Чувства невероятно обострились. Мы боялись пропустить малейший звук или шорох, который предупредит о приближении врага. Все ворота, где прежде, согласно предписаниям мифов, гостей Дуата подстерегали боги-стражники, теперь были распахнуты настежь, а охраны и след простыл. Только песок, всюду, только песок, из которого торчали гигантские головы разбитых статуй и фрагменты колонн. В этом Царстве мертвых совершенно не осталось жизни. Боги покинули его.
Часть 24
− Сет привел сюда пустыню − свою стихию, − горько произнес доктор Гаяз. − Если мы сегодня не добудем Перо Маат, пустыня поглотит все. Не думал, что дела настолько плохи.
За пятыми по счету вратами мы наткнулись на Зал Двух Истин.
С первого взгляда стало ясно, что здесь давно никто не проводил судебных заседаний, не взвешивал сердца грешников и не отправлял их в рай или ад − уж кому как суждено.
Вознесенный на постамент золотой трон Осириса с высокой прямоугольной спинкой был перевернут. По полу из розового гранита тоскливо носило песок. Стены из известняка, испещренные мелкими рисунками и магическими письменами, теперь покрывал слой рваной, пыльной паутины. Те самые весы для определения, насколько сердце умершего отягощено грехами, были сломаны и валялись в центре зала, как отполированный солнцем и ветрами остов гигантской птицы.
− Я все представлял иначе, − тихо посетовал Кирилл. − И вот, все как всегда, сказочка не имеет к реальности никакого отношения. А где ваш Апоп? Мне обещали Апопа. Он вообще существует?
− Как вы не видите? − не выдержал доктор Гаяз. Его глаза наполнились слезами отчаянья. − Здесь давно никого нет. Боги забыли это место. Мы бродим тут понапрасну. Все было напрасно! Здесь даже Апопа нет. Ему здесь нечего делать. Смерть, всюду смерть! Абсолютное зло вырвалось наружу и скоро сокрушит наш мир! А мы даже не замечаем этого. Скоро наш мир будет так же разорен, как Загробное Царство. Некому больше вершить суд. Нет устоев! Ничего нет! Боги сбежали. И мы слышим только тех из них, кто страдает слабоумием. Бормочут, бормочут, что надежда есть, толкают нас на безумства. Мы ошиблись. Повелись на посулы и сказки слабоумных богов. А игра давно сделана, и наш мир висит над пропастью. От нас ничего больше не зависит!
У доктора Гаяза сдали нервы. Все угрюмо наблюдали за развитием его истерики. Вот только истерики не хватало, да еще в таких декорациях.
− Спасибо за экскурсию, − в бреду бормотал Вазир Гаяз, зажав ладонями виски.− Теперь я хочу знать, как нам выбраться отсюда? Эта пустота ужасает! Мы проиграли прежде, чем вошли сюда! Это − Царство мертвых, черт возьми. Мертвых − понимаете? Все кончено!
Боюсь, доктор Гаяз был из тех храбрых воинов, которые слишком долго натачивают мечи и рассказывают всем о том, как любят хорошую драку, но когда доходит до дела, увидев одну каплю крови, падают замертво. Мне стало жаль его. Со своей концепцией ушепти он явно намудрил. Сам себя обнадежил, а душевных сил хватило лишь на первый и, судя по всему, последний шаг.
− Шалят нервишки, уважаемый доктор? − ядовито осведомился несгибаемый Сефу. − Если страшно, беги прочь, Вазир. Авось змеи Дуата сжалятся, и отпустят тебя на волю. И ты еще претендуешь на перо Маат? Ты сам в себя не веришь. Кто еще хочет вернуться назад?
− Тихо, − произнесла Рахема.
Она застыла на месте, жестом призывая к тишине.
− Эй, Рахема, хватит затыкать всем рот! − сжал кулаки Сефу. − Знай свое место, девчонка!
− Да говорю же − тише! Слышите? − Рахема приложила палец к губам. − Что это за звук?
Не знаю, случаются ли в Дуате грозы? Однако к Залу Двух Истин издалека приближалась именно гроза, она возвещала о своем приходе сдержанным, едва различимым гулом. Мы затихли, пытаясь уловить источник звука.
− Гул идет отсюда, − решил Кирилл и указал на одну из стен.
Гул нарастал, словно гроза сделала еще один небольшой шаг к Залу Двух Истин. Или она подбиралась к нам бочком, по стеночке, пробуя новые и более сильные ноты.
− Нет, мне кажется, что гул идет отсюда, − Рахема указала на потолок.
Еще шаг − гул, прокатился под сводами Зала, как первый порыв ветра перед разгулом стихии. Стены и потолок чуть дрогнули, стряхнули хлопья вековой пыли − и снова тишина.
− Что это может быть? Землетрясение? − я невольно пригнулась, спасаясь от полетевшей с потолка известковой крошки.
Если это землетрясение, своды обрушатся, и навсегда похоронят нас здесь. Мир в последней стадии обветшания. Что может быть более хрупким, чем такой мир? Он способен обвалиться от нашего дыхания.
− Э, нет, на землетрясение я не подписывался, − тут же подхватил мою версию доктор Гаяз. − Оно похоронит нас здесь.
Мне показалось, что он только и делает, что ищет повод немедленно убраться отсюда.
− Землетрясения не должно было быть! − доктор снова впал в истерику. − Полина, вы − разумная девушка! Пойдем отсюда! Мы все делали неправильно! Все надо делать иначе. Уйдем вместе. Мы тщательно подготовимся и придумаем более разумный план. Теперь я вижу, как был не прав...
− Стоп! − Кирилл предостерегающе поднял руку. − Коллеги, это не землетрясение. Это… Это здесь.
Мы дружно уставились себе под ноги, так как пол завибрировал как желе. Дрожь моментально передалась стенам и потолку. Гул недр покатился по залу со звуком гигантского шара для боулинга.
Нечто снизу ударило в пол мощной каменной кувалдой так, что мы дружно подпрыгнули.
− Внизу! Внизу! Это − внизу, под нами! − испуганно закричала Рахема.
От следующего удара со стен полетела не только известковая крошка, а целые булыжники. Кто-то или что-то с грохотом и пугающей настойчивостью пробивало пол в центре зала. Розовый гранит покрылся паутиной трещин.
Вдруг прямо под нашими ногами от очередного удара образовалась пробоина, от которой мы едва успели отпрыгнуть, чтобы не провалиться в разлом. Удары прекратились, но затишье оказалось секундным. Пол в этом месте вздыбился, и неумолимо, на излом пошел вверх, словно невидимый кран тащил на поверхность многотонный ящик, и все сокрушал на своем пути. Мы бросились от трещины врассыпную. Вокруг провала вздулся огромный каменный пузырь, который на наших глазах под последним ударом монстра превратился в фонтан крошева.
Из бездны под полом нас обдало жаром преисподней. В клубах сухого обжигающего дыма, разлетевшегося на атомы гранита, в обрамлении жгутов молний из-под пола вырвалась исполинская змея. Взгляд не способен был охватить эту подвижную массу, которая каждую секунду меняла положение − скручивалась кольцами, расправлялась, вставала на хвост. Из многоярусного черного жабо торчала огромная, увенчанная алым гребнем голова с полыхающими глазами.
