— Тебе чудится невозможное, Тибор. Кому бы понадобилось создавать такую сложную ловушку для простого пирата?
В свете костра блеснули зубы Тибора, когда тот тихо, но от души рассмеялся:
— Венд, положа руку на сердце, скажи: ты все еще считаешь меня простым пиратом?
— Я не знаю, что о тебе думать, — отозвался воин искренне.
— У меня много могущественных врагов, — посерьезнев, сказал Тибор. — Очень могущественных и весьма изобретательных.
Глава 5
Восьмой день путешествия.
Земли тууров закончились, здесь обитали ашито. Кочевники, предупрежденные об их приближении, должны были выслать отряд навстречу — и мера предосторожности, и знак уважения одновременно. Однако за весь день пути этого так и не произошло, зато с каждым проходящим часом северянин все сильнее ощущал приближение опасности. Причем в этот раз она шла отовсюду, и куда бы он ни поворачивал голову, внутренний взор видел одно и то же: темнеющие тучи на горизонте. Неведомый враг обложил их со всех сторон.
Наконец Арон остановил коня, поднял руку, призывая остальных сделать то же самое, и попытался понять, есть ли выход. На лицах вокруг он видел лишь недоумение, и только Эрига хмурилась, словно тоже ощущала что-то.
— Сойдем здесь с дороги, — сказал мужчина, приняв решение, и махнул в направлении юго-востока, где чернота опасности казалась чуть бледнее. — Поедем в этом направлении.
— Тибор, что случилось? — спросил за всех Шор.
— Еще не знаю, — отозвался Арон. — Но если промедлим, то узнаем раньше, чем будем готовы.
Наемники помрачнели, лицо Рикарда отразило испуг, потом обреченность, и только Эрига казалась скорее заинтригованной, чем обеспокоенной. Коней Арон приказал не гнать: цвет внутреннего неба, изначально потемнев, больше не менялся. А реальный день, словно в насмешку, радовал яркой синевой и веселым солнцем.
— Тибор, ты умеешь видеть опасность? — спросила его девушка.
— Да, — ответил он кратко.
— Кто-то из твоих предков был с севера? — Эрига смотрела пристально.
— Да, — также кратко сказал Арон и нехотя уточнил: — Моя матушка.
— Она происходила из младшей или старшей крови? — продолжила расспрашивать девушка.
— Я не знаю. Почему ты задаешь эти вопросы?
— Такое сильное чутье свойственно только чистой старшей крови, — жрица слегка нахмурилась: — Я не знала, что оно сохраняется в потомках смешанных браков.
— На все воля Богини, — Арон развернулся и в упор посмотрел на Истена, который подъехал слишком близко и теперь пытался сделать вид, будто вовсе не прислушивается к чужому разговору.
— Кем была твоя матушка? — Эрига не обратила внимания на обмен взглядами между своим собеседником и Истеном.
— Жрицей Богини Льда, — Арон вздохнул, предчувствуя новый поток расспросов. Но Эрига лишь радостно встрепенулась.
— Это все объясняет! Дети жриц пользуются особым покровительством Богини, кровь твоего отца неважна! То есть, — поторопилась добавить девушка, когда Арон недоуменно взглянул на нее, — я вовсе не хотела сказать, что твой отец неважен! Я имела в виду, что, будучи сыном жрицы, в глазах Богини ты остаешься одним из нас. Только это, — договорила она, заулыбавшись. Чуть отставший от них Истен издал разочарованный вздох. Он-то что ожидал услышать?
Дорога из серого камня уже давно скрылась из вида, теперь вокруг расстилалась только степь. Солнце уже начало клониться к закату, когда ветер принес Арону первое подтверждение его предчувствий.
— Пахнет смертью, — сказал северянин, — смертью нехорошей. Но именно в этом направлении опасность меньше.
— В каком смысле — нехорошей? — уточнил Венд.
— Не знаю, — Арон пожал плечами. — Нечистая смерть. Злая.
Он не стал уточнять, что его некая безымянная часть, название которой он не мог подобрать и существование которой прежде никогда не замечал, от этого запаха топорщила на невидимом загривке невидимую шерсть и неслышно скулила, отказываясь двигаться вперед. К счастью, эта часть была куда слабее остальной сути.
— Может, не стоит туда ехать? — неуверенно проговорил Ресан.
— Оставайся здесь, — разрешил Арон. — Мы взглянем, что там, и вернемся за тобой.
Ресан огляделся по сторонам и торопливо замотал головой, не пожелав оказаться в одиночестве. Остальные в отряде хмурились, но желания остановиться вслух не выражали. Только Эрига выглядела безмятежной.
— Ты не боишься? — спросил у нее северянин.
— Богиня меня защитит, — уверенно ответила та.
Чем дальше они ехали, тем сильнее становился запах смерти, и громче — испуганный скулеж в сознании Арона.
Через некоторое время запах ощутили остальные, а потом стал виден и его источник — становище кочевников. Судя по количеству юрт, здесь жило около двух десятков семей. Полуодетые тела лежали повсюду: мужские, женские, детские. Похоже, смерть — какое бы обличие она не приняла — пришла ночью. Люди успели проснуться, но ни убежать, ни защитить себя не смогли.
Подходить ближе лошади отказались, пришлось спешиться. Тела казались целыми, но, когда Арон потрогал одно, в воздух взвилось облако серого праха. Северянин торопливо отступил в сторону, зажимая нос и рот, чтобы не надышаться. Обернулся: наемники оглядывались по сторонам, не убирая рук с рукоятей мечей, и не отходили далеко друг от друга. Эрига, потеряв прежнюю невозмутимость, казалась растерянной и испуганной, а вот Ресан плакал. Слезы текли по лицу, но юноша, потерянно остановившись между тел, казалось, не замечал этого.
— Я же гостил здесь, у них, — произнес Ресан тихо, когда Арон, подойдя ближе, осторожно тронул его за плечо. — Я их всех помню. И вот так — в пыль…
— Ты знаешь, кто это мог сделать? — спросил северянин.
Юноша прерывисто вздохнул:
— Я не уверен. Но похоже на Черного Шамана.
— Кто это? — уточнил мужчина. Ресан снова вздохнул и рукавом вытер мокрое лицо:
— Говорят, это шаман, который не захотел умирать и переродился. Черные Шаманы высасывают жизненную силу, и от людей остается вот такое… Но я еще не слышал, чтобы Черные Шаманы убивали сразу стольких, обычно их жертвами становятся одинокие путники или малые семьи, кочующие отдельно.
— Значит, шаманов было несколько, — Арон вновь окинул взглядом мертвый поселок, пытаясь подсчитать количество тел. Не меньше сотни.
— Или один, очень сильный, — поправил его Ресан.
— Как с ним можно бороться? — спросил северянин.
— Никак, — юноша покачал головой. — Только убежать. Черного Шамана может победить только живой шаман.
— А если магией?
— Не знаю, об этом кочевники не рассказывали.
