«Не торопись дочитать до конца Гераклита-эфесца —
Книга его – это путь, трудный для пешей стопы,
Мрак беспросветный и тьма»
[97].]
Мы же знаем его лишь как поэта, воспевавшего изменения, и он представляется нам вполне понятным.
[Ср.: «И подчас в сочинении своем он выражается светло и ясно, так что даже тупому нетрудно понять и вознестись душой. А краткость и вескость его слова несравненны»
[98].]
«Нельзя дважды омыться одними и теми же водами.»
[Гераклит говорил, «…что нельзя войти в одну и ту же реку дважды…»
[99].]
«Все течет, и ничего не остается без изменений.»
[ «Гераклит говорит где-то, что все движется и ничто не остается на месте…»
[100].]
«В будущем погаснет даже солнце». В то же время он, без сомнения, предполагал, что вспыхнут другие Солнца.
[Ср.: «Все составилось из огня и в огонь разрешается»
[101], и «этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий»
[102].]
«И наверху, и внизу вещи создаются, и разрушаются, и вновь создаются».
[Ср.: «Изменение есть путь вверх и вниз, и по нему возникает мир. Именно, сгущающийся огонь исходит во влагу, уплотняется в воду, а вода крепнет и оборачивается землей – это путь вниз. И с другой стороны, земля рассыпается, из нее рождается вода, а из воды – все остальное (при этом почти все он сводит к морским испарениям) – это путь вверх»
[103].]
«От мира – к войне, а от войны – к миру.»
[Ср.: «В противоположностях то, что ведет к рождению, зовется войной и раздором, а что к обогневению, – согласием и миром»
[104].]
Идея, ставшая сегодня достаточно обыденной, однако скорее на словах, чем в мыслях. Ведь лишь немногие люди, пребывая в полном благополучии, замечают уже начавшийся процесс разрушения; и еще меньше тех, кто, испив до самого дна чашу горестей, способны ощутить ту волну, которая подхватывает их и вновь увлекает ввысь. Подобная мудрость представляла бы собой немалую силу, обладай кто-либо ею.
Другой идее, более простой, еще легче ускользнуть от нашего внимания. Она была очень близка Юму. Говорят: «эта река», хотя вода в ней уже не та же самая, что раньше; говорят: «эта деревенская церковь», хотя она была перестроена; говорят: «эта толпа», хотя все люди, ее составляющие, сменились; говорят: «это войско» – и далее в том же духе; это суть призраки нашего разговорного языка.
[В связи с этим замечанием вспоминаются разнообразные призраки – рода, пещеры, площади (рынка), театра, которые были признаны Ф. Бэконом источниками ошибок, совершаемых людьми на пути к знанию, и в борьбу с которыми он вступил с помощью своей философии.]
Говорят также: «этот друг» – в любом возрасте; то же самое говорится о нем, и когда он уже умер, и о его могиле. Таким образом, мы живем, как тени среди других теней. Наделенные, к несчастью, здравым рассудком, который нас и обманывает и вразумляет, что как раз и становится причиной двух видов несчастий. «Юпитер развлекается», [Имея в виду высказывание Гераклита, следовало бы употреблять имя «Зевс», а не «Юпитер», в силу того что последнее связано не с древнегреческой, а с латинской мифологией. Кроме того, в числе фрагментов, авторство которых приписывается Гераклиту, буквально такое высказывание отсутствует. Можно предположить, что в данном случае Ален осуществляет как бы своеобразный синтез, во-первых, «религиозно-философского» (в духе христианства) отождествления Зевса (Юпитера) с разумом, управляющим всем миром, во-вторых, определения Гераклитом судьбы в качестве разума (логоса), а в-третьих, высказывания этого философа о том, что Вечность, в которой, собственно говоря, и реализуется мировая судьба (разум, логос), есть «дитя играющее, кости бросающее, то выигрывающее, то проигрывающее»
[105].]
говаривал печальный Гераклит.
[Вероятно, «печальным» древнегреческий философ назван автором благодаря смысловой близости этого прилагательного прилагательному «Плачущий», которое использовалось в качестве второго (наряду с «Темный») прозвища философа: «Гераклит всякий раз, как выходил на люди и видел вокруг себя столько дурно живущих, а верней, дурно погибающих людей, плакал и жалел всех, кто сам себе казался радостным и счастливым…»
[106].]
Эмпедокл
Последний – судя по тому, что о нем рассказывают, – являлся магом
[Ср.: «По словам Сатира, Горгий говорит, что сам присутствовал при том, как Эмпедокл колдовал. <…> Как говорил Тимей в восемнадцатой книге, Эмпедокл совершил много различных чудес»
[107].]
и шарлатаном, и всем этим, вероятно, в избыточной степени. Поэтому и был он всего лишь паяцем, придумавшим какие-то там доктрины, используя в них четыре элемента – воздух, огонь, землю и эфир, и добавившим к ним – дабы охватить вообще все – еще и Любовь и Ненависть, которые, скорее, представляют собой некие результаты, нежели причины.
[ «Эмпедокл из Акраганта, по мнению тех, кто притязает на более простое истолкование его учения, учит о шести критериях истины. А именно предположив два деятельных начала всех вещей – Любовь и Ненависть – и в то же время упомянув о четырех в качестве материальных (земле, воде, воздухе и огне), он признал их критериями всех вещей»
[108].]
А посему собственные мысли опьяняли его; не настолько, чтобы вообразить себя богом, но в достаточной степени, для того чтобы возникло желание заставить поверить в это других,
