Внутренний голос предупредил его об опасности задолго до того, как Арон прикоснулся к стенам Айо. Северянин не мог бы сказать, что сейчас, после «обмена», когда храм богини Смерти сменился храмом бога Солнца, его предчувствие опасности усилилось. Но в том, что оно не уменьшилось, он был уверен.
— Прошу прощения, господин маг, — произнес смутно знакомый голос, и в воздухе перед Ароном возникла колонна света. Потом свет истаял, и на месте колонны оказался человек. Высокий, седой, с крупными чертами лица. — Забыл воплотиться.
Человек, способный становиться светом. По словам жрецов, такая способность давалась душам людей, заслуживших благоволение бога Солнца — естественно, после смерти физического тела.
Мертвая эльфийка в храме Серой Госпожи, мертвый жрец здесь — похоже, живые не служили в храме Триады.
— Мы знакомы? — спросил Арон прямо, перебирая воспоминания. Лицо жреца, как северянину казалось, он видел впервые, а вот голос точно слышал прежде. Росло ощущение, что знакомство было, и состоялось при обстоятельствах весьма неприятных.
— Конечно, — кивнул чужак, и Арон наконец вспомнил. Рука крепче сжала рукоять меча, потом расслабилась. Северянин усмехнулся, глядя в глаза своему убийце:
— А вы, Светлейший, ненадолго пережили меня.
Лицо седого жреца на мгновение исказила гримаса гнева. Исчезла.
— Такова воля Светлых Богов, — он благочестиво склонил голову. — Мое время вышло, а ваше нет. Вы получили вторую жизнь, второй шанс. Солнечный милосерден, покайтесь, очистите душу, и он примет вас.
— Насколько помню, вы служили Гите, — медленно сказал Арон, — с каких пор вы стали посланником бога Солнца?
— Что есть Солнцеликая Гита, как не меч справедливости в руке ее венценосного отца? — риторически вопросил жрец.
— Меч справедливости, — повторил северянин, — как… поэтично.
Отец Арона вернулся из храма Солнцеликой Гиты невредимым — внешне. Только вот каждый день, прожитый после возвращения, съедал по десять лет его жизни. И ни жрецы других богов, ни маги не смогли или не посмели помочь. Отец Арона умер от старости в сорок два года, за семь дней превратившийся в дряхлого старика — иссохший, оглохший и ослепший… Это Гита и бог Солнца считали справедливостью?
Прежде Арон не ставил знак равенства между Гитой и Солнечным. Напрасно.
— К чему я богу Солнца? — поинтересовался Арон мягко. — Мерзкий Темный маг, подвергнутый анафеме? Чудовище в человеческом обличии? Убийца Великого Неркаса — да и просто убийца?
На каждое перечисленное им определение жрец морщился, но не возражал.
— Бог Солнца милосерден, — повторил он, — и готов принять любого грешника.
Это было… как минимум забавно. Особенно если вспомнить, какое именно милосердие являли жрецы бога Солнца юным Темным магам, еще не успевшим, хотя бы с силу возраста, запятнать себя преступлениями. Например, сыну Арона.
Арон Тонгил был нужен богу Солнца — как до него был нужен Серой Госпоже. И если северянин мог понять желание Серой Госпожи пополнить коллекцию немертвых любимцев, то с богом Солнца правдоподобных объяснений не было. Зачем ему Арон Тонгил? Да, сильнейший Темный империи — если только сумеет вернуть магию. Да — сумевший восстать из мертвых. Да — слуга Многоликого бога — если только этот бог не отвернется от него как от самозванца. Но разве этого достаточно?
Бог Солнца был старшим в Великой Триаде. Ни у какого другого бога не было столько храмов, жрецов и прихожан. Никакой другой бог не был столь могущественен. Никакой другой бог не стремился столь сильно к полному истреблению Темных магов. О покаянии и прощении речь не шла — никогда.
— Увы, — Арон с показным смирением склонил голову, — но я недостоин принять милосердие бога Солнца. Кроме того, боюсь, душа моя слишком зачерствела в грехах и неспособна к искреннему покаянию.
Жрец посмотрел на него как… Пожалуй, так может смотреть почтенная матрона на таракана, выползшего на середину зала во время императорского приема — и раздавить хочется, и приличия не позволяют.
— Солнечный уважает свободу воли смертных, — сказал жрец, и по тону его чувствовалось: живой или мертвый, сам жрец свободу воли смертных не уважал. — Солнечный не только милосерден, но и терпелив. Когда ваша душа проснется, когда вы осознаете глубину своего падения — тогда бог Солнца примет вас.
— Я всегда буду помнить о явленном мне сегодня милосердии, — сказал Арон с почти искренним благоговением в голосе.
Жрец величественно склонил голову, то ли поверив в искренность Арона, то ли сделав вид, что поверил.
Свет за окнами храма потускнел. Фигура жреца рассыпалась на множество гаснущих искр и исчезла. И сам храм начал исчезать — в явившемся непонятно откуда тумане растворились сперва окна и стены, потом пропал из вида потолок, и последним — мраморный пол.
Очередной обмен. Похоже, пришло время Многоликого.
Арону вспомнились слова асэх Иллира о том, что храм Великой Триады — это единственное место, где Старшие Боги не враждуют. Похоже, боги решили: лучший способ избежать вражды — это вообще не встречаться. Разные храмы, разные жрецы… Может и вовсе — разные слои реальности?
Глава 15
— Поговорить с Великой Матерью, — повторила Нисса. Существо помнило этот ее тон. Нисса всегда использовала его, когда не знала, что сказать. Должно быть, с грядущим разговором ожидалась какая-то загвоздка.
— Великая Мать — богиня. Она не говорит с каждым, кто этого пожелает, — сказала Нисса.
— Я не каждый, — напомнило Существо, — таких как Я больше нет.
Нисса открыла рот, будто хотела возразить, но не возразила. Лишь вздохнула.
— Мы можем пойти в храм Великой Матери и спросить верховного жреца, — предложила Его личная маленькая двуногая, и Существо согласилось.
Оно уже знало, что такое «храм». Это такое особое место, построенное специально для того, чтобы самые доверенные слуги богов могли разговаривать с двуно… с людьми.
Полностью в том, кто такие «боги», Существо еще не разобралось. Но главное Оно уяснило: боги были бессмертны, могущественны и управляли миром.
Впервые услышав описание богов, Существо очень заинтересовалось. Ведь Оно тоже бессмертно и могущественно. Управлять миром Существо пока не планировало, но у Него уже начали появляться некоторые идеи насчет того, как и что в этом мире следует изменить.
Возможно, Существо тоже было богом?
Правда, Нисса идею о божественной сущности Существа не поддержала, но Нисса была всего лишь слабым человеком. Люди ошибались, даже самые лучшие из них. Существу было необходимо побеседовать с кем-нибудь из тех, кто не ошибался. Боги, по словам Ниссы, ошибок не совершали. А Великая Мать и вовсе была идеальным кандидатом — ведь это она принесла Существо в мир людей.
