Марис скомандовал всем немедленно собираться.
— Он настиг нас через пять часов, — продолжал рассказ Матлаков.
Максимов остановил автомобиль на подъезде к автозаправочной станции.
— Марис украл осколок?
— Да. Дар бога огня. Так считал шаман. Он верил, что его благословили на служение людям. Он знал о силе осколка и стал отшельником. Каким-то образом ему удалось приручить его силу, направить ее в другое русло.
— И как он это сделал?
— Я не знаю, — глаза Матлакова налились слезами. — Но шаман прав был, осколок нас проклял. В Людмиле что-то переключилось, как тумблером. Она стала другой. Уверяла, что ее зовут Светлана, что она мать Людмилы, изменилась манера речи, походка. Она попыталась убить Мариса, обвинив его в том, что он испортил дочери жизнь. Во время борьбы она сорвалась с горы Фаррингтон, разбилась с двадцати метровой высоты. Чемезов утверждал, что его преследует призрак погибшей сестры. Я нашел его повешенным на шарфе с выколотыми глазами. Марис считал, что причина в том, что мы предали его. Он напал на меня и воткнул нож в плечо, я чудом уцелел.
Матлаков стянул куртку и показал шрам.
— Но облучение на Мариса на самом деле не подействовало. Так бывает, что единицы в силу внутренних особенностей имеют иммунитет. Безусловно, шаман тоже имеет его. А у Мариса было естественное помешательство.
Матлаков прервался, чтобы собраться с силами и продолжить:
— Шаману не пришлось применять силу. Я вырубил Мариса палкой, камень отдал ему сам.
— На тебя тоже не подействовало?
Матлаков указал взглядом на обернутую вокруг руки салфетку.
— Последствия я ощутил позднее. Это стало моим проклятьем за то, что испугался увольнения и согласился помочь Марису добраться до шамана. Его целью был только осколок, а раненая жена предлог.
— Хочешь сказать, он сам нанес ей те раны?
— Я не знаю. Но знаю только то, что Марис помешался на осколке и позднее совершил еще несколько поездок, чтобы отыскать шамана. Валдис, сын его с ним ездил. Чум на том месте они уже не нашли, шаман ушел вглубь тайги. Должно быть после его смерти Марису удалось его обнаружить.
Матлаков прервался и произнес:
— Я боюсь представить, что происходит сейчас в самолете.
Максимов подъехал к колонке. Заправщик вставил пистолет в отверстие бензобака.
— Как обнаружить осколок?
— Никак. Если он затеряется, его невозможно будет найти. Структурой похож на черный янтарь или гематит.
Максимов вошел в магазин при заправке. На самом деле бензина вполне хватало, ему просто хотелось собраться с мыслями и переварить то, что сейчас услышал.
Позвонил Долгин.
— Есть информация по Матлакову, — говорил он с хрипотой. — Скинул подробно тебе на почту.
— Коротко скажи.
Долгин зашуршал бумажками.
— Ну это еще тот перец. В семидесятых-восьмидесятых трижды лежал в Алексеевской психушке. Тут целый веер диагнозов. Шизофрения, параноидальное расстройство личности, остальное не выговорю. А еще есть связь с Марисом Болодисом.
— Я знаю, Матлаков у него работал.
— Нет, здесь интересней. В восемьдесят третьем, Матлаков проходил за разбойное нападение, нанесение телесных повреждений средней тяжести. Угадай кому.
— Болодису?
Максимов достал из холодильника бутылку воды, откупорил губами крышку и сделал глоток.
— Болодис утверждал, что тот нес чепуху, требовал что-то вернуть, причем утверждал, что никогда раньше Матлакова до нападения не видел. Его признали невменяемым, и он еще пять лет в психушке провел. С тех пор лежит периодически. Последний раз вышел год назад.
— Погоди, а про жену Болодиса есть информация?
— Хм, посмотрим. Людмила Болодис, умерла в 1978 году, от пневмонии в Риге.
— Бессмыслица какая-то, ты уверен, что дата верная?
— У меня тут фото надгробия приложено.
Максимов облокотился на дверцу холодильника головой, чтобы охладить лоб.
— Могу съездить к Болодису и проверить, дверь вскрыть.
— Езжай.
— Хорошо. Да и еще один момент. В списке диагнозов Матлакова особо подчеркнута мифомания. Я погуглил, это паталогическая ложь. Так что с показаниями его нужно быть осторожней, этот псих может нести любую чушь. Такие больные не осознают, что врут и живут в мире своих фантазий.
— Ясно.
— Еще кое-что. Я просто хотел сказать, что виноват. Подставил тебя. Бузуновские псы ждали меня. Все почки отшибли суки и телефон забрали.
— Потом.
Максимов смотрел как пузырьки один за одним поднимались со дна бутылки, сталкиваясь друг с другом в бессмысленной соревновании жизни за право первым достичь горлышка и исчезнуть, раствориться в бесконечном воздушном пространстве.
Как он мог повестить на всю эту историю?
Максимов набрал номер телефона Бузунова.
— Николай, говорить удобно?
— Слушаю.
— Я наткнулся тут на одного старика. Он знает о самолете.
— Родственники с борта дозвонились?
— Я раскручивал тему по Левандовскому и его связям. Старик этот имеет давние счеты с предполагаемым организатором Марисом Болодисом. Ему откуда-то все известно.
— Он с кем-нибудь еще говорил?
— Только со мной и со следователем моим, в управлении есть письменные показания. Он шизофреник с диагнозом, так что их проигнорируют. Я его изолирую до момента, чтобы шум не поднял.
— Нет. Отдай его моим. Ты где?
Максимов отыскал на стойке адрес заправки. Продиктовал.
— Ребята будут через пятнадцать минут. И уничтожь письменные показания, записи камер с его лицом тоже.
— Понял.
— Ты правильно сделал, что позвонил.
Максимов подошел к окну. Оператор закончил заправлять машину и запер дверцу бака.
— У меня есть просьба.
— Я верну дело как договорились.
— Нет. Еще кое-что. Я знаю, ты связывался с Ерофеевым.
— Да он мне говорил о твоей просьбе про девочку. Не одобряю, но это не мое дело.
— Ерофеев зассал.
Бузунов усмехнулся.
— Это в его духе. Ладно, я поговорю с ним.
— Спасибо.
Бузунов повесил трубку.
* * *
Кормить демонов, то есть всех кто не присягнул Пророку, было строжайше запрещено. За этим внимательно следила Карина Порше, отныне носившая гордое звание доверенного лица Пророка в мире людей. Пророк пообещал ей, как и всем апостолам, после восседания на законном небесном троне отправить ее на землю в обличии ангела вершить людские судьбы.
