имела основания написать в 1914 г.: «Нынешняя братоубийственная катастрофа
[Имеется в виду начавшаяся в том году Первая мировая война.]
является результатом слишком позднего осуществления пропаганды позитивизма, особенно в Париже». Отсюда же у автора настоящих страниц и возникла не терпящая отлагательств идея направить по данному пути размышления терпеливых, серьезных и молодых умов и сделать это отнюдь не посредством некоего резюме или краткого обзора этой великой доктрины, но, скорее, с помощью непосредственного изложения отдельных идей, которые ему самому помогли понять причины собственных ошибок, ошибок других людей, а в конце концов – трудности тех сложных времен.
II. Система наук
Ум (l’esprit), лишенный цели, сбивается с пути. Поэтому размышлять нужно не столько о методах, сколько о самих науках, ибо эффективно функционирующий ум действует внутри самой науки.
[Ср.: «…Основной переворот, характеризующий состояние возмужалости нашего ума, по существу, заключается в повсеместной замене недоступного определения причин в собственном смысле слова – простым исследованием законов, т. е. постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями. О чем бы ни шла речь, о малейших или важнейших следствиях, о столкновении и тяготении, или о мышлении и нравственности, – мы можем действительно знать только различные взаимные связи, свойственные их проявлению, не будучи никогда в состоянии проникнуть в тайну их образования»
[230].]
Наука есть инструмент и защитное средство для ума. Ум обретает свои предназначение и спасение – если он вообще может их обрести – не благодаря возвращению к самому себе, преследуемый при этом неким призраком, а постоянно устремляясь к определенной цели и опираясь на нее. Ничего столь хорошо не характеризует позитивно настроенный ум, как нынешняя культура, использующая для этого реально существующую энциклопедическую науку, в то время как академическое сообщество, каждая из частей которого живет лишь своей специализацией, неизбежно предается – как то представляется математикам, врачам, историкам – утонченным и бесполезным исследованиям, а также впадает в скептические блуждания.
И все-таки совершенно ясно, что математика – это всего лишь вспомогательное средство для астрономии и физики.
[Вопросу о классификации наук и попыткам встроить в разработанную систему новую научную дисциплину – социологию в размышлениях Конта было уделено немало внимания. Закон о классификации наук «…должен по своей природе отвечать двум основным условиям, – догматическому и историческому, – точки соприкосновения которых необходимо выяснить прежде всего: первое состоит в расположении наук согласно их последовательной зависимости, так чтобы каждая опиралась на предыдущую и подготовляла следующую, – второе предписывает располагать их сообразно ходу их действительного развития, переходя всегда от более древних к более новым
[231].
«Закон трех состояний (см. о нем ниже. – Прим. пер.) в учении Конта приобретает строгое значение лишь вкупе с классификацией наук. Порядок распределения разных наук раскрывает нам порядок становления позитивного разума в разных областях. Другими словами, позитивное мышление не могло не сформироваться в математике, физике, химии раньше, чем в биологии. Впрочем, нормально, что в более сложных дисциплинах позитивизм проявляется позже. Чем проще материя, тем легче о ней позитивно размышлять. Есть даже такие феномены, наблюдение за которыми само ведет разум к позитивной фазе.
Цель сочетания закона трех состояний с классификацией наук состоит в доказательстве того, что восторжествовавший в математике, астрономии, физике, химии и биологии образ мышления должен в конечном счете победить и в области политики и привести к созданию позитивной науки об обществе – социологии.
Но цель этого сочетания не только в доказательстве необходимости создания социологии. Начиная с определенной науки – биологии – окончательно расстраивается методология: науки перестают быть аналитическими, а непременно становятся по преимуществу синтетическими. Это нарушение методологии создаст основу для социологической концепции исторического единства»
[232].]
Менее очевидно, но не менее верно, что физика и химия – в плане изучения живых существ – представляют собой всего лишь некие абстрактные приуготовления. И если посредством реальных исследований удалось уловить взаимную зависимость и последовательность наук, каждая из которых привносит все бόльшую ясность в следующую за ней и являющуюся более конкретной и сложной, чем она, то биология, или наука о живых существах, как представляется, точно так же оказывается всего лишь некоей пропедевтикой по отношению к изучению общества, поскольку социальная жизнь зависит от тех условий, которые делают возможной жизнь индивидов: например, проблема питания господствует над политикой и моралью. Таким образом, наука о человеке и человеческом обществе, до сих пор разрабатываемая чистыми литераторами, которые не знают ничего иного, на самом деле является сложной и выполняет роль некоего завершения, поскольку предполагает существование до нее биологической науки, а тем самым – и всех остальных. Благодаря этим размышлениям, неотделимым от непосредственного и углубленного изучения всех наук в соответствии с присущей им степенью зависимости и возрастающей сложностью, возникает энциклопедическая система, состоящая из шести фундаментальных наук, это:
математика,
астрономия,
[Конт проявлял особый интерес к астрономии, курс которой на протяжении многих лет читал в разных аудиториях: «Совокупность астрономических знаний, рассматриваемых до настоящего времени слишком изолированно, должна отныне составлять только один из необходимых элементов новой нераздельной системы общей философии, постепенно подготовленной в течение последних трех веков само собой получившимся схождением результатов всех великих научных трудов и достигшей, наконец, по своей отвлеченности истинной зрелости»
[233].]
физика,
химия,
биология,
[Из всех перечисленных наук Конт выделял три. С его точки зрения, «…естественная философия, рассматриваемая как необходимое введение в социальную философию, разлагаясь сначала на две крайние и одну промежуточную науки, последовательно обнимает эти три великие отрасли знания – астрономию, химию и биологию, из которых первая непосредственно касается стихийного зарождения истинного научного метода, а последняя – его основного назначения. …Для того чтобы пополнить эту основную формулу, достаточно, во-первых, включить между астрономией и химией физику в тесном смысле слова, начавшую действительно существовать как самостоятельная наука лишь при Галилее;
