Асик словно чувствовал, что одно из таких − на вид обыкновенных − путешествий перевернет мою жизнь и внесет неприятные коррективы в его собственную судьбу.
Часть 4
Наш с Ирой новогодний вояж в Хургаду отличался от прочих туров только тем, что я честно сообщила Асику название отеля. Я не сомневалась, что тридцатого или тридцать первого декабря он возникнет в нашем отеле, чтобы отметить праздник в кругу семьи − то есть в нашем с Иркой кругу.
Мы не ждали от предновогоднего Египта чудес и сенсаций. Нам хотелось удрать из Москвы, вот и все желания. Главное, что в Хургаде сейчас солнце, твердили мы друг другу. Говорят, в это время там даже купаются, подбадривали мы сами себя. Сменить обстановку никогда не вредно, произнесла каждая из нас во время перелета, добавив — деньги-то смешные, грех не полететь. Так все говорят.
В агентстве мы попросили подобрать нам нечто добротное на первой линии, сбалансированное по цене. Две законченные скряги, типичные любительницы распродаж. У менеджера по туризму, сладкой тети с пирсингом, на пухлой физиономии крупными буквами было написано, что женщина часто и с удовольствием врет.
Расписывала отель «четыре звезды» как Тадж-Махал. Как говорят на Востоке, «сам бы ел, да деньги надо». Мы переглянулись и предпочли поверить. Это такая игра. Клиент − вне зависимости, что им движет, − готов потратить на свое путешествие скромную сумму и ни сантимом больше. Он так решил, имеет право. Одновременно менеджер хочет продать тур в небезупречный, но в целом приемлемый отель. Стороны сделки взаимно понимают: клиенту надо сохранить лицо, почувствовать себя дорогой штучкой, при этом сэкономить. Он будет только благодарен за ложь об отеле. Тетка-менеджер знала эту уловку, поэтому была совершенно уверена, что, привирая про отели, делает клиентам благо.
Отель в Хургаде оказался сбалансированным. Дальше балансировать решительно некуда.
Не Тадж-Махал.
Крепкая египетская пляжная «четверка» со всеми вытекающими последствиями, Баланс на каждом углу и под каждым ковриком. Здесь «плюсы» компенсировали «минусы» и наоборот. Пляж – квадратов сто, зато территория отеля внушительных размеров, с красивой зеленью. Трудолюбивые, хоть и лишенные фантазии садовники целый день нарезали из цветов и пальм квадраты, шары и пирамидки. Номера большие, но мебель не новая, сборная. Бельишко бывалое, зато тщательно выстиранное. Дверь в шкаф закрывается только с помощью пинка. Дверь на балкон, напротив, можно открыть только вдвоем. Кондиционер шумный, как и всякая вещь с мотором, которая тянет лямку из последних сил. Развлечений с гулькин нос и все двусмысленные, рассчитанные на людей, которые набрались по самые брови и всему рады. Дискотека, громкая и бестолковая, начиналась строго за полночь, когда после плотного ужина и посещения бара «все включено» вовсе не хотелось шевелиться.
Ночи были стылые. Кондиционер кряхтел и стонал, нагнетая в номер тепло. Сезонный ветер сносил с ног. В полдень, когда раскочегаривалось солнце, можно было раздеться до купальника и позагорать часа два-три. Смельчаки лезли в море и стоически плавали до синевы и мурашек. Я вычеркнула морские ванны из списка развлечений в первый же день. От холодной воды я цепенею, и вывести меня из этого состояния практически невозможно.
Из развлечений пользовались спросом экскурсии с изнурительными переездами в Луксор и Каир, «трипы» на яхте и всякие ориентальные шоу. На эту часть программы мы также дружно забили. Во-первых, мы там уже были, и увидеть нечто принципиально новое надежды не осталось. Во-вторых, когда мы в полуобморочном восторге впервые приехали в Египет, нас уверяли, что на танцы дервишей можно смотреть вечно. Вечно − не исключено. Но не в двадцатый раз. Луксор или Каир с пирамидами манили нас издалека, однако память о предыдущих посещениях этих туристических объектов была связана с ночевкой в автобусе, длительными перемещениями под конвоем по пустыне, с жарой, духотой и пылью, с перманентным желанием на все плюнуть и заказать ванну в первом же придорожном отеле. Плавание с маской на коралловых островах под пронизывающими зимними ветрами также представлялось неудачной идеей. Мы не хотели изводить себя ни морально, ни физически. Насмотрелись уже. Так что дежурная программа для туристов − мимо.
На третий день мы и отель взаимно притерлись друг к другу. Ира вычислила стойку, где варили отличный кофе, а официант был не такой откровенный наглец, как все остальные. Под воздействием чаевых он окончательно эволюционировал в милого, предупредительного юношу, как выяснилось, отлично понимающего русский язык. Жизнь налаживалась. Для полного счастья мы обросли компанией.
В египетских пляжных четверках не встретишь олигархов. В основном, здесь отдыхают нормальные люди со всеми своими плюсами и минусами.
В нашей компании запевал железнодорожник Женя из Питера пятидесяти лет с роскошными буденовскими усами. Он сурово попросил у нас на пляже «огоньку», высказал мнение о современном состоянии международных отношений, выступил с критикой парочки деспотических режимов. А через пять минут суровость с него слетела, и Женя запел совсем иные песни. Железнодорожник оказался жизнелюбивым бодрячком и веселым рассказчиком анекдотов про свою жену. По какой-то причине он считал себя обязанным развлекать компанию стендап-шоу о семейной жизни с женщиной по имени Катя.
Это была проверенная линия поведения, которая позволяла ему на всех курортах становиться центром внимания. Соль шуток на семейные темы сводилась к одному. Во всех историях железнодорожник играл роль разумного, уставшего на работе человека, который жаждет одного − погреться на пляже, попить пивка, спокойно покушать. Своей супруге Женя отводил роль особы, у которой «шило в одном месте». Ее постоянно несет то на пирамиды, то в музей, то на дискотеку. Сама безумная, уверял Женя с театральным возмущением, и мужа с собой тянет. Конфликт интересов порождал, по заверениям Жени, множество смешных ситуаций.
Супруга Катя – на редкость активная и добродушная, тоже лет пятидесяти — слушая анекдоты мужа про собственную непоседливость, кокетливо хохотала. И даже напоминала Жене о тех, особенно унизительных для нее историях, которые сам он случайно забывал.
Вот такая семейная ролевая игра. Тридцать лет законного брака.
− Наверное, чтобы продержаться тридцать лет вместе, надо придумать какую-то игру, — сделала вывод Ира. Но потом ее снова понесло в романтику. – Путешествия нужны, чтобы знакомиться с новыми людьми и учиться у них, учиться…
− Кто о чем, а твоя наука вся из серии «как удержать мужчину в законном браке», − ответила я.
Ира не обиделась
− Не вся наука.
− Вся, вся. А ты не заметила у дяди Жени тоску в глазах? Женя давно знает, что не он режиссер этого спектакля. Эта милая, глупенькая непоседа Катя держит его в тонусе, поставляет материал для анекдотов. При этом не дает железнодорожнику и пяти минут поворковать с девочками «тет на тет». Только супружеские анекдоты. Подоплека анекдотов проста: Женя сам без остановки сообщает окружающим женщинам, что место занято Катей. Ведь получается, что он все время говорит только о своей жене. А едва начинаются какие-то более пикантные и отвлеченные темы, занавес падает. Катя сразу дает Жене поручение. Ой, она шарфик забыла. Ой, коньячку ей принеси. Ой, еще кофе захотела. Ой, на ресепшн узнай, когда… Молодец. Идеальная цензура. Не дает с девочками засиживаться. А он бы, кажется, уже посидел, поговорил.
