Почувствовала, как к моему лицу приливает жар. Коллектор нахмурился. А я, смутившись, опустила голову и полезла в сумку. Покопалась в ней, будто что-то выискивая. И нашла – телефон. На несколько долгих секунд уткнулась в экран, делая вид, что читаю сообщение. Затем дрожащими руками убрала его обратно и на ватных ногах направилась к мужчине.
Пока шла, смотрела куда угодно только не на него.
– Дверь закрыла? – бросая в сторону окурок, спросил коллектор, даже не посмотрев на меня.
– Закрыла, – и видимо от волнения мозг перестал соображать, потому что я возмущённо добавила, – Александр Сергеевич, я, конечно, понимаю, что вы коллектор и вам всё можно, но вы могли бы и постучать, прежде чем войти. Поверьте, я бы…
– А зачем? – отвернувшись и направившись к парковке, спросил мужчина, – Дверь открыта, значит, ты готова к нежданным гостям.
– Александр Сергеевич, странный вы человек. То есть, прежде чем войти к кому-либо в квартиру, вы всегда сначала дёргаете ручку? Открытая дверь вовсе не означает, что ждут именно вас, – поравнявшись с ним, продолжала я.
– Ты слишком много говоришь, Малышка. Мой патронаж может закончиться так же неожиданно, как и возник, – бросив на меня быстрый взгляд, холодно ответил коллектор.
Я прикусила язык и до машины больше не проронила ни слова.
В машинах я не разбиралась. Поэтому лично для меня на стоянке сейчас стояла дорогая тёмно-серая спортивная машина. Правда, подойдя ближе, я узнала небезызвестный значок BMW.
Разблокировав двери, Александр дёрнулся, чтобы открыть мне дверь, но я его опередила и быстро юркнула в машину. В кожаном тёплом салоне автомобиля пахло сигаретами и… виноградным соком.
Александр занял кресло водителя и сдал назад. На протяжении всего пути вёл уверенно, следя за дорогой и не отвлекаясь. Хотя, в его манере езды и была какая-то агрессивность.
Воспользовавшись тем, что Александр на меня не смотрит, не сдержалась и провела ладошкой по коричневой обивке своего кресла. Мягкая.
Как только мы остановились возле ювелирной мастерской, меня мгновенно охватило сильное волнение и предчувствие, что ничего хорошего я сейчас не узнаю.
– Может… я подожду вас здесь? – смалодушничала я.
Заглушив двигатель, мужчина потребовал:
– Выходи.
Вышла. Куда деваться.
Хозяином оказался один из ювелиров мастерской. Приятный мужчина около сорока лет. Разговор вёл Александр, периодически кидая на меня взгляд.
Услышав, мою фамилию, хозяин напрягся и потемнел лицом.
Вспоминая моего брата, он не скупился на эпитеты – резкие и нелицеприятные.
Сеня действительно вляпался в историю с подменой камней. Вот только его никто не подставлял – это действительно сделал он. И как стало известно чуть позже, уже после его увольнения, – это было неоднократно. После клиентки с колье, в мастерскую обратились ещё несколько человек с такой же проблемой. Ремонтом их украшений занимался так же мой брат. Единственное, расписки, являющиеся основанием для возврата денег или камней, были не у всех. А расписка – это гарантия того, что изделия действительно были приняты на ремонт с природными камнями. Но хозяин не сомневался в правоте клиентов. Потому заменил все камни за свой счёт, чтобы не портить себе репутацию.
С каждой секундой мне становилось хуже и хуже. Сердце колотилось всё сильнее. Мой брат – мошенник…
Думала, что хуже уже не может быть? Как я ошибалась…
После того, как хозяин озвучил сумму, которую брат заплатил клиентке с колье, я поняла, что больше не могу это слушать и, ни слова не говоря, выбежала из мастерской на свежий воздух.
Оказавшись на улице, глубоко задышала и привалилась спиной к стене недалеко от входа. Глаза защипало, и я с силой зажмурилась.
Сто пятьдесят тысяч рублей… Он заплатил всего сто пятьдесят тысяч…
В следующий момент услышала, как слева открылась дверь. А чуть приоткрыв глаза, увидела прямо перед собой напряжённое лицо коллектора. Опять этот пристальный взгляд серых глаз, плотно сжатые губы. Давящая энергетика Александра мешала спокойно дышать, и я судорожно выдохнула, выпуская облачко белёсого пара. Его взгляд изменился и стал каким-то рассеянным.
– Пойдём в машину, – позвал мужчина.
Кивнула и неторопливо двинулась за ним.
А в машине, растерялась. Что мне теперь делать? Где взять деньги? Как найти Сеню?
Пришло осознание всей реальности происходящего – квартира в залоге у банка. А это значит, что её сначала арестуют, а потом просто выставят на торги.
Коллектор не спешил отъезжать, слегка развернулся корпусом в мою сторону и бросил:
– Что думаешь? Какие мысли?
Да какие сейчас у меня могли быть мысли? Одни эмоции и миллион вопросов.
– Я не знаю… Даже не представляю куда Сеня дел деньги и где может сейчас находиться.
– Ответ на последний вопрос будет у нас только тогда, когда мы поймём, для чего ему были нужны деньги, и что его толкало на подлог. А возможно и раньше… – задумчиво потёр рукой подбородок Александр.
«Мы»?..
– Вы мне поможете? – с надеждой прошептала я.
Глава 6. Александр
Мне снилась Рина. Любимая… Качающаяся на моих руках… Её ещё тёплое тело, содрогалось от моего крика… от трясущихся рук. И кровь... алые брызги на белоснежном свитере с синими снежинками. Смотря на них, я злился. Такой красивый свитер испорчен... Судорожно тёр ладонями шерсть, в попытке избавиться от отвратительных клякс. Не замечая… мои руки в крови… Как и всё вокруг. Нет, для меня её не существовало. Ничего не существовало. Даже скулившего, забившегося в угол гаража, сына. Что-то замкнуло. Она жива. Это дурной сон… безумный бред, жестокая галлюцинация. Да всё, что угодно, но только, не сейчас. Не так. Не с нами и НЕ НАЯВУ!
В первые полгода этот вещий сон преследовал меня почти каждую ночь. И каждый раз, засыпая, я молил, чтобы моё сознание увело сновидение по другому сценарию. Сука! В любой другой день нашей счастливой жизни. Мечтал хоть раз. Хоть один. Грёбаный. Раз. Увидеть её живой! Но ночи сменялись ночами и ничего не менялось.
Первое время видел Рину во всех. В каждой долбаной блондинке. Знал, что не она, но мечтал… представлял… Что она жива. И где-то существует.
Рина ненавидела наш с Владом бизнес. Плакала, когда я приезжал побитый. И каждый раз умоляла остановиться… Порой, мы хотели. Правда. Мечтали о спокойной и тихой жизни. Но не долго. Проходило несколько дней, и мы вновь загорались новой идеей. Одна из которых, стоила ей жизни.
Я готов был сдохнуть с ней, но не мог. Не мог убить себя сам! А валить меня никто не спешил.
Всё стало неважным. Ни семья. Ни дружба. Ни деньги. Вода не утоляла жажду. Еда голод. Дым сигарет наполнял лёгкие лишь наполовину. И жизнь – не жизнь, существование.
