Последний раз я был здесь в те выходные, когда Софи погибла. Я ставлю урну с ее прахом на столешницу на кухне и озираюсь вокруг. Коттедж ничуть не изменился. Как будто застрял во времени. Я вспоминаю тот день и ту ночь, бродя из комнаты в комнату. Понятия не имею, сколько людей успели пожить здесь за минувшие полтора месяца. Наверное, десятки. Но я все равно ощущаю присутствие Софи, как будто она только что вышла из комнаты. Я чувствую ее запах. Он меня нервирует, и я возвращаюсь к машине, чтобы забрать самое необходимое.
Виски, конечно же. Как говорится, где-то вечер уже настал.
Я пью сносный, но не самый дорогой виски; не люблю переплачивать. Я снимаю красный воск с горлышка бутылки. Наливаю, кидаю лед и делаю первый глоток.
Софи, думаю я, я вернулся сюда вместе с тобой, потому что не мог придумать лучшего места для прощания.
Виски обжигает горло. Мне это нравится. Я делаю еще глоток.
Я возьму ту же самую лодчонку, на которой плыли мы с Обри, когда Софи похитили. Я не планирую говорить ничего особенного, высыпая ее прах в воду, но на случай, если за мной кто-то наблюдает, я задержусь на какое-то время, глядя, как прах оседает на воду. Возможно, прошепчу что-то. Или заплачу, если наблюдатель окажется поблизости.
Звук хорошо разносится по воде.
Я сажусь на диван и смотрю на Худ-Канал через промежутки в жалюзи. Старое волнистое стекло разбивает свет на тысячи осколков, вонзающихся мне в глаза. Я не обращаю на это внимания. Продолжаю смотреть. Необходимо принять случившееся, чтобы с ним смириться.
* * *
Взяв телефон, я тщательно обдумываю, стоит ли писать Ли. Она скверно обошлась со мной на том проклятом допросе. Но она – мой единственный источник информации по делу Софи. Не могу поверить, что после визита к Джиму Койлу полиция сидела сложа руки. Но я по крайней мере ничего больше не слышал. Глядя на воду, я думаю, что ее прохладное отношение отчасти можно списать на влияние ее напарника. Но, боже мой, не может же она всерьез верить, что я действительно убил Софи?! Неужели она забыла вообще все, что знала про меня?
Я выпиваю еще немного и все-таки отправляю сообщение: «Я знаю, что ты просто делала свою работу».
Она отвечает мгновенно: «Так и есть».
Я делаю еще глоток: «Ты знаешь меня до мозга костей, Ли».
«Да, Адам».
«Есть что-то новое по делу?»
«Я работаю над этим, Адам. И никогда не остановлюсь».
Я ей верю. Я знаю, что она не может забыть о деле, которое почти положило конец ее карьере. Во второй раз она не допустит промашки. Я хочу, чтобы она поймала убийцу Софи, чтобы мы все смогли просто жить дальше. Мысль о том, что он на свободе, не отпускает меня. Не отпускает остальных. Я тщательно обдумываю свое следующее сообщение. Я не хочу, чтобы она неправильно меня поняла. Не хочу ее отпугнуть. Просто хочу, чтобы она знала: я по-прежнему тот самый подросток, который нашел ее на свалке, только повзрослевший. Что за годы, прошедшие после ее встречи с Альбертом Ходжем, я не превратился в какое-то безобразное чудовище. Что, может быть, мы не просто так встретились спустя все это время.
Я начинаю печатать: «Я сейчас в коттедже. Приехал развеять прах Софи. Не уверен, что хочу делать это один».
Она печатает что-то в ответ. Я смотрю, как подпрыгивают точки на экране телефона.
Приходит ответ.
– «Не знаю», – читаю я.
Я моментально набираю новое сообщение: «Не волнуйся. Я справлюсь».
Я хорошо знаю Ли. Я знаю, зачем она пошла работать в полицию. Она хочет помогать людям. Ее ведет вовсе не жажда мести. Ли никогда не забудет, что я для нее значу, и я всегда могу рассчитывать на это, что бы ни говорили обо мне Фрэнк Флинн, Кэрри ЛаКруа, Зак Монтроуз и другие.
Спустя мгновение приходит ответ, на который я надеялся: «Я приеду. Жди меня завтра, во второй половине дня».
Я отвечаю: «Отлично».
61
Ли
Едва я заканчиваю разговор с Адамом, как мне приходит сообщение от Сары Леонард из лаборатории штата Вашингтон с просьбой перезвонить.
Наконец-то, нашли что-то по делу Уорнер!
Мы с Сарой вместе работали над делом Райнхарт, обернувшимся катастрофой. Мы обе были новичками, и большая часть вины легла на наши плечи, хотя Сара уж точно не была ни в чем виновата. Полицейские, первыми прибыв на место преступления, не оградили его должным образом, что стало для убийцы настоящим подарком: его ДНК оказалась загрязнена еще до прибытия в лабораторию, так что Сара ничего не могла поделать. А вот я допустила несколько ошибок. Не могу этого отрицать.
Конечно, СМИ пришли в восторг. Мы, две молодые женщины в традиционно мужской профессии, стали мишенью для тех, кто предпочел бы, чтобы мы разносили кофе, а не расследовали преступления.
– Надеюсь, ты сейчас сидишь, – говорит Сара, когда я перезваниваю.
– Я надела на редкость неудобные туфли, так что да, сижу. Что ты выяснила?
– Нашла совпадение в базе данных, и это не Джеймс Койл.
– Ты серьезно?
– Серьезно, как сердечный приступ.
Любимая присказка Сары. У нее все серьезно, как сердечный приступ.
Она продолжает.
– ДНК, которую доктор Кольер нашла в теле жертвы, принадлежит Коннору Джастину Моссу.
Я в шоке:
– Коннору Моссу?
– Ага. Полиция Хантингтон-Бич взяла у него образец ДНК, когда он пьяным сел за руль лет в двадцать.
– Образец ДНК при вождении в нетрезвом виде? Кому взбредет такое в голову?
– Калифорнийским копам, – говорит она. – По крайней мере так было раньше. Может, сейчас все иначе.
Сара углубляется в технические подробности и начинает объяснять, какие именно маркеры позволили ей безошибочно определить, что сперма в теле Софи принадлежала Коннору, а я думаю про супругов Мосс. На тех выходных они остановились в «Лилии». Коннор болел и смог дать показания только на следующий день, приехав в участок вместе с Кристен, своей женой-юристом. Я помню, что он работает официантом и произвел на меня приятное впечатление.
– Мы пробили всех свидетелей по базе, и там не было ничего про Мосса, – говорю я.
– Еще бы, – отвечает Сара. – Данные о его аресте были утеряны десять лет назад, когда в Калифорнии обновляли систему и нечаянно все стерли. К счастью, данные ДНК хранились в другой базе данных.
– Вот тебе и технологический прогресс.
– Технологии тут ни при чем, Ли. Все дело в людях.
Тут она права.
Я сразу же отправляю сообщение Монтроузу: «Приходи как можно скорее».
