Пришло время запостить кое-что, что они нескоро забудут.
В последнюю очередь я тегаю Кэрри. Фотография скоро станет вирусной – подходящая судьба для женщины, похожей на опасную болезнь.
Я торжественно публикую пост. Приятное ощущение. Лучше, чем секс с Кэрри. Я откидываюсь на спинку стула, пью виски и смотрю на фейерверк.
Так-то, сучка, думаю я.
Меня зовет Обри. Я опускаю стакан. Наверняка мой телефон вот-вот начнет звонить.
Ни хрена себе, скажу я. Да, знаю, меня взломали. Я как раз собирался написать в техподдержку. Кэрри ЛаКруа? Голая? Ох, как неловко. Спасибо, что сообщил. Боже мой, похоже, в наше время верить нельзя никому.
Обри просит пить, и я приношу ей воды. Вибрация телефона слышна даже из ее комнаты. Мне было так тяжело с того момента, как погибла Софи. Вся моя жизнь превратилась в ад. Я вообще-то не мстительный человек. Но я зачем-то сохранил ту фотографию. Остается только гадать: может, я сам не знаю, каков я на самом деле?
46
Адам
На следующее утро Обри с Катриной отправляются посмотреть на ягнят и козочек в детском зоопарке, а я разбираю вещи Софи и пытаюсь представить, что ждет меня дальше. Я знал, что она мне изменяет, и ненавидел ее за это, но одновременно продолжал ее любить. Моя боль оказалась погребена под надеждой. Я думал:
Конечно, мы справимся. Все будет хорошо. Я не знаю, кто он и зачем он тебе понадобился. Мы все иногда сходим с ума. Я зачем-то трахался с Кэрри ЛаКруа.
Я нахожу золотой браслет с сапфирами, который подарил Софи на нашу первую годовщину свадьбы. Когда-то Софи все время носила его на своем прекрасном тонком запястье. Когда я подарил ей браслет, она сказала, что мы не можем его себе позволить, но я отмахнулся.
– Меня ждет повышение, – сказал я ей. – Безграничные перспективы.
Боже, как же я был глуп! И она тоже. Она поверила мне.
Сначала я собираюсь сохранить браслет для Обри, но потом решаю иначе. Меня уволили. Могут возникнуть проблемы с деньгами. Я кладу браслет в коробку с украшениями, которые собираюсь продать, в том числе бриллиантовый кулон, принадлежавший матери Фрэнка. Жду не дождусь возможности сказать ему, что из кулона сделали пирсинг в сосок или что-нибудь вроде того.
Он лопнет от злости. Хелен заплачет. Мне станет немного легче.
Кто-то звонит в дверь, но я не обращаю на это внимания. Потом по двери начинают стучать кулаком, и я с неохотой иду в прихожую. В дверной глазок я вижу Кэрри. Я думал, она позвонит, но вместо этого она решила заявиться лично, словно курьер по доставке пиццы.
Я раздумываю, нужна ли мне вся эта драма, но все-таки решаю открыть дверь.
На ее опухшем от слез лице нет ни капли косметики. Волосы сбились в колтун. Думаю, Кэрри еще никогда не выглядела так ужасно.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Сейчас же выходной. Самое время нализывать кому-нибудь зад.
Она толкает меня внутрь и набрасывается на меня. Я отталкиваю ее, и она отступает.
– Ублюдок! – кричит она.
Она прямолинейна. Одно из ее положительных качеств.
– Серьезно? – говорю я. – Это ты во всем виновата. Ты сдала меня отделу кадров. Меня уволили из-за тебя. Ты сумасшедшая сука.
Она сжимает кулаки, словно хочет меня ударить. Отчасти мне хочется, чтобы она так и сделала, но я все-таки отхожу в сторону.
– Зря ты опубликовал ту фотографию, – кричит она. – Я могу тебя засудить! Это незаконно!
Я пытаюсь всем своим видом продемонстрировать, что я ни в чем не виноват. Я свожу брови вместе и одновременно распахиваю глаза. Не уверен, что получается в итоге, но я не знаю, как еще успокоить разбушевавшуюся женщину в моей гостиной.
– Мою страницу взломали, Кэрри! Возьми себя в руки!
Ее губы растягиваются, словно канцелярская резинка.
– Ты лжешь как дышишь, Адам.
Здесь она права. Не могу не признать. Легко лгать тому, кто тебя предал.
– Как ты мог так со мной поступить? – спрашивает она. – Я думала, мы друзья.
Поверить не могу.
– Из-за тебя я лишился работы, Кэрри. Ты положила конец моей карьере, – не давая ей вставить ни единого слова, я давлю на жалость. – Сразу после смерти моей жены! Ты добила меня, когда я и так потерял все. Спасибо, Кэрри. Ты всегда обращаешься так с друзьями?
– Я подам на тебя в суд, – говорит она.
Я пожимаю плечами:
– Ради бога, меня не волнует, что ты будешь делать.
На самом деле волнует, но лишь самую малость.
– Мой юрист с тобой свяжется.
Я провожаю ее к двери.
– Жду не дождусь. Думаю, нужно будет предоставить прокурору остальные фотографии и видео.
Она замирает как вкопанная:
– Какое видео?
Я подталкиваю ее к двери.
– То самое, где ты сосешь мой член на стоянке аэродрома. Логотип компании – прямо над твоей головой.
У Кэрри отвисает челюсть, лишний раз напоминая мне про видео.
Кэрри ничего не говорит. Она в шоке. Я наношу еще один удар.
– Тебе многое придется объяснять, – говорю я. – Ты была моей начальницей. Это не круто, Кэрри. И тебя наверняка уволят за то, что ты не надела защитные очки. Моей карьере конец, Кэрри. Так что видео будет моим ответом. Еще раз со мной свяжешься – и твоя карьера тоже накроется медным тазом.
Потом я захлопываю дверь. Бесподобное ощущение. Лучше, чем секс с Кэрри, это уж точно.
Я возвращаюсь в спальню и продолжаю разбирать старые вещи, откладывая в сторону все, что принадлежало моей покойной жене.
47
Кристен
Марси снова опаздывает. Наверняка в очередной раз сошлется на трудности с ребенком, и я отвечу, что все в порядке, хотя это вовсе не так. У меня нет выбора. Я не собираюсь быть начальницей, которая заставит ее делать выбор между карьерой и семьей. Это нелегко. Я знаю. Интересно, смогу ли я найти баланс между работой и домом, когда у меня будет свой ребенок? А он у меня будет. Раньше я могла лишь надеяться на это. Теперь я уверена. Эта уверенность позволяет мне впервые за долгое время вздохнуть полной грудью.
Торопливо оправдываясь, Марси вбегает в кабинет в эффектном голубом костюме, который еще никогда не надевала на работу. Наверняка она ждет от меня комплимента, но я не стану ничего говорить.
– Простите, – говорит она в последний раз, но я не прислушивалась к ее объяснениям: меня не интересует, почему она пропустила первые двадцать минут рабочего дня. Я думаю о другом.
– Нам нужно поработать над делом Бэрринджера, – говорю я.
