От неожиданности я некоторое время вычисляла, в каком духе продолжать беседу после такого поворота.
− Откуда вы знаете, что я что-то привезла?
− Все вы что-то привозите из Египта, − надменно произнес советник. − Эти четыре предмета вписаны в сертификат. Вы оставили сертификат на наш таможня.
Я действительно, как дурочка, едва ли не насильно всучила сертификат таможенникам. Они его молча скомкали, и даже не попросили предъявить сувениры. Только небрежно отмахнули рукой − дескать проходим, проходим, не задерживаем. Очередь к ним выстроилась на три километра. В тот момент мои сувениры никого не интересовали.
Что с тех пор изменилось? Шли годы, таможенники вчитались в скомканный сертификат и ужаснулись?
Что за предметы искусства оказались в моих руках? Почему они вдруг понадобились египетским властям? В моей голове словно включился компьютер, который принялся лихорадочно перебирать варианты и подсовывать мне самые криминальные ответы. Не зря продавец Александр из лавки «Сувениры Шенти» показался мне нетипичным, подозрительным.
Я назвала советнику адрес «Шоколадницы» неподалеку от флагманского магазина «Шубка и шапка». Сказала, что буду ждать его в кофейне в час дня.
− Просьба не опаздывать, − сухо попросила я. − Ждать не стану. У меня обед не резиновый.
Доктор Вазир Гаяз согласился, что опаздывать было бы невежливо, и вообще они в посольстве не такие.
Затем я нашла в сети телефон посольства Республики Египет, чтобы навести справки. Мне нравится принцип «доверяй, но проверяй». Особенно когда тебе ни с того ни с сего начинают трезвонить из посольств. Это был краткий, без подробностей разговор с сотрудником посольства, который очень торопился по неведомым делам, но, судя по всему, правила предписывали ему быть вежливым с аборигенами. Он заявил, что никаких советников культуры по имени Вазир Гаяз в посольстве нет, и не предвидится. А что такое, поинтересовался он, кто-то выдает себя за советника посольства? И тут же сам себе ответил, что так бывает, к сожалению, некоторые его соотечественники приезжают в Россию в целях, за которые правительство Египта не может нести ответственности. Он очень спешил и потому не стал развивать тему.
Шутки кончились.
Мне следовало бы отправиться на работу, но я два раза обыскала гостиную, кабинет Асика и нашу спальню. Обыск получился поверхностным, конечно. Я была слишком взволнована, чтобы действовать хладнокровно и планомерно.
Я устроила в квартире форменный погром, но не нашла статуэтку Анубиса. Асик вчера убрал статуэтку с журнального столика. Это заняло у него несколько секунд. Если голодный Асик ест перед телевизором, он не способен надолго отрываться ни от еды, ни от телека. В таких случаях статуэтку не закапывают в белье, не заталкивают под шкаф, а ставят недалеко, возможно, на расстоянии вытянутой руки. Анубис должен был попасться мне на глаза. Если только Асик не перепрятал статуэтку на антресоли, пока я спала, что тоже вряд ли.
Этот вариант я пока исключила, потому что он прямой дорожкой вел в паранойю. Самое время побеспокоить мужа.
На ловца и зверь бежит. Как только вспомнила о муже, Асик тут же позвонил.
− Дорогая, − радостно свиристел он в трубу. − Почему ты все еще дома? Тебе сегодня не надо на работу? Я скоро приеду. Ты будешь дома?
− Я все еще дома, но мне надо на работу. Сейчас поеду. Опаздываю. В офисе с меня три шкуры снимут. Асик, куда ты спрятал Анубиса?
− Почему обязательно спрятал? − искренне удивился Асик.
− Я не знаю, почему спрятал. Я тебя об этом спрашиваю. Где Анубис? Он мне нужен, − я говорила слишком резко, но мне было не до политеса.
− Не помню. Сунул куда-то. Потом найду, если тебя это так беспокоит, − растерялся Асик. − Полина, я тебя не узнаю. Куда я спрятал Анубиса… Это все, что ты хочешь у меня спросить?
Разумеется, далеко не все. Я могла бы спросить, куда его понесло в ночь к загадочному другу спасать загадочный проект? Почему именно сейчас? Я могла бы спросить Асика, сколько мы еще протянем, существуя в параллельных реальностях? И еще список из ста вопросов, которые мы не успели обсудить в последние лет пять нашего брака, такого комфортного для него. Главное − как так получилось, что я не могу и не хочу рассказать ему все? Все детали того, что сейчас со мной происходит, все мои страхи и сомнения?
− Где Анубис, Асик? Я не шучу, − мой голос стал стальным.
− Я не помню, − с интонацией упрямого ребенка ответил Асик. − Где-то в гостиной.
− Его там нет!
− Плохо искала.
Это могло продолжаться до бесконечности. Мне давно следовало быть на работе. Асик сломался, сменил тон.
− Хорошо. Давай договоримся: когда ты вернешься домой, мы вместе поищем твою игрушку. Прочешем всю квартиру. Сантиметр за сантиметром, − предложил он. − Полина, так больше продолжаться не может. Нам надо поговорить.
Наконец-то. Жаль, что не вовремя.
Часть 9
В каждом подъезде любого жилого дома функционирует собственное всевидящее око.
Наше домашнее всевидящее око обслуживало целых двенадцать этажей. Это немало квартир и людей со своими привычками, причудами, «тараканами». Причем в каждом дому, как известно, по кому, а то и по два кома. Ни одному живому человеку не под силу отследить все свои соседские комы.
Однако всевидящее око по имени Влада Андреевна прозревала и фиксировала всех и вся.
Она всегда была в гуще событий, свидетелем всех поворотных вех в жизни подъезда. Она одна работала на куда больших скоростях, чем любое информационное агентство мира. Владе Андреевне было хорошо за семьдесят, что никак не отражалась на бодрости духа и активности бабушки. Застать ее врасплох было практически невозможно. Это мы, безответственные девчонки, позволяли себе драные тапки, полинявшие майки, кое-как собранные под резинку в хвостик волосы, размазанную косметику. Баба Влада Андреевна всегда являлась миру при параде − с макияжем, с помадой, с причесочкой, в цацках, в дорогих, наглаженных одеждах по сезону и с двумя толстыми таксами в качестве эскорта.
Таксы Проша и Дуня − вообще легенда подъезда.
На всех двенадцати этажах не осталось человека, которого бы они злобно не облаяли за свою короткую и яркую жизнь. Две придурошные мелкие собаки при попустительстве хозяйки держали в страхе всю округу. Причем лаяли на человека так, что казалось, сейчас до смерти закусают. И никто слова поперек не мог сказать, потому как у Влады Андреевны тут же на каждого бунтаря находился компромат. Кто-то машину ставит не там, где положено. Другой жилец неправильно воспитывает детей, топчет газоны, бросает «хабарики у паребриков и в парадной», громко включает музыку ночью, пьет и гуляет от жены, прячет деньги от мужа, выращивает на подоконнике коноплю, не платит налоги, мастерит на кухне взрывное устройство, не поставил счетчики воды, выглядит как проститутка…
