Через два часа меня просят спуститься. Внизу курьер передает мне огромную корзину с цветами.
— Поклонник завелся? — отмечает Майя, проходя мимо. — Может, кто из ментов заметил, как тебя полоскало на улице, и не смог устоять.
Все смеются.
— Платье верни из химчистки, — бросает она и уходит.
Я обнимаю огромную корзину и хочу тоже уйти, но от охраны слышу:
— Дмитриева, там брат тебя ждет.
Нет у меня никакого брата, чуть не вырывается у меня. Но я вовремя прикусываю щеку изнутри.
Кай курит на улице, глядя в телефон.
Я бы хотела остаться и тренироваться еще, но понимаю, что выше головы не прыгну. Да и после вчерашнего больше всего на свете я мечтаю оказаться в теплой постели и наконец-то выспаться.
Переодеваюсь и выхожу с корзиной на улицу.
— Давно ждешь? Надо было написать.
Прячет телефон в карман и скользит равнодушным взглядом по цветам. Букет стоит целое состояние, а у него в глазах — ноль эмоций. Он как будто что-то ждет, перекатываясь с носка на пятку, но произносит только:
— Ммм… Тяжелый?
— Да.
— И от кого?
Букет стоит целое состояние, так что у меня только один вывод:
— Розенберг извиняется.
Кай приподнимает бровь.
— Вообще-то там есть записка.
Ставлю корзину на землю и действительно вижу завалившийся между стеблями конверт. Мне и в голову не пришло искать записку, я сразу решила, что это Яков.
Раскрываю белый картон.
«Поговорим?»
— Прости, — шепчу. — Я не подумала, что ты…
— Что я умею дарить цветы? Я много чего умею, балеринка. Садись, вот наша машина подъехала.
Мы садимся по разные стороны сиденья. Букет между нами. Каждый смотрит в свое окно. Аромат роз смешивается с ароматом дождя и табака, пока мы едем, не произнося ни слова.
«Поговорим» в записке сработало наоборот. Любое слово теперь неуместно. Есть только то, о чем мы так и не поговорили вчера, но о чем никто не забыл.
У дома Кай берет тяжеленную корзину сам, пропуская меня вперед на лестницы. Я вся горю от его взгляда, которым он прожигает мне спину. Ступень, еще ступень. Я иду как робот, без чувств и эмоций. Неужели точно также я танцую то, о чем понятия не имею?
Хочется заорать, чтобы он наконец-то перестал молчать. Чтобы разрушил густую тишину, в которой я вязну, как в горячей карамели. Вот бы убежать далеко вперед, но какая-то другая сила держит. Заставляет идти только на три шага раньше, не дает оторваться. Только тянет, будто магнитное притяжение, которое приходится преодолевать всем телом.
Поговорим?
Да ведь не о чем больше говорить. Ни с одним парнем ставки не были так высоки, как прошлой ночью. Больше ни с кем я не вела себя так, как рядом с ним. Никого не дразнила настолько, что теперь сама задыхаюсь от этой игры. О чем говорить, если все было уже сказано?
Шаг, еще шаг.
В абсолютной тишине, наполненной только шелестом роз. Это за вчерашнее? Или аванс на будущее? Что означают эти цветы от него?
Еще один пролет, еще ступень. Я иду, не оборачиваясь, будто повторяю знакомую партию, пока меня разрывает изнутри от желания остановиться и пойти назад. Прямо к нему. Прервать эти молчание и тишину. Сказать ему все, что терзает мой ум, но не на языке слов. Снова стать такой же смелой, как вчера. Только при этом трезвой. Поговорим? Но где найти слова, чтобы сказать хоть что-то?
Двадцать пролетов кончаются раньше, чем я набираюсь смелости обернуться и посмотреть Каю в глаза. Четыреста восемьдесят ступеней — дорога до купола Исаакия и обратно, но даже этого оказалось недостаточно.
Мы подходим к нашей квартире, и я первой достаю ключи, а Кай с корзиной так и стоит позади меня. От его близости голова идет кругом. Молчание обволакивает, и ключ дрожит в моих пальцах, как будто весит раза в три больше. Каждая клетка моего тела трепещет от гремучей смеси предвкушения, страха и радости.
Я вставляю ключ в замочную скважину, но не проворачиваю.
Замираю, когда Кай сокращает между нами дистанцию. Думаю, он просто собирался войти в квартиру, но я не хочу его отпускать.
Резко разворачиваюсь и первой касаюсь его губ.
В голове взрывается фейерверк, а легкие наполняются терпким привкусом табака, дождя, мяты и роз.
Я рассчитывала сбить его с толку, но на мой поцелуй Кай отвечает мгновенно. Слышу грохот и треск, и не успеваю понять, как его руки оказываются на моей талии. Корзина валяется между нами, и Кай отпихивает ее в сторону, чтобы теснее прижаться ко мне.
— Цветы! — ахаю.
— Плевать.
Тяжелые бордовые бутоны уже рассыпались по ступеням и падают, застревая между пролетами, когда Кай опять целует меня.
Он пробует меня на вкус, нежно, но я целую его с ожесточением и даже злостью за то, что он единственный, весь этот день, все это время, занимает мой ум. Единственный теперь имеет значение. Из-за него я столько вру, как никогда в жизни, и это только начало. А сам он давно привык к этому.
Каждую секунду я хочу касаться его. Каждую минуту, когда возможно, хочу целовать его. После первого поцелуя я как будто живу вполсилы. Дышу наполовину. Без него мои эмоции приглушили, а чувства притупились, и я удивлена, как вообще жила до этого.
И только, когда его губы на моих, мир снова взрывается ощущениями. Я дышу полной грудью. Мое сердце бьется чаще. Поставленная на паузу жизнь снова берет тот же разгон, что и раньше.
Его пальцы на моей талии обжигают через одежду. Рядом с ним я как кубик льда, а он — открытое пламя. Едва могу устоять на ногах, потому что моментально плыву и таю.
Кай отвечает на мои поцелуи с тем же голодным азартном, бездонной потребностью, которой после первого поцелуя только мало. Он оттягивает мою нижнюю губу и прикусывает ее, запрокидывает мою голову, придерживая за затылок, и переплетает наши языки. Это самый отвязный поцелуй в моей жизни, но я готова и хочу узнать, что он может еще.
Я отвечаю ему тем же, запуская руки в его длинные волосы, царапая кожу головы ногтями. Кай глухо стонет мне в рот, и этот звук искрой проносится по венам.
Я взмываю в воздух, окончательно теряя опору, — это он приподнимает меня под бедра. Спиной упираюсь в стену, а ноги скрещиваю у него на талии. В этом противостоянии мы на равных. Мы одинаково сильно хотим одного и того же.
Дышим одним воздухом. Задыхаемся и стонем. Мы начинаем танец, который пугает меня и возбуждает. И больше я не готова останавливаться.
Кай тянет мою водолазку, выдирая ткань из тисков ремня на поясе. Проводит пальцами по животу, вызывая дрожь в моем теле.
