– Время Уггир… – молодой наемник прокашлялся, – время Уггир началось…
«Кстати», – шепнул Прежний. – «Мне нравится твоя идея насчет манускрипта и Темных. Маразматики с дырявой памятью в Ковене действительно ни к чему».
Часть 1 Глава 7
Было холодно и темно. Огонь, зажженный в полуразрушенном очаге, старался, но не мог принести ни тепла, ни света.
Венд медленно поднялся — лежал он, как оказалось, на попоне своего коня, брошенной на каменный пол, – и побрел к огню. Опустился на колени рядом с очагом, протянул к языкам пламени закоченевшие руки, но так и не почувствовал тепла. Наоборот, показалось, что от близости огня стало холоднее.
— Сгоришь, но не согреешься, — сказал из-за спины Ресан.
Венд убрал от огня руки, повернулся:
— Почему?
– Из-за яда. Пока весь яд не выйдет, согреться не сможешь… И замерзнуть сильнее, чем сейчас, тоже.
Венд посмотрел на свои пальцы, на тыльные стороны ладоней, покрытые красными вспухшими полосами.
– На лицо я такой же красавец?
– Да.
– А ты… – Венд всмотрелся в лицо юноши, – на тебе нет следов яда.
Тот неопределенно пожал плечами:
– Немного жгло поначалу, потом прошло.
«Как у настоящего кочевника», — хотел сказать Венд, но не сказал. Наверное оттого, что эта самая мысль уже читалась в глазах Ресана и счастливым его не делала.
— Не помню, как оказался здесь, – сказал Венд, меняя тему. – Мне казалось, я потерял сознание еще там, снаружи. Как у тебя хватило сил затащить меня…
– Ты не потерял сознание, — кратко ответил Ресан, — сам сюда дошел, на своих ногах. Яд вызывает провалы в памяти. И еще -- тебе скоро начнет чудиться.
– Что – чудиться?
Ресан пожал плечами.
– Люди, звери, боги… Откуда мне знать? Всем чудится разное.
– Может я тогда отдам тебе оружие? А то мало ли…
Юноша покачал головой:
– Одновременно с видениями приходит оцепенение. Лучше устройся поудобнее, потому что если свалишься здесь, я тебя с места не сдвину.
Венд вернулся за попоной, бросил ее на пол ближе к огню и улегся на спину. Потом вскинулся:
– А наши кони..?
– Я их устроил в соседнем зале, – ответил Ресан, задумчиво глядя в пламя. Венд приподнялся на локте, рассматривая юношу. Что-то в его внешности вдруг показалось неправильным. Волосы. Не привычно темно-русые, а светлые, сейчас в неверном свете отливающие золотом.
– Похоже, начались обещанные видения, – сказал Венд. Ресан молча повернулся к нему. Нет, не Ресан. То есть лицо-то осталось Ресана, а вот тело стало определенно женским, со всеми округлостями в нужных местах. Весьма щедрыми округлостями.
Венд зажмурился, надеясь, что, когда откроет глаза, все вернется в норму, но вместо того стало хуже – теперь и одежда на Ресане превратилась в женскую, в платье из тех, что носят богатые тэры. В ушах закачались драгоценные серьги, на шее обнаружилось ожерелье. Из общей картины выбивался только узкий кожаный пояс, изрядно потертый. Поверх роскошного платья он смотрелся дико.
Ресан встал, поднял с пола меч в богато украшенных ножнах – откуда взялся меч Венд не понял – и прицепил к поясу.
Подобрав одной рукой полы платья, другой придерживая оружие, Ресан шагнул в очаг. Пламя взметнулось, охватывая его фигуру, а когда опало, вместо юноши Венд увидел шамана. Шамана старого, незнакомого, но определенно очень именитого – судя по количеству черепов цуэго, нашитых на его одежде. Нижние челюсти у черепов были убраны, а клыки верхних челюстей покрыты белой краской.
Шаман выступил из очага, не обращая внимания на тянущиеся следом языки пламени, нахмурился, глядя на Венда, и велел:
– Встань.
Неведомая сила буквально взметнула Венда на ноги.
Шаман осмотрел его с ног до головы и покачал головой:
– Линии стерты, дух не слышит.
Вернулся в очаг и исчез. А из темноты, с противоположной от очага стороны, выступил Тибор – то есть Арон – одетый в традиционное одеяние главы Светлого Совета и держащий в руке жезл в полтора локтя длиной. Жезл был черным, с навершием в форме черепа.
– Не заезжай в племя тууров, – с этими словами маг ткнул Венда жезлом под ребра. – Понял? И никому не говори, что я жив, особенно Мэа-таэлю.
– Понял, – Венд потер ушибленное место, – можно было и не бить.
– Нельзя, – возразил маг. – Раз я привиделся тебе именно с этой штукой, – он потряс жезлом, – то должен ее как-то использовать. Кстати, что это такое?
Венд растерялся:
– Что-то темно-магическое. Наверно.
– Да? – Арон скептически посмотрел на жезл, крутанул в руке. – Не похоже… И нарядил ты меня непонятно во что. Я разве Светлый?
– Я не специально.
– Ладно, прощаю, – сказал маг великодушно и уселся на пол, положив жезл на колени. – Подожду следующих видений вместе с тобой, а то ведь сам не догадаешься спросить их ни о чем полезном.
– А ты сам… – обратился Венд к Арону. – Может быть…
– Я сказал тебе все, что собирался, – перебил его маг. – Сейчас садись и молчи. Если слушать внимательно, духи Степи расскажут немало интересного.
*****
Ресан смотрел, как Венд вытянулся на лежанке. Потом, почти сразу, его лицо приобрело то самое, одновременно расслабленное и тревожное выражение, которое юноше уже доводилось видеть раньше, на совсем других лицах.
– Ты не сказал ему, что он может не очнуться, – на языке тууров произнес детский голос за спиной Ресана.
Юноша не обернулся. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто говорит.
– Человеку, идущему в мир видений, ни к чему лишние заботы.
– Поэтому ты промолчал и про меня?
– Да.
Из темноты вышел ребенок – девочка лет десяти, черноволосая и черноглазая, со смуглым то ли от природы, то ли от загара лицом. За ее спиной висел лук – небольшой, как раз на детскую руку – и колчан со стрелами. На поясе – два длинных охотничьих ножа.
Девочка слегка наклонилась, рассматривая лежащего человека.
– Чужаки не переносят яд бури. Даже если очнется, будет слаб как младенец. Только вот он не очнется.
– Почему? – спросил Ресан резко.
Девочка пожала плечами:
– В прошлом году в наше становище забрели чужаки из Каганата. Беглецы. Попали под самый край зимней бури – как и вы. Наш шаман разрешил дать им убежище, только зря – ни один из них не вернулся из видений. Шаман сказал: у чужаков не нашлось проводника, поэтому они не смогли очнуться.