлило.
Ужин оказался намного лучше предыдущих — жрица вызвалась помочь Рикарду готовить и добавила в варево каких-то ароматных корений и трав, которые висели у нее в мешочке на поясе. Тибор первым подставил миску, вдохнул запах, лицо приобрело задумчивое выражение, словно бы пират прислушивался к невидимому голосу. Потом одобрительно кивнул и зачерпнул похлебки. Эрига наблюдала за ним с любопытством, но вслух ничего не сказала. Остальные тоже. За прошедшие недели в чутье Тибора на опасность успели убедиться все. Если он решил, что похлебка не отравлена, значит, так и есть.
Венд посмотрел на спутника жрицы, сидевшего слегка в отдалении, и подумал, что ни разу еще не слышал его голоса. Хороший Эриге достался охранник: услуги человека, способного драться наравне или даже лучше клановцев, стоят очень дорого.
Сперва говорили о предстоящем переходе через земли кочевников, а потом разговор перешел на Тонгила.
— Меня удивляет, что упоминание моего клана вас так смутило, — сказала жрица, и воин заметил, как при этих словах Тибор слегка поморщился.
— Тонгила в наших краях боялись, госпожа, — вежливо объяснил Кирк. — Самый сильный Темный маг империи, глава Ковена — это создавало определенную репутацию.
— Боялись? — переспросила Эрига. — Сейчас нет?
— Сейчас он, говорят, мертв, — криво усмехнувшись, сказал Истен.
— Вот как, — проговорила жрица. — Кто-нибудь из вас видел его мертвое тело?
Воцарилось молчание, нарушил которое Тибор:
— Нет, но слухами земля полнится.
— Интересно, как бывает в жизни, — проговорила девушка. — Вот человек богат, могущественен, родовит. И вот он исчезает, и никому не ведомо, что с ним на самом деле сталось…
— Тонгил не был родовит, — резко сказал Ресан, и Венд с трудом удержался, чтобы не закрыть глаза рукой и не застонать вслух. — А богатства он получил, когда коварством погубил Великого Неркаса.
— Насчет богатств соглашусь, — жрица кивнула. — Но отчего ты считаешь…
— Мне известно, — перебил ее юноша, — что в его роду не было ни одного тара. Простолюдин, наглый выскочка… — Ресан замолчал, свободная рука, лежащая на колене, сжалась в кулак. Через пару мгновений продолжил: — Темный и сам прекрасно знал, что титул Великого ему не по чину, иначе не взбесился бы так, когда… когда одна взбалмошная девица указала на его, безродного ублюдка, место.
— А-а, это ты о скандале, случившемся этой весной, — протянул Истен. — Точно, помню. Мы с братом тогда как раз были в столице. Говорят, Тонгил просто позеленел от злости, но на благородную даму с кулаками не кинешься.
Венд нахмурился. О скандале он, естественно, тоже слышал, хотя названная свидетелями причина еще тогда показалась ему странной. Арону, насколько он помнил, никогда не было дела до чьего-то — или своего — происхождения. Впрочем, люди меняются…
— Удивительно, — словно эхом отозвалась на его мысли жрица. — Я могу поверить, что та девица его действительно задела, но, возможно, по совсем другой причине, не имеющей отношения к дворянству. Позвольте, я объясню?
— Конечно, прекрасная госпожа, — тут же хором отозвались Истен и Кирк. Венд взглянул на Тибора — тот следил за разговором молча, не забывая прихлебывать из тарелки. Когда та опустела, велел Рикарду налить еще. Вмешиваться в беседу об убитом им маге пират не желал.
— Боги и богини не зачинают и не рожают так, как мы, люди, но порой — очень редко по меркам смертных — и у них появляются дети, — начала жрица. — Однажды Богиня Льда явила в реальность сына, бессмертного и одаренного могуществом. Возмужав, он полюбил смертную женщину. От их союза у нее родились близнецы — мальчик и девочка. Когда враг моей Богини, Гита Солнечная, решила уничтожить ее сына, проклятие сработало лишь наполовину: он не погиб, но стал смертным. Уже как человек он взял себе имя — Арон Тонгил — пришел к любимой, сделал ее своей женой не только перед ликом Богини, но и перед людьми, и стал основателем нового клана. У них родилось еще много детей, но только старшие близнецы несли в себе ихор божественной крови, и только их потомкам дозволено нарекать своих детей в честь первого Арона. Родословная Темного мага Тонгила прямой линией восходит к мальчику, рожденному первым. К чему ему заботиться о ваших имперских титулах и якобы благородном происхождении, если он — потомок богини?
