— Тогда что это было, по-твоему? — Венд посмотрел на него пристально.
— Не знаю, — задумчиво протянул Ресан, — но, может быть…
Юноша запнулся и замолчал, глядя, как к ним приближается Тибор. Сердце толкнулось невпопад, руки судорожно сжали края одежды. Ресан напомнил себе, что не сделал ничего плохого, но спокойнее не стало.
Тибор смотрел так же дружелюбно, как смотрел всегда, и напряжение, которое испытывал юноша, немного уменьшилось. Возможно, ему тогда почудилось, возможно, на самом деле…
— Венд, Эрига согласилась посмотреть тебя.
Воин благодарно кивнул пирату и молча зашагал к жрице. Ресан было дернулся за ним, но голос Тибора остановил его:
— Нет, будь здесь.
Юноша замер, ощущая, как вновь бешено заколотилось сердце. Пират провожал взглядом уходящего Венда, и только когда тот приблизился к жрице, Тибор обратился к Ресану.
— Я прошу тебя не разговаривать с Вендом ни о чем, касающимся его похищения, и прошу не упоминать Черного Шамана… Собственно говоря, я прошу тебя вообще не говорить с Вендом до вечера.
— Почему?
— Потому что именно ты вызвал у него приступ удушья, — это прозвучало не обвинением, а констатацией факта.
— Но я… — Ресан запнулся и начал по новой, — почему я?
— Это самое вероятное объяснение. Удушье началось, когда он говорил с тобой. Так ты выполнишь мою просьбу?
Ресан сглотнул. Глаза Тибора смотрели спокойно и холодно, и в его тоне не было ничего просящего. Сказать «нет» казалось невозможно.
— Хорошо, я… Хорошо.
* * *
Когда Арон подошел к жрице, она уже была одна; Венд, отосланный ею, сидел на камне в некотором отдалении, время от времени касаясь ошейника.
— Мне жаль, — сказала Эрига негромко, — помочь не в моих силах.
Арон кивнул — чего-то подобного он подсознательно ожидал, хотя надеялся на лучшее.
— Что ты определила?
Жрица вздохнула:
— Во-первых, этот амулет — работа очень сильного шамана. Я увидела его только потому, что знала, что искать. Во-вторых, и это очень плохо, Венд надел его добровольно. Шаманская магия в куда большей степени, чем обычная, зависит от выбора человека. То, что жертва не знала, как амулет действует по-настоящему, роли не играет. В-третьих, шаманские амулеты со временем только набирают силу, а Венд свой ошейник носит уже несколько недель. Еще месяц-два — если он проживет так долго, конечно, — и своей воли у него не останется. Даже странно, что он все еще способен сопротивляться воздействию амулета.
— Ты смогла увидеть, на что амулет заточен?
Эрига кивнула:
— На привязь Венда к Ресану. Это похоже на… Когда я призываю благословение Богини, то вижу по-другому, и то, что я увидела, больше всего напоминало паутину — множество нитей, тянущихся от Венда к мальчишке.
— А если Ресан погибнет? — спросил Арон задумчиво.
Эрига покачала головой:
— В таком случае Венд тоже умрет — они слишком крепко связаны. Сомневаюсь, что амулет позволит Венду пережить своего подопечного. Мне действительно жаль, Тибор. И… не говори другу правду. У него осталось достаточно воли, чтобы за такой обман возненавидеть Ресана, а это конец. Если вместо защиты он превратится в опасность для мальчишки, ошейник задушит его.
— Может, попробовать снять ошейник магией?
Эрига посмотрела в сторону Рикарда и покачала головой.
— Нитей слишком много, и корни они пустили глубоко. Даже если все их перерубить — хотя сомневаюсь, что маг-подросток способен на такую сильную волшбу — корни останутся. Результат может оказаться каким угодно.
Арон кивнул. Одно прикосновение к ошейнику тогда, по дороге, — и его неслабо отнесло в сторону. Предупреждение — «не лезь» — было ясным. Надеяться на то, что Рикард, пусть даже с резервом Тонгила, сумеет обезвредить амулет опытного и сильного шамана, было наивно. Это не обычный ошейник, подобный тому, который некромант нацепил на подростка Темного. Тот получилось заблокировать легко, что делать с этим было непонятно.
— Значит, единственный шанс для Венда выжить — как можно скорее добраться до ставки Великого Шамана. — Арон нашел взглядом Ресана, который выглядел потерянным и немного испуганным. — Если мальчишка и знает об истинном назначении амулета, то притворяется он очень хорошо.
— Скорее всего, — жрица кивнула. — Что ты им скажешь?
— Буду импровизировать, — Арон вздохнул. Врать друзьям, даже бывшим, он не любил, но порой другого выхода просто не было.
* * *
Венд некоторое время наблюдал за Тонгилом и жрицей, пытаясь понять, о чем они говорят. Посмотрев его и изучив амулет, Эрига ничего ему не объяснила, просто велела ждать, сказав, что должна посоветоваться с Тибором. Лица у них обоих были серьезными, без тени улыбок. Наконец, разговор завершился, и Тонгил подошел к нему.
— Амулет деда Ресана поврежден, — начал маг. — Думаю, это произошло ненамеренно; побочный эффект от воздействия магии Изнанки, поскольку никакого смысла в таком дефекте для Черного нет. Предполагалось, что амулет снимет Великий Шаман, и теперь внутренняя структура амулета требует, чтобы вы попали к нему как можно скорее.
— То есть, если я просто подумаю о том, как мне не хочется ехать в Великую Степь, амулет снова начнет меня душить? — спросил Венд и тут же торопливо прижал пальцы к ошейнику, боясь, что тот опять начнет сжиматься.
— Случайные мысли роли не играют, — не согласился Тонгил, — а вот если ты размышляешь об этом всерьез и готов принять решение, тогда ошейник сработает.
— Это точно вина Черного Шамана? — скептически уточнил Венд, вспомнив слова Ресана — из них всех единственного эксперта по шаманской магии — что Черному такое не свойственно.
Тонгил пожал плечами.
— Эрига увидела на тебе сильный след магии Изнанки, а структура амулета показалась ей искривленной. Кроме того, душить тебя ошейник начал после похищения, а не до.
— Он мне и раньше мешал, — возразил Венд.
— А ты вспомни, не совпало ли это по времени с тем, когда Черный впервые проявил себя, с дождем из личинок маддогов, или позднее, когда мы спустились в другой мир?
Воин моргнул, вновь потянулся к ошейнику, задумчиво проводя пальцем по теплому металлу. Он не помнил, когда ощутил помеху впервые, это все нарастало постепенно, как и муть в собственных мыслях. Сейчас в голове прояснилось, вот только ошейник начал вести себя совсем по-зверски.
— Не знаю, — сказал, наконец. — Не знаю, когда это все началось.
— Лучшее, что можно сделать в твоей ситуации, — сказала Эрига, незаметно подошедшая ближе, — это добраться до ставки Великого Шамана и попросить снять ошейник. Не только лучшее — единственное.
